Богомолова Сапфо Николаевна, Образцов Виктор Александрович » Криминалистическая психология

Защита рта рукой в момент речи свидетельствует о том, что человек говорит неправду. Когда собеседник прикрывает рот во время речи другого человека, это означает, что он не доверяет говорящему. Прикосновение к носу представляет собой завуалированный вариант предыдущего жеста. Потирание века в момент произносимой речи означает подсознательное желание говорящего избежать взгляда собеседника в свои глаза. Потирание уха – жест, отражающий подсознательное желание слушателя отгородиться от неприятных слов говорящего.

Оттягивание воротничка характерно для людей, которые лгут и подозревают, что их обман раскрыт. Стресс вызывает неприятные ощущения в области шеи.

При толковании вышеперечисленных жестов следователю следует быть предельно осторожным, так как их можно спутать со схожими проявлениями обычных состояний, характерных для обдумывания вопроса, оценки сказанного.

Руки в качестве барьеров (скрещивание рук). Укрытие за какой-либо перегородкой является естественной реакцией самосохранения любого человека. Помещая одну или обе руки на груди при наличии признаков опасности, человек тем самым подсознательно как бы образует своеобразный барьер, демонстрируя попытку отгородиться от надвигающейся угрозы или нежелательных обстоятельств. Наблюдая за человеком, который держит руки в таком положении, можно сделать вывод о том, что у него отрицательное отношение к говорящему, он не вникает в то, что ему говорят. Если же жест дополнен сжатием рук в кулаки, это может свидетельствовать о наступательной и враждебной позиции слушающего. В том случае, когда скрещивание рук сопряжено с захватыванием кистями рук противоположных плечей, это следует трактовать как признак негативных эмоций говорящего или слушающего.

Атрибуты невербальной информации

Таким образом, источником невербальной информации, позволяющей диагностировать свойства и состояния коммуникатора, распознавать его подлинные цели, замыслы и другие обстоятельства, являются следующие атрибуты:

• внешность, одежда, другие сопутствующие вещи, предметы материальной микросреды по месту проживания, работы, досуга;

• паралингвическое поведение (тон, тембр, сила голоса, речевые паузы и т.д.);

• иные невербальные проявления (перемещения в пространстве, изменения положения, позы тела, мимика, жесты и т.п.);

• действия, поступки в официальных и неофициальных, формальных и неформальных условиях, в криминальных, криминалистических и иных ситуациях;

• объекты, средства, продукты трудовой и иной деятельности;

• графическая, топографическая и содержательная сторона письменной речи.

В том случае, когда человек рассматривается не только с точки зрения получения от него информации, хранящейся в его памяти, но и как носитель материально фиксированных следов, он (и следы на нем) исследуется как путем речевого способа снятия вещной информации, так и иными способами (путем осмотра одежды, освидетельствования тела человека и т.д.).

При этом во внимание принимаются такие обстоятельства:

• временные, пространственные, ситуационные характеристики следов (когда, где, в каких условиях, при каких обстоятельствах образовались);

• особенности следов, механизм их образования, расположение (их характер, вид, количество, строение, состояние, локализация, соотношение с другими видами следов и т.д.);

• период времени, прошедший с момента образования следов до их обнаружения, исследования; степень сохранности; факторы, обусловливающие их посткриминальные изменения;

• обстоятельства, пути, методы выявления следов и включения их в орбиту показания, соблюдение правовых условий и порядка их обнаружения, фиксации, изъятия, исследования;

• степень полноты, достоверности, получаемой при их исследовании информации, объективности ее получения; поисковая, идентификационная, иная значимость информации; не противоречит ли она другим данным, собранным по делу.

