Решившись обратиться за психологической помощью, нередко бывает сложно сориентироваться в широком разнообразии подходов. Немудрено, ведь на сегодняшний день известно более 450 направлений психотерапии, и с каждым годом их становится всё больше и больше. В этой и ещё нескольких статьях я расскажу о наиболее эффективных из них, по моему скромному мнению.
Прежде всего хочется рассказать о гештальт-терапии – одном из самых динамичных и одновременно глубоких подходов, вобравшем в себя всё лучшее из психоанализа, гуманистической психотерапии, гештальтпсихологии, теории поля К. Левина, феноменологии, психодрамы и даже дзен-буддизма.
Само слово «гештальт» в переводе с немецкого обозначает нечто целое, несводимое к сумме частей (например, человеческое лицо, восприятие которого не может быть сведено к сумме восприятий ушей, носа, глаз и т.д.). Именно так данный подход рассматривает человека – как уникальную личность, живущую в неразрывном единстве тела, психики, социального контекста и природы.
Основатель данного метода, Ф. Перлз, долгое время практиковал как психоаналитик, пока не заметил, что чем больше занимается интеллектуальной деятельностью, тем больше превращается в «машину для анализа», теряет остроту эмоциональных реакций, причём не только в работе, но и в жизни. Со временем он осознал, что именно оторванность от чувств и сфокусированность на мышлении — основной невроз современного человека, и, если психотерапевт будет своей отстранённостью его поддерживать, его полезность для клиента оставит желать лучшего. Да, жить «в голове», с приглушенными чувствами, можно довольно спокойно и стабильно, вот только вкуса жизни это не вернёт.
Новой целью психотерапии стала полноценность переживаний, а значит и активность личности, её творческое приспособление к среде. Также была пересмотрена роль агрессии – она стала рассматриваться не только как насилие, но и как любое действие преобразующее действительность. Отказался Ф. Перлз и от представлений о норме.
Задачей его метода стало не лечение невроза, но развитие осознанности и чувствительности, т. е. осведомлённости о том, что происходит внутри организма и в окружающей среде, причём не столько рациональное знание и понимание, сколько наблюдение в реальном времени, замечание и называние соответствующими словами:
Явлений окружающего мира (внешних феноменов);
Мыслей, фантазий, идей, образов (промежуточных феноменов);
Ощущений, эмоций, состояний (внутренних феноменов).
В отличие от концепций, существующих отдельно от реальности, такое осознавание даёт человеку актуальную информацию о себе и окружающем мире, позволяя оставаться здесь-и-сейчас, свободно контактировать с другими людьми и/или окружающей средой, удовлетворяя свои потребности и желания.
Развитие осознанности и чувствительности даёт более глубокую связь с реальностью за счёт фокусирования внимания не на сожалениях о прошлом и тревогах о будущем, незавершенных делах и пустых размышлениях, а на актуальных эмоциональных переживаниях и ощущениях в теле. Особенно актуально это для современного человека, живущего в таком бешеном ритме, в таком хроническом стрессе, что иногда лишь болезнь способна докричаться до сознания, заставить сбросить с плеч накопленный годами эмоциональный груз и вернуться от суеты повседневности к полноте жизни и радости существования.
Также осознавание позволяет человеку вернуть себе ответственность за собственную жизнь, т. е. признать за собой «авторские права» на свои мысли и чувства, действия и бездействие, определить реальные границы зоны своего влияния и увидеть возможность выбора там, где до сих пор ощущалось лишь непреодолимое давление социума, бессознательного, обстоятельств (судьбы, «божьей воли»), родительских предписаний, собственных моральных принципов и т. д. Такое понимание ответственности не отрицает влияния внешних факторов, но даёт свободу самостоятельно решать, каким из них придавать значение и в какой степени, одновременно позволяя освободиться от излишних долженствований «сбросить с шеи» других людей и начать опираться на себя.
С точки зрения научного обоснования, гештальт-терапия зиждется на трёх китах: теории поля, феноменологическом подходе и экзистенциальном диалоге.
