Андреева Г.М. » Методы социальной психологии

ние мнения), так и непосредственные проявления их в <действи-

ях> (например, отталкивание другого при выполнении какого-то

действия и т.д.). Главный аргумент, не позволяющий придавать

этой схеме слишком большого значения, состоит в том, что в ней

полностью опущена характеристика содержания общей групповой

деятельности, т.е. схвачены лишь формальные моменты взаимо-

действия.

Здесь мы вновь сталкиваемся с острым методологическим во-

просом о том, может ли в принципе методика социально-психо-

логического исследования фиксировать содержательную сторону

деятельности?

В традиционных подходах подразумевается отрицательный от-

вет. Более того, в известном смысле эта неспособность рассмат-

ривается как отличительная особенность социальной психологии,

т.е. включается в определение предмета этой дисциплины, кото-

рая, согласно такой точке зрения, и должна исследовать лишь

формы взаимодействий, отвечать на вопрос <Как?>, но не на во-

прос <Что?> делается совместно. Отрыв от содержания деятель-

ности получает здесь свою легализацию. Все методики, построен-

ные на основе таких исходных позиций, неизбежно будут апелли-

ровать лишь к формальному аспекту взаимодействий. При отсут-

ствии других методик в определенных границах они могут, есте-

ственно, использоваться, но надо помнить, что все они поставля-

ют данные лишь относительно одного компонента взаимодейст-

вия - его формы.

Трудность фиксации в эксперименте содержательной стороны

взаимодействия породила в истории социальной психологии тен-

денцию упростить ситуацию анализа и обратиться преимущест-

венно к исследованию взаимодействия в диаде, т.е. к взаимодейст-

вию лишь двух людей. Такого рода исследования, проводимые в

рамках теории <диадичесиого взаимодействия>, являют собой еще

один пример того, насколько даже самое тщательное изучение

формы процесса мало дает для понимания его сущности. При изу-

чении <диадического взаимодействия>, а наиболее подробно оно

исследовано американскими социальными психологами Дж. Тибо

и Г. Келли, используется предложенная на основе математической

теории игр <дилемма узника> (Андреева. Богомолова, Петровская.

1978). В эксперименте задается некоторая диада: два узника, нахо-

дящиеся в заточении и лишенные возможности общаться. Строит-

ся матрица, в которой фиксируются возможные стратегии их вза-

имодействия на допросе, когда каждый будет отвечать, не зная

точно, как ведет себя другой. Если принять две крайние возмож-

ности их поведения: <сознаться> и <не сознаться>, то, в принципе,

каждый имеет именно эту альтернативу. Однако результат будет

различен в зависимости от того, какой из вариантов ответа избе-

рет каждый. Могут сложиться четыре ситуации из комбинаций

различных стратегий <узников>: оба сознаются; первый сознается,

второй не сознается; второй сознается, а первый - нет; оба не

сознаются. Матрица фиксирует эти четыре возможные комбина-

ции. При этом рассчитывается выигрыш, который получится при

различных комбинациях этих стратегий для каждого <игрока>. Этот

выигрыш и является <исходом> в каждой модели игровой ситуа-

ции. Применение в этом случае некоторых положений теории игр

создает заманчивую перспективу не только описания, но и про-

гноза поведения каждого участника взаимодействия.

Однако сейчас же возникают многочисленные ограничения,

которые влечет за собой применение этой методики к анализу ре-

альных ситуаций человеческого взаимодействия. Прежде всего, как

известно, в теории игр рассматриваются игры двух типов: с нуле-

вой суммой и с ненулевой суммой. Первый случай предполагает,

что в такой игре выигрыш одного точно равен проигрышу другого,

т.е. ситуацию, крайне редко встречающуюся в реальном взаимо-

действии даже двух участников.

Что же касается игр с ненулевой суммой, аналогов которых

можно найти значительно больше в реальных проявлениях чело-

веческого взаимодействия, то аппарат их значительно сложнее и

степень формализации значительно меньше. Не случайно, что их

использование в социально-психологических работах встречается

довольно редко. Применяемый же аппарат игр с нулевой суммой

приводит к крайнему обеднению специфики социально-психоло-

гического взаимодействия людей. В многочисленных ситуациях вза-

имодействия при разработке стратегий своего поведения люди чрез-

вычайно редко уподобляются узникам из дилеммы. Конечно, нельзя

отказать этой методике в том, что в плане формального анализа

стратегий взаимодействия она дает определенный материал, во

всяком случае позволяет констатировать различные способы по-

строения таких стратегий. Этим и объясняется возможность при-

менения методики в некоторых специальных исследованиях.

Подход к взаимодей-

ствию в концепции

<символического

интеракционизма>

Важность интерактивной стороны об-

щения обусловила тот факт, что в ис-

тории социальной психологии сложи-

лось специальное направление, кото-

рое рассматривает взаимодействие ис-

ходным пунктом всякого социально-психологического анализа. Это

направление связано с именем Г. Мида, который дал направле-

нию и имя - <символический интеракционизм>. Выясняя со-

циальную природу человеческого <Я>, Мид вслед за В. Джем-

сом пришел к выводу, что в становлении этого <Я> решающую

роль играет взаимодействие. Мид использовал также идею Ч. Кули

0 так называемом <зеркальном Я>, где личность понимается как

сумма психических реакций человека на мнения окружающих.

