Предпочитаемые копинг-стратегии в семьях с наркотической зависимостью

На семинарах в нашем Центре социальной адаптации начинающие консультанты, как правило, неопытные, но очень начитанные, часто задают вопросы относительно определения предпочитаемых копинг-стратегий у "реабилитируемых" с зависимостью и созависимостью. При этом сама формулировка вопроса, как правило, свидетельствует о том, что человек, на первый взгляд, свободно оперирующий профессиональной терминологией, на самом деле не понимает сути процессов и механизмов, о которых пытается рассуждать, путается в градациях и дифференциациях. 

В таких случаях я обычно предлагаю пойти простым логическим путём, взяв за отправную точку любую известную историю из литературы, а лучше всего сказку. Например, о Золушке. Причём тут зависимость и наркотики, спросите вы? Наркотики, может быть, и не причём, а вот характерные копинг-стратегии прорисовываются очень даже явно, просто напрашиваются в качестве иллюстрации для методички к тренингу. Судите сами. Рассмотрим историю с позиций базисной классификации, понятной даже дилетанту, в контексте градации копинг-стратегий на «разрешение проблем», «поиск социальной поддержки» и «избегание».
Ситуация первая – во дворце короля состоится бал, на который мечтает попасть наша героиня. Источник стресса – конфликт между её сердечным желанием и действительностью в лице злой мачехи. Попытка совладания номер один – в надежде взглянуть на бал хотя бы одним глазком Золушка выполняет все поручения мачехи (7 ночей шьёт платья ей и её дочерям), т.е. налицо активный копинг, направленный на разрешение проблемы. Попытка не удаётся, мачеха не разрешает Золушке пойти к дворцу посмотреть на бал, стрессор не ликвидирован.
Когда собственные ресурсы для преодоления внутреннего конфликта оказываются исчерпанными, героиня предпринимает вторую попытку – обращение за поддержкой к друзьям (очаг, метла, кочерга и прочие) и что, несомненно, более действенно – к фее-крёстной, чья помощь благополучно разрешает кризисную ситуацию. Как мы видим, обе отмеченные стратегии направлены на активное изменение сложившейся ситуации с целью удовлетворения значимой для героини потребности.
Ситуация вторая – бал в самом разгаре, однако стрелки часов неумолимо приближаются к полуночи, когда действие чар феи должно закончиться. В роли стрессора в данном положении выступает невозможность остаться на балу и предстать перед принцем в лохмотьях. Собственных ресурсов для совладания с ситуацией недостаточно, «социальная поддержка» уже оказана ранее. В этих условиях наша героиня видит единственный приемлемый для себя вариант поведения – убежать.
В обоих рассмотренных случаях мы видим стратегии копинга, ориентированные на разрешение проблемы (problem-focused coping). Встреча же с принцем в лесу после побега и последующее известие о его отъезде обусловливают необходимость копинга, направленного на эмоции (emotion-focused coping): «Это я виновата, почему я не заговорила с ним в лесу? Он погибнет теперь из-за моей застенчивости». В этом отношении можно, кстати, утверждать, что анализ и переоценка героиней собственных поведенческих и эмоциональных усилий не только сфокусированы на преодоление конкретной стрессовой ситуации, но и являют собой также элементы проактивного копинга и формирования стиля совладающего поведения на будущее.
Причём здесь наркозависимость? – снова спросите вы. А ларчик этой метафоры открывается очень просто, нужно лишь исключить из этой истории чудесную помощь феи и появление прекрасного принца и снять розовые очки. Что мы видим? Типичную историю девчушки-подростка, авторитарная и деспотичная мать (или мачеха) которой направляет свои усилия лишь на поддержание послушания и прилежания дочери, полностью игнорируя её естественные потребности в установлении социальных отношений, в общении и самореализации. Добрый и любящий отец на деле не способен оказать дочери никакой реальной поддержки – «подкаблучник», давно смирившийся со своей участью и выбравший для себя в качестве способа совладания с перманентным стрессом вариант пассивного избегания проблем и ухода от ответственности, «тихий» алкоголик, лишь усугубляет положение.
Конечно, вариантов развития обозначенного статус-кво существует множество, и многое здесь зависит от личностных особенностей героини. При благоприятном сочетании её активности, жизнестойкости, уровня эмоционального интеллекта и внешних условий вполне вероятен позитивный ход событий и выработка эффективных копинг-стратегий, таких как прогнозирование, планирование, переоценка эмоций и событий, способствующая развитию навыков саморегуляции и адаптивного социального поведения.
Диаметрально противоположный вариант – низкий уровень жизнестойкости, негативная Я-концепция, отсутствие веры в собственные силы, ощущение своей ущербности, эмоциональная незрелость, чувство вины, повышенная тревожность – обусловливают более пессимистичный прогноз и предпочитание пассивных форм реагирования. А это, в свою очередь, даёт основания с большой степенью вероятности относить нашу героиню к группе риска. Особенно, если принять во внимание тот единственно известный ей способ преодоления жизненных испытаний, который демонстрирует отец, и который не может не оказать своего влияния на формирование собственного стиля адаптации.
Механизмы совладания, безусловно, имеют гораздо более сложную структуру и проявляются они одновременно на разных уровнях (поведенческом, эмоциональном, когнитивном). Однако они не являются какой-то незыблемой данностью, многое, как я уже говорила, зависит и от личностных качеств человека. Сознательное поведение человека в сложных жизненных ситуациях можно и нужно целенаправленно развивать, формируя у него репертуар эффективных стратегий и повышая тем самым уровень психосоциальной компетентности и адаптивности, что, собственно говоря, и является одной из важнейших задач воспитания и социализации.
Светлана Сорока
Практический психолог, коуч, индивидуальный и семейный консультант.
Октябрь 2013 год