Согласно теории поля, жизнь человека рассматривается не изолированно, а в окружающей среде, в контексте, как часть бесконечного постоянно изменяющегося поля, состоящего из множества факторов, обусловливающих поведение личности: природных и социальных контекстов, физиологических процессов, желаемых или отвергаемых объектов, целей и реальных или воображаемых преград на пути их достижения, внешних или внутренних действий и событий, ожиданий, воспоминаний и т. д. Каждый из элементов этого поля актуализирует у человека определённые потребности и, в зависимости от них, обладает притягательной или отталкивающей силой, а все они вместе образуют жизненное пространство личности. Все части этого пространства субъективно переживаются как одновременные, однако непосредственное влияние на поведение оказывают лишь те, что существуют здесь и теперь. Прошлое и будущее включаются в структуру общей ситуации, однако имеют значение лишь как нечто актуально припоминаемое или предвосхищаемое.
Феноменологический подход к психотерапии предполагает искреннее уважение и неподдельный интерес к уникальному опыту человека, к тому, как он(а) воспринимает мир и организует своё жизненное пространство, выделяя из феноменологического поля (фона) соответствующие актуальной потребности объекты (фигуры) и наделяя их личностным смыслом. Этот интерес побуждает гештальт-терапевта слушать клиента "освеженно", вне собственных верований, ценностей, теорий, интерпретаций, знаний и т. д., будучи способным(ой) скорее описывать, чем объяснять, присваивая всем наблюдениям равную ценность дабы снизить риск сконструировать смыслы, чуждые клиенту.
Гештальт-терапевтическая ситуация – это сотворчество двух уникальных личностей, ни у одной из которых нет внутреннего пути в "реальность" – они вместе конструируют её посредством контакта.
Цикл контакта включает четыре последовательные стадии:
1. Преконтакт – фаза формирования и осознавания потребности;
2. Контактирование – фаза поиска объекта, способного её удовлетворить;
3. Полный контакт – фаза взаимодействия с найденным объектом;
4. Постконтакт – фаза ассимиляции опыта;
Легче всего понять, эту модель на примере питания.
Представьте, что Вы проголодались. Скорее всего, Вы поняли это по характерным ощущениям в теле, мыслям о том, что «надо бы покушать», чувству раздражения или усталости. Это и есть преконтакт. В данный момент у Вас актуализировалась потребность в пище, и Вы начинаете целенаправленно её искать, например, отправляетесь к холодильнику и берёте оттуда кастрюльку с супом. Это фаза контактирования – из фона был выделен объект, способный удовлетворить актуальную потребность. Вот Вы разогреваете суп, садитесь за стол и начинаете его есть – наступает фаза полного контакта. Постепенно Вы насыщаетесь, изменяются ощущения в теле, эмоциональное состояние из раздражённого делается благодушным, мысли переключаются на что-то другое, не связанное с едой. И вот, наконец, тарелка пуста. Суп был вкусным? Добавки хотите? Собираетесь ли отправить за десертом? Да-да, эти вопросы и есть фаза постконтакта или ассимиляции опыта, за которой через положенное время последует новое чувство голода и, соответственно, новый цикл контакта с едой.
К сожалению, цикл контакта далеко не всегда происходит так гладко, как описано в примере. На каждой из стадий возможны т. н. «прерывания контакта» или «гештальт-тупики». Являясь по природе своей защитными механизмами психики, эти способы действия препятствуют свободному удовлетворению актуальных потребностей и поэтому зачастую становятся причиной серьёзных психологических проблем.
Рассмотрим подробнее каждый из них.
1. Слияние – это механизм прерывания цикла уже на стадии преконтакта – актуальную потребность сложно даже осознать, не то что приступить её удовлетворению! Сигнал не выделяется или сбивается прежде, чем наступает его осознание, человек путается в собственных ощущениях, принимает одно чувство за другое, не может выделить главного и/или отделить себя от другого человека (группы людей), принимает чужие переживания за свои собственные. В речи это обычно находит отражение в более частом употреблении местоимения «мы», чем «я» и неспособности описать словами своё состояние. Слияние часто является причиной психосоматических болезней и созависимых отношений, однако бывают ситуации, где оно наоборот приносит пользу (симбиоз матери и младенца, эйфория влюблённых, слаженная работа актёров и т. д.).