Однако у Мида вопрос решается значительно сложнее. Становле-

ние <Я> происходит действительно в ситуациях взаимодействия,

но не потому, что люди есть простые реакции на мнения других,

а потому, что в этих ситуациях формируется личность, в них она

осознает себя, не просто смотрясь в других, но действуя совмест-

но с ними. Моделью таких ситуаций является игра, которая у

Мида выступает в двух формах: р1ау и ате. В игре человек выби-

рает для себя так называемого значимого другого и ориентируется

на то, как он воспринимается этим <значимым другим>. В соот-

ветствии с этим у человека формируется и представление о себе

самом, о своем <Я>. Вслед за В. Джемсом Мид разделяет это <Я>

на два начала (здесь за неимением адекватных русских терминов

мы сохраняем их английское наименование), <1> и <те>. <1> -

это импульсивная творческая сторона <Я>, непосредственный от-

вет на требование ситуации; <те> - это рефлексия <1>, своего

рода норма, контролирующая действия <1> от имени других, это

усвоение личностью отношений, которые складываются в си-

туации взаимодействия и которые требуют сообразовываться с

ними. Постоянная рефлексия <1> при помощи <те> необходи-

ма для зрелой личности, ибо именно она способствует адекват-

ному восприятию личностью себя самой и своих собственных

действий.

Таким образом, центральная мысль интеракционистской кон-

цепции состоит в том, что личность формируется во взаимодей-

ствии с другими личностями, и механизмом этого процесса явля-

ется установление контроля действий личности теми представле-

ниями о ней, которые складываются у окружающих. Несмотря

на важность постановки такой проблемы, в теории Мида содер-

жатся существенные просчеты. Главными из них являются два.

Во-первых, непропорционально большое значение уделяется в

1 п

этой концепции роли символов. Вся обрисованная выше канва

взаимодействия детерминируется системой символов, т.е. поведе-

ние человека в ситуациях взаимодействия в конечном счете обу-

словлено символической интерпретацией этих ситуаций. Человек

предстает как существо, обитающее в мире символов, включен-

ное в знаковые ситуации. И хотя в известной степени с этим ут-

верждением можно согласиться, поскольку в определенной мере

общество действительно регулирует действия личностей при

помощи символов, излишняя категоричность Мида приводит к

тому, что вся совокупность социальных отношений, культуры -

все сводится только к символам. Отсюда вытекает и второй важ-

ный просчет концепции символического интеракционизма - ин-

терактивный аспект общения здесь вновь отрывается от содержа-

ния деятельности, вследствие чего все богатство макросоциаль-

ных отношений личности по существу игнорируется. Единствен-

ным <представителем> социальных отношений остаются лишь

отношения непосредственного взаимодействия. Поскольку сим-

вол остается <последней> социальной детерминантой взаимодей-

ствия, для анализа оказывается достаточным лишь описание дан-

ного поля взаимодействий без привлечения широких социальных

связей, в рамках которых данный акт взаимодействия имеет

место. Происходит известное <замыкание> взаимодействия на

заданную группу. Конечно, и такой аспект анализа возможен -

и для социальной психологии даже заманчив, но он явно недо-

статочен.

Тем не менее символический интеракционизм острее многих

других теоретических ориентаций социальной психологии поста-

вил вопрос о социальных детерминантах взаимодействия, о его

роли для формирования личности. Слабость концепции в том, что

она по существу не различает в общении двух таких сторон, как

обмен информацией и организация совместной деятельности. Не

случайно многие приверженцы этой школы употребляют понятие

<коммуникация> и <интеракция> как синонимы (см.: Шибутани,

1961). Кроме того, концепция Мида вновь останавливается перед

тем фактом, что любые формы, стороны, функции общения могут

быть поняты лишь в контексте той реальной деятельности, в ходе

которой они возникают. Если эта связь общения (или любой его

стороны) с деятельностью разрывается, следствием является не-

медленный отрыв рассмотрения всех этих процессов от широкого

социального фона, на котором они происходят, т.е. отказ от изу-

чения содержательной стороны общения.

113

Взаимодействие как

организация совмест-

ной деятельности

Единственным условием, при котором

этот содержательный момент может

быть уловлен, является рассмотрение

взаимодействия как формы организа-

ции какой-то конкретной деятельности людей. Общепсихологи-

ческая теория деятельности, принятая в отечественной психоло-

гической науке, задает и в данном случае некоторые принципы

для социально-психологического исследования. Подобно тому как

в индивидуальной деятельности ее цель раскрывается не на уровне

отдельных действий, а лишь на уровне деятельности как таковой, в

социальной психологии смысл взаимодействий раскрывается лишь

при условии включенности их в некоторую общую деятельность.