Значительный объем невербальной информации содержат материально фиксированные следы, носителем которых является человек. Это – следы на его теле, одежде, обуви, прочих сопутствующих вещах, возникающие в результате контактного взаимодействия с другими людьми, предметами, веществами, материалами. Информация, полученная путем осмотра, предварительного и экспертного исследования подобных "немых свидетелей", может "рассказать" о многом: о самих следах (давности их образования, форме, размерах и т.п.), носителях следов, механизме следообразования, следообразующих объектах, а также об обстоятельствах события, с которыми связано происхождение и изменение следов.

В зависимости от возможности ее восприятия данная информация подразделяется на следующие группы:

• лежащая на поверхности, доступная непосредственному восприятию получателя;

• потенциально доступная для непосредственного восприятия, хотя и неочевидная на первый взгляд, требующая определенных усилий от получателя для ее извлечения и расшифровки;

• недоступная непосредственному восприятию в силу ограниченных возможностей органов чувств человека и потому требующая для овладения ею привлечения института специальных познаний, специальных технических средств и технологий;

• недоступная непосредственному восприятию и иным способам познания ввиду отсутствия адекватных возможностей ее получения на данном этапе развития научно-технического прогресса.

Таким образом, в предмет криминалистического познания, анализа и оценки носителей личностной информации входят:

• признаки человека как личности и объекта взаимодействия (социальный статус, образ жизни, материальный, интеллектуальный уровни, половая, возрастная, профессиональная принадлежность, внешний облик, факторы, обусловившие исследуемое поведение, роль в содеянном и т.д.);

• особенности его поведения и деятельности до, в ходе и после исследуемого в уголовном производстве события;

• преследуемые при этом цели, реализуемые мотивы;

• совершенные действия, объекты, способы, орудия, средства, результаты действий, поведения, деятельности;

• механизм взаимодействия с другими материальными объектами и отражения в рамках познаваемого события;

• следы, образующиеся на этих объектах, а также следы, образующиеся на теле, одежде, других сопутствующих вещах;

• наличие, характер связи с местом происшествия, с местом иного познаваемого события, предметом преступного посягательства, иными материально фиксированными событиями, участвовавшими в процессе следообразования;

• уровень информативности относительно устанавливаемого события, факта, предмета, иного обстоятельства; значимость сообщенных сведений для выявления, раскрытия преступлений и решения других задач ППД;

• обстоятельства и условия восприятия и фиксации передаваемой (ожидаемой) информации, ее содержание и объем;

• уровень стабильности, прочности, перспективности занятой подозреваемыми, обвиняемыми, потерпевшими, свидетелями позиции;

• лица, которым указанными носителями была передана информация, обстоятельства, способ ее передачи, реакция на нее;

• документы и другие материально фиксированные носители, содержащие информацию по поводу упомянутых обстоятельств;

• то, насколько органично эта информация вписывается в систему собранных данных, стыкуется с данными других источников, не противоречит ли им (а если противоречит, то почему).

Определенная часть информации, носителями которой являются подозреваемые, обвиняемые, потерпевшие, свидетели, может быть получена непосредственно от самого человека речевым или иными способами. Наряду с этим в уголовном судопроизводстве реализуются и другие пути собирания личностной информации. Она может быть почерпнута субъектом ППД в результате непосредственного восприятия совершаемых ее носителем действий, поступков, наблюдения за его поведением и деятельностью лиц из его ближайшего окружения, по данным, полученным из других источников.

Овладению криминалистически и юридически значимым информационным потенциалом указанных категорий лиц способствуют осмотр, предварительные и экспертные исследования их имущества, объектов, средств и результатов криминальной и некриминальной деятельности, а также аналогичных объектов лиц из ближайшего окружения. Для достижения этой цели обследуются места происшествия, жилища, рабочие места, отыскиваются и осматриваются находящиеся в них предметы и материальные следы, производятся освидетельствования живых людей, обыск, осмотр одежды и других сопутствующих вещей носителей личностной и материально фиксированной (вешной) информации. В необходимых случаях подозреваемые, обвиняемые, потерпевшие, а иногда и свидетели могут стать предметом изучения психологической и других судебных экспертиз.

