Контролируйте свои сны

различной формы, построенные в длинные цепочки, многие их  

которых замыкались друг на друге. Все двигалось в  

змеевидной, танцующей манере. Неожиданно что-то произошло.  

Одна из змей отделилась от своего собственного хвоста и  

новая структура дразняще затанцевала перед моими глазами.  

Как будто пронзенный молнией, я проснулся..." .  

Это сновидение помогло Кекуле понять, что структура бензола  

представляет из себя замкнутое карбонное кольцо. Это  

открытие было переворотом для современной химии. Когда  

Кекуле рассказывал эту историю своим коллегам на научном  

съезде в 1890 году, он завершил свой рассказ так: "Давайте  

изучать сны, джентельмены, и тогда мы, возможно, придем к  

истине". Предположите, что бы случилось, если бы Кекуле  

"отогнал" свой "змеиный" сон, усмотрев в нем фрейдовский  

символизм. Стоит обратить внимание и на намеки Кекуле, что  

он уже видел подобные сновидения до того, как понимание их  

значения пронзило его.  

Несколько десятилетий спустя, Отто Леви, немецкий психолог,  

переселившийся в Соединенные Штаты, описал сновиденческую  

инспирацию, посетившую его и принесшую ему в 1936 году  

Нобелевскую премию за исследования в области медицины и  

психологии. До этого времени считалось, что нервные импульсы  

в организме передаются электрической волной. Леви в беседе с  

коллегами в 1903 году предположил, что возможна химическая  

трансмиссия нервного импульса, но он не увидел способа  

доказать свое предположения, и в его сознании эта идея ушла  

на второй план. Она возникла вновь в 1920 году:  

"...В ночь накануне Пасхального Воскресенья этого года я  

проснулся, повернулся к свету и сделал несколько заметок на  

обрывке тонкой бумаги. Затем я снова уснул. В шесть часов  

утра у меня возникло ощущение, что я этой ночью записал  

что-то очень важное, но я не смог расшифровать каракули.  

Следующей ночью, в три часа идея возвратилась ко мне. Это  

был замысел эксперимента, который помог бы определить,  

правомочна ли гипотеза химической трансмиссии, которую я  

высказал семнадцать лет назад. Я немедленно поднялся, пошел  

в лабораторию и на лягушачьем сердце поставил эксперимент,  

который представился мне во сне... Результаты этого  

эксперимента стали основой теории химической трансмиссии  

нервного импульса".  

Тот факт, что Леви видел идею этого эксперимента две ночи  

подряд, может послужить источником для новых исследований  

явления, известного как "соответствие второй степени".  

Имеется в виду то, что определенное сновидение имеет  

тенденцию возникать и появляться снова в определенное время.  

Обратите внимание на то, что в первый раз Леви потерял свое  

сновидение, записав его неотчетливо. При втором появлении  

этого сюжета Леви не дал себе забыть его и, подобно Тартини,  

который схватил свою скрипку, он встал с постели и  

отправился в лабораторию, чтобы проверить там свою ночную  

идею. Мой метод фиксации сновидений, который описывается в  

главе 8, поможет вам удержать важные идеи, пришедшие к вам  

во сне.  

Замечено, что Леви поставил сходный эксперимент, но совсем  

для другой цели за два года до своего сновидения. Этот  

эксперимент, очевидно, обеспечил его сознанию существенный  

элемент, который позже комбинировался в состоянии сна с  

предположением, которое он за семнадцать лет до этого  

высказал. Особо же примечательна в этих открытиях, сделанных  

во сне, специфическая способность сновиденческого сознания  

комбинировать мысли или события, разделенные географией и  

временем, с получением уникального результата.  

Вы убедились в том, что элемент субъективного погружения  

предшествует непредвиденному творческому сновидению; при  

запланированном творческом сновидении это погружение  

практикуется намеренно.  

Давайте теперь оставим "случайные" сновидения, творческий  

результат которых возник спонтанно, и обратимся к людям,  

которые преднамеренно вызывают сновидения с творческими  

результатами. Вы обнаружите, что эти процедуры могут  

применяться и по отношению к вашим собственным снам.  

Вспомните переход от сновидений-удовольствий к снам-ужасам,  

происшедший с Томасом де Куинси, на которого воздействовал  

опиум. Сновидения английского писателя Роберта Льюиса  

Стивенсона (1850-1894) развивались в обратном направлении:  

когда он был ребенком, он страдал от сновидений-кошмаров, а  

став взрослым, он, напротив, получал удовольствие от  

пленительных снов. Эта счастливая перемена была прямо  

связана с тем, что ему удалось обрести контроль над своими  

сновидениями.  

Стивенсон прослеживает в мемуарах эволюцию своих  

сновидений. Он рассказывал о своей детской борьбе с ужасными  

сновидениями. Он просыпался в страхе после таких снов, как  

"приклеивание к карнизу коленями и подбородком". Когда он  

подрос, его сны стали менее страшными, но по-прежнему  

оставались дискомфортными. Позднее, будучи уже студентом  

Эдинбургского университета, он мучился ночными кошмарами  

настолько, что ему пришлось консультироваться у врача, после  

чего его сны приобрели более банальный характер. В конечном  

счете, Стивенсон оказался способен внести существенную  

перемену в свои сновидения. Он завел привычку на ночь  

сочинять