2. Интроекция – присвоение чужих убеждений, установок, идей и т. д. без "переваривания" этого материала. Проявляется этот механизм отношением к «проглоченному» как к чему-то непреложному, само собой разумеющемуся. Да, порой интроекты могут представлять собой разумные предписания или культурные нормы: «дорогу нужно переходить на зелёный сигнал светофора», «драться плохо» и др., однако бывают и вредные, ограничивающие интроекты, вызывающие иррациональные страхи, стыд, запрещающие достигать успеха и т. д.
Иными словами, интроецирование служит неосознаваемой платой за родительскую любовь и затычкой для дыр в собственной идентичности. Там, где в свое время не было посеяно сомнение, впоследствии уже не прорастает ощущение самости и здравого смысла. Приходится вечно сверяться с кем-то важным снаружи. Именно поэтому в процессе терапии, когда интроективная система начинает раскачиваться, первой реакцией человека обычно становится обращенный к терапевту вопрос: «Доктор, а как на самом деле правильно?»
Также интроекты могут возникать вследствие психологической травмы (иррациональное решение делать/не делать что-либо, чтобы ситуация не повторилась, один из симптомов ПТСР) или как творческое приспособление (неглубокие интроекты, которые со временем разрушаются).
Работа с интроектами в гештальт-терапии заключается в их осознавании и последующем расшатывании. В зависимости от силы сопротивления, формы такого воздействия могут варьироваться от мягкого и осторожного исследования до прямой конфронтации. Нередко оказывается, что за тем или иным интроектом стоит слияние со значимым человеком, например, родителем. В этом случае процесс проработки таких интроектов и процесс сепарации (обнаружения и отделения себя) могут оказаться в синергии (начать усиливать друг друга).
3. Проекция – механизм, противоположный интроекции. Срабатывает, когда нечто, принадлежащее внутреннему миру самого человека, приписывается чему-то внешнему, например, обстоятельствам или другим людям на основании прошлого опыта, всё тех же интроектов (сакраментальные «все бабы – дуры», «все мужики – сволочи», «все политики – воры» и т. д.), предвосхищении пугающего или желаемого события, непринятия тех или иных собственных чувств и т. д. В речи проявляется заменой местоимения «я» на местоимение «ты» (или «они», если речь идет о целой группе людей). Было бы глупо рассматривать любую проекцию как прерывание контакта, однако становясь привычной реакцией, она способна внести в человеческую жизнь кучу бед и курьезов.
Выделяют следующие разновидности проекций:
Зеркальная проекция – приписывание другим людям собственных мыслей, чувств и личностных качеств. В силу этого механизма, человек может не признавать за собой самые ценные свои характеристики, ощущая себя «вечно недостойным», или не признавать за собой желания развить в себе то или иное качество и идеализировать других вместо того, чтобы работать над собой.
Проекция катарсиса – приписывание другим людям нелицеприятных мыслей, чувств и личностных качеств, которые не хочется признавать в себе.
Дополнительная проекция – приписывание другим людям характеристик, чувств, установок и т. д., позволяющих оправдать то, что, опять же, признавать в себе не особо хочется. Народная мудрость ёмко определила такой механизм как «перекладывание с больной головы на здоровую».
Работа с проекцией в гештальт-терапии заключается в направленном фантазировании для того, чтобы, следуя за проекцией, рассмотреть её до конца, выявить конечное эмоциональное содержание и затем присвоить его обратно. Здесь будут полезны ролевые игры, эксперименты с голосом, пантомимой, мысленные эксперименты, вопросы вроде «Как ты об этом узнаешь?», «Что случится, если…?», различные художественные методы и т. д.
4. Ретрофлексия – механизм, противоположный проекции. В этом случае субъект не приписывает свои внутренние процессы другим, а наоборот возвращает себе то, что было адресовано окружающей среде. В речи это проявляется обилием возвратных глаголов (с частицей «-ся»), в поведении – навязчивыми движениями (бить себя по рукам, пинать ногой стул или грызть ногти вместо проявления активности или агрессии; поглаживать себя, нуждаясь в поддержке, и т. д.) и вредными привычками. Крайняя форма ретрофлексии – самоубийство (лишение жизни себя вместо уничтожения источника страдания).