При этом реализуются самые различные методы и приемы поиска носителей информации, получения, фиксации, анализа, оценки, передачи и использования полученных данных. В их круг входят как традиционные (наблюдение, идентификация, моделирование, расспрос и т.д.), так и новые приемы и методы, представляющие собой более эффективные модификации ранее применявшихся методов либо отражающие принципиально новый уровень знания и прежде неизвестные возможности. Так, для собирания ориентирующей информации в нашей стране все шире реализуется обследование на полиграфе. Ведется активная проработка вопроса о возможности собирания ориентирующей информации путем тестирования с помощью специалистов в области криминалистической гипнологии, существуют и формируются другие направления поиска и исследования рассматриваемых объектов.

12.2. Психологический реагент и его криминалистическое значение

Работа следователя, дознавателя, лица, осуществляющего оперативно-разыскную деятельность, – это прежде всего работа с людьми как носителями уголовно-релевантной информации.

Информационное взаимодействие с ними протекает в одних случаях в служебном кабинете правоохранительного органа, в других – в лабораторных условиях, в третьих – в так называемой полевой обстановке (на месте происшествия, на обследуемой территории и т.д.). Обмен информацией при этом может происходить с глазу на глаз (например, при опросе или допросе без участия третьих лиц) или публично при участии либо в присутствии других лиц (понятых, специалистов, защитников и т.д.). Однако независимо от того, кто является инициатором коммуникативного контакта, какие цели преследует информационное общение, осуществляется ли оно открыто, в официальном порядке на процессуальной основе или негласно, в тайне от посторонних глаз, в служебное или свободное от работы время, оно никогда не обходится без одного очень важного, неотъемлемого элемента. Этим элементом является окружающая материальная микросреда, или, как говорят еще, реальная обстановка. Ее образуют самые различные объекты материального мира, их связи и отношения: предметы, вещества, материалы и т.д., включенные в информационное взаимодействие. Академик Виктор Глушков на заре советской кибернетики верно подметил, что информацию несут в себе не только испещренные буквами страницы книги или человеческая речь, но и солнечный свет, складки горного хребта, шум водопада и шелест листьев.

Процедура непосредственного информационного взаимодействия между людьми протекает не в вакууме, не в пустом и безмолвном пространстве. Коммуникаторов окружают стены помещения, звуки и запахи, тепло или холод, предметы мебели, чьи-то голоса за дверью, книги на полке, цветущие кустарники, торговые палатки, пролетающие мимо лимузины, рычащие грузовики, торопящиеся пешеходы и многое другое, на что они обращают внимание, что воспринимают, осмысливают, на что реагируют. Поза следователя, его манера говорить, документы, открытая пачка сигарет и пепельница на рабочем столе, полная окурков, освещенность помещения, включенный телевизор, трели телефонного аппарата, ветер, шевелящий занавески на окне, вид, состояние, положение и взаиморасположение предметов, их цвет, габариты и т.д. воздействуют на чувства и разум человека, способствуют пониманию или, наоборот, разрушают психологический контакт между партнерами по речевой коммуникации, формируют отношение к тому, что сообщает партнер, определяют решения, линию и тактику поведения. Особый интерес для коммуникатора представляют субъективно, личностно значимые элементы окружающей микросреды, то, что имеет какое либо отношение к нему, с чем он так или иначе связан в системе исследуемых по уголовному делу отношений.

Выступая в роли психологического реагента (раздражителя), эти объекты могут оказать значительно большее психологическое воздействие на носителя информации, его мысли, чувства, решения, поступки, нежели обмен вопросами и ответами с оперативником, судьей, судебным экспертом, чем все вместе взятые слова последних.

Понятие психологического реагента

Понятие «психологический реагент» может рассматриваться в узком и широком смыслах. В узком значении это понятие включает в себя то, что принято называть «немыми свидетелями». Имеются в виду самые различные материальные объекты неживой, а также живой, но не говорящей природы, тем или иным образом связанные с исследуемым криминальным или некриминальным поведением (следы-отпечатки, орудия преступления, документы, предметы посягательства и средства их транспортировки, аналоги последних и т.д.).