Конкретным содержанием различных форм совместной дея-

тельности является определенное соотношение индивидуальных

<вкладов>, которые делаются участниками. Так одна из схем пред-

лагает выделить три возможные формы, или модели: 1) когда каж-

дый участник делает свою часть общей работы независимо от дру-

гих - <совместно-индивидуальная деятельность> (пример - не-

которые производственные бригады, где у каждого члена свое за-

дание); 2) когда общая задача выполняется последовательно каж-

дым участником - <совместно-последовательная деятельность>

(пример - конвейер); 3) когда имеет место одновременное взаимо-

действие каждого участника со всеми остальными - <совместно-

взаимодействующая деятельность> (пример - спортивные коман-

ды, научные коллективы или конструкторские бюро) (Уманский,

1980. С. 131). Психологический рисунок взаимодействия в каж-

дой из этих моделей своеобразен, и дело экспериментальных ис-

следований установить его в каждом конкретном случае.

Однако задача исследования взаимодействия этим не исчер-

пывается. Подобно тому, как в случае анализа коммуникативной

стороны общения была установлена зависимость между характе-

ром коммуникации и отношениями, существующими между парт-

нерами, здесь также необходимо проследить, как та или иная сис-

тема взаимодействия сопряжена со сложившимися между участ-

никами взаимодействия отношениями.

Общественные отношения <даны> во взаимодействии через ту

реальную социальную деятельность, частью которой (или формой

организации которой) взаимодействие является. Межличностные

отношения также <даны> во взаимодействии: они определяют как

тип взаимодействия, который возникает при данных конкретных

условиях (будет ли это сотрудничество или соперничество), так и

степень выраженности этого типа (будет ли это более успешное

или менее успешное сотрудничество).

114

Присущая системе межличностных отношений эмоциональ-

ная основа, порождающая различные оценки, ориентации, уста-

новки партнеров, определенным образом <окрашивает> взаимо-

действие (Обозов, 1979). Но вместе с тем такая эмоциональная

(положительная или отрицательная) окраска взаимодействия не

может полностью определять факт его наличия или отсутствия:

даже в условиях <плохих> межличностных отношений в группах,

заданных определенной социальной деятельностью, взаимодей-

ствие обязательно существует. В какой мере оно определяется

межличностными отношениями и, наоборот, в какой мере оно

<подчинено> выполняемой группой деятельности, зависит как от

уровня развития данной группы, так и от той системы социаль-

ных отношений, в которой эта группа существует. Поэтому рас-

смотрение вырванного из контекста деятельности взаимодейст-

вия лишено смысла. Мотивация участников взаимодействия в

каждом конкретном акте выявлена быть не может именно пото-

му, что порождается более широкой системой деятельности, в ус-

ловиях которой оно развертывается.

Поскольку взаимодействия <одинаковы> по форме своего про-

явления, в истории социальных наук уже существовала попытка

построить всю систему социального знания, опираясь только на

анализ формы взаимодействия (так называемая формальная соци-

ология Г. Зиммеля). Убедительный пример недостаточности толь-

ко формального анализа взаимодействия дает традиция, связанная

с исследованием <альтруизма>. Альтруизм относится к такой об-

ласти проявлений человеческой личности, которые приобретают

смысл лишь в системе определенной социальной деятельности.

Вопрос здесь упирается в содержание нравственных категорий, а

оно не может быть понято лишь из <близлежащих> проявлений

взаимодействия. Является ли альтруистическим поведение чело-

века, помогающего бежать злостному преступнику? Только более

широкий социальный контекст позволяет ответить на этот вопрос.

При анализе взаимодействия имеет значение и тот факт, как

осознается каждым участником его вклад в общую деятельность

(Хараш, 1977. С. 29): именно это осознание помогает ему коррек-

тировать свою стратегию. Только при этом условии может быть

вскрыт психологический механизм взаимодействия, возникающий

на основе взаимопонимания между его участниками. Очевидно.

что от меры понимания партнерами друг друга зависит успеш-

ность стратегии и тактики совместных действий, чтобы был воз-

можен их <обмен>. Причем, если стратегия взаимодействия оп-

ределена характером тех общественных отношений, которые пред-

ставлены выполняемой социальной деятельностью, то тактика вза-

имодействия определяется непосредственным представлением о

партнере.

Таким образом, для познания механизма взаимодействия не-

обходимо выяснить, как намерения, мотивы, установки одного

индивида <накладываются> на представление о партнере, и как то

и другое проявляется в принятии совместного решения. Иными

словами, дальнейший анализ проблемы общения требует более

детального рассмотрения вопроса о том, как формируется образ

партнера по общению, от точности которого зависит успех со-

вместной деятельности.

Такая постановка вопроса требует перехода к рассмотре-

нию третьей стороны общения, условно названной нами перцеп-

тивной.

ЛИТЕРАТУРА

Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петровская Л.А. Современная соци-

альная психология на Западе (теоретические ориентации). М., 1978.

Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры.

Пер. с англ. М., 1988.

Бородкин Ф.М., Каряк Н.М. Внимание: конфликт! Новосибирск, 1983.

Ершов П.Н. Режиссура как практическая психология. М., 1972.

Крижанская Ю.С., Третьяков Г.П. Грамматика общения. Л., 1987.

Кудрявцев С.В. Конфликт и насильственное преступление. М., 1991.

Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1972.