Работа с рефлексией заключается в осознавании того, что останавливает человека (страхи, стыд, интроекты и т. д.) и последующее преодоление этой преграды. Используются целенаправленное усиление текущего телесного напряжения, эксперименты с прямым выражением эмоций, ролевые игры и т. д.
5. Дефлексия – избегание прямого контакта и достижение цели либо с помощью другого, более безопасного, объекта, либо обходными манёврами (шутка, смена темы разговора, забалтывание, «вежливый» намёк и т. д.).
Дефлексия - это прежде всего попытка косвенно объяснять эмоции через рассуждения и подменять эмпатию пониманием. Человек прячет от себя свои же чувства, словно контрабандный товар, упаковывая их в умные слова, чтобы донести до других. Донести иногда получается, порой удаётся даже успешно договориться по существу вопроса, вот только удовлетворённость от общения не может быть полной, если нет эмпатии и принятия, а если заглушено волнение, остановлено раздражение, вытеснена обида, подавлено вдохновение, и даже радость упакована в сдержанную форму, то может быть утеряно целостное переживание ценности происходящего, своих действий и вообще жизни.
Говоря о дефлексии, Ф. Перлз использовал жёсткую, но весьма наглядную метафору «ментального дерьма» (интеллектуальной деятельности, уводящей человека в сторону от переживания) и даже разработал классификацию его разновидностей. Так, словесные штампы вроде дежурных вопросов «как дела?» он назвал «собачьим», пространные рассуждения и объяснения - «бычьим», а разнообразные теории, в т. ч. психологические – «слоновьим» дерьмом.
Одной из причин того, что человек этой неприятной субстанцией зарастает, отец-основатель гештальт-терапии назвал страх перед жизнью. Чем сильнее страх, тем выше потребность в контроле и, соответственно, отчётливее выражена привыкшего думать вместо того, чтобы чувствовать, думать, прежде, чем делать, думать, называя это осознаванием, думать-думать-думать… Внимание фокусируется на мышлении, страх (да и многие другие сложные чувства) перестаёт осознаваться, человеку вроде бы легчает, вот только эмоциональное напряжение всё равно остаётся в теле, становясь бомбой замедленного действия.
Если регулярно отвлекаться от чувств, ослабевает способность распознавать разные их оттенки, и человек постепенно перестаёт осознавать, чего хочет и как относится к тем или иным вещам. В «норме» мысли лишь сопровождают эмоциональную волну, придают ей понятную форму: страх и злость означает, что данный объект оценивается как вредный, симпатия и радость – реакция на нечто полезное, грусть – на утрату чего-то ценного и т. д. Мотивация также основана на энергии переживаний, даже если замаскирована под силу воли, и чем сильнее вытеснены чувства, тем сильнее их скрытое влияние, поэтому лучший способ сохранять объективность – ясно осознавать свои субъективные реакции, не подавляя их, но учитывая как один из факторов. В противном случае придётся довольствоваться интроектами: «мне следует этого хотеть», «я должен к этому относиться так-то», и ни о каком творческом приспособлении не может быть даже речи. О здоровой, счастливой и полноценной жизни, кстати, тоже…
Именно поэтому гештальт-терапевты нередко останавливают слишком много говорящих клиентов, задавая вопросы, раскрывающие смысл избегания и связанные с ним чувства, а также побуждают к прямому действию вместо привычного погружения в «ментальное дерьмо».
6. Профлексия – механизм, обратный ретрофлексии: человек делает другим то, что хотел бы получить от них для себя. В здоровой форме данный механизм выражается в следовании «золотому правилу нравственности»: поступай с другими так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой, однако чрезмерное увлечение заботой о других может привести к проживанию не своей жизни.
Работа с профлексией состоит в присвоении и осознании желания сделать кому-либо то, в чем остро нуждаешься сам. Это и анализ желания советовать и поддерживать участников группы, и осознание поведения заботы вне сессии. В индивидуальной работе это анализ и отражение различных беспокойств и заботливого участия по отношению к самому терапевту.