Восприятие этих объектов свидетелями, потерпевшими, подозреваемыми, обвиняемыми инициируется лицами, осуществляющими расследование, и может осуществляться по месту их обнаружения (например, при осмотре места происшествия с участием потерпевшего, в ходе проверки показаний подозреваемого), т.е. в естественной для них материальной среде (обстановке), либо в ином месте производства оперативно-разыскного, следственного действия, куда они ранее были перемещены из предшествующей среды их обитания, нахождения (например, в кабинете у следователя, предъявляющего для обозрения допрашиваемому какой-либо предмет (вещь, документ и т.д.), изъятый с места происшествия). И в том и в другом случаях расчет прост: человек, являющийся объектом тактического воздействия, восприняв указанный личностно значимый для него предмет, не останется безучастным наблюдателем, адекватно отреагирует вербальным или иным способом на полученную информацию и внесет коррективы в демонстрируемую ранее психологическую установку и предыдущее поведение.

Классическим примером данного вида информационного взаимодействия и достигаемого при этом психологического эффекта может служить предъявление подозреваемому, отрицающему свою вину, изобличающие его во лжи вещественные доказательства. Это действие в конечном счете нередко приводит к разрушению ранее выработанной установки на отрицание вины и кардинальному изменению позиции в лучшую, с точки зрения установления истины, сторону.

В широко известной в свое время книге "Записки следователя" Л.Р. Шейнин поделился с читателями опытом раскрытия убийства Анны Андреевой и ее двухлетней дочери. Это дело находилось в производстве Л.Р. Шейнина, работавшего тогда следователем по особо важным делам Генеральной Прокуратуры СССР. Производя расследование, Л.Р. Шейнин заподозрил в убийстве мужа Андреевой – Гетманова. Следствие осложнялось тем, что Андреева и ее дочь, как показал Гетманов, без вести пропали в Москве, куда они приехали из Моршанска, намереваясь отправиться на Дальний Восток. Однако ни в Моршанске, ни в Москве, ни в других регионах страны тела погибших обнаружить не удалось. По версии следователя, показания Гетманова о пропаже жены и дочери были ложными, что на самом деле потерпевшие не покидали Моршанска, там они были убиты, а их трупы сокрыты Гетмановым.

Отрабатывая эту версию, следователь выяснил, что после исчезновения Андреевых Гетманов продал школьной сторожихе пару женских туфель, которые были похожи по описанию Гетманова на те туфли, в которые была обута его жена, якобы уезжая из Моршанска. О показаниях сторожихи и изъятых у нее туфлях Гетманов не знал. Не сообщалось ему и о том, что туфли были предъявлены сестре и матери Андреевой, которые их опознали. Эти же туфли опознал и сапожный мастер, изготовивший их по заказу Андреевой.

Располагая этими доказательствами, следователь при подготовке к допросу Гетманова поставил туфли Андреевой на краю своего рабочего стола и прикрыл их газетой таким образом, что из-под нее были видны только носки туфель. Во время допроса следователь задавал подозреваемому различные вопросы по обстоятельствам дела, но не связанные с обувью потерпевшей. Давая показания, Гетманов то и дело поглядывал на торчавшие из-под газеты носки туфель. Испытываемое им волнение вскоре переросло в напряжение. Он никак не мог сосредоточиться на задаваемых ему вопросах и был не в состоянии отвести глаз от волновавшего его предмета. Следователь делал вид, что не замечает гипнотического воздействия туфель на допрашиваемого и, не обращая на них никакого внимания, терпеливо уточнял какие-то несущественные детали, записывая показания в протокол допроса. Наконец допрашиваемый не выдержал и спросил у следователя, почему на его столе находятся туфли женщины.