7. Эготизм – состояние, при котором личность ничего не ждёт от внешнего мира и не хочет, чтобы внешний мир вторгался во внутренний. Границы такого человека жёсткие, не дающие расслабиться, довериться, уйти в переживание с головой. Сильный стыд за собственное несовершенство, неустойчивая самооценка и страх отвержения побуждают эготистов в пиковый момент близости внезапно сбегать, обесценивая как свой, так и чужой опыт, или же постоянно контролировать дистанцию, не допуская сближения. В то же время, эготизм делает человека самодостаточным, защищает от манипуляций и социального давления, и в этом его несомненная польза.
Работа с эготизмом в гештальт-терапии строится на замедлении и постепенном осознавании и присвоении нового опыта. Быстрого результата ждать не приходится, поэтому успех во многом зависит от запасов терпения психотерапевта и его/её умения обращаться с собственным стыдом.
Разнообразие гештальт-терапевтических техник поистине огромно – в рамках одной статьи не рассмотреть даже самые распространённые, однако важнейшим инструментом данного метода является диалог, понимаемый как открытое включение двух феноменологий - клиента и терапевта, каждый из которых задет другим и отзывчив ему. Собеседник здесь важен и интересен сам по себе, вне какой-либо цели, причём одновременно сохраняется непрерывность контакта и четко очерченные границы каждой личности.
Необходимыми условиями диалога являются присутствие, предполагающее предъявление в контакте собственной феноменологии и опыта, включённость (открытость феноменологии и опыту собеседника) и «приглашение к диалогу» - взаимное доверие, готовность позволить магии этой встречи проявиться.
Терапевтический диалог преследует три цели:
1. Стимулировать возможный контакт через самораскрытие;
2. Моделировать ситуации, где терапевт говорит, что ощущает в данный момент, и показывает свой способ поделиться этим опытом.
3. Дать возможность клиентам слышать и видеть Другого, замечать силу и продолжительность контакта, которую они способны вынести;
Также для терапевтического диалога важны следующие принципы:
Принцип здесь-и-сейчас – проживание содержания и структуры опыта в настоящем. Терапевт показывает клиенту, как легко он(а) покидает настоящее, обнаруживает потребность вовлечь в диалог отсутствующих людей, дать себя поглотить воспоминаниям прошлого или страхам и надеждам будущего и т. д. Для большинства из нас оставаться в осознании чрезвычайно сложно, тем не менее именно это состояние даёт наибольшую свободу для контакта.
Принцип переживания – фокусирование внимания не на идеях, а на чувствах приводит к актуальной потребности и связанным с ней жизненным событиям. Основной механизм изменений в гештальт-терапии – воссоединение когнитивной оценки и эмоциональной энергии в беспокоящей ситуации. Для достижения максимальной полноты переживания Ф. Перлз даёт следующую рекомендацию: «…рассказывай так, как если бы это происходило сейчас».
Принцип я-и-ты – попытка передать так точно, как это только возможно идею о том, что настоящее общение включает адресата и получателя. Порой на бывает сложно адресовать сообщение прямо и недвусмысленно собеседнику, дабы снизить интенсивность возникающих в контакте эмоций. Да, так общаться безусловно легче и безопаснее, однако если этот способ становится привычным, он обрекает человека на одиночество даже среди людей.
Принцип я-высказывания – это правило, предписывающее говорить о своем теле, чувствах и действиях не в отстраненной безличной манере, а в терминах ответственности и вовлеченности. Это позволяет клиенту увидеть себя активным субъектом, который сам творит происходящее с собой, а не пассивным существом, с которым те или иные события случаются сами по себе.
Принцип прямой коммуникации – клиент и терапевт избегают всякой лжи и притворства, манипуляций, «притворных» вопросов (задаваемых не с целью получить информацию, но как способ польстить другому, выразить свою точку зрения, проявить пассивность и т. д.) и тому подобных «обходных манёвров».
О гештальт-терапии можно было бы писать бесконечно, и всё же никакие слова не заменят непосредственного живого опыта. Обращайтесь! Буду рада сопроводить Вас на пути к осознанной и свободной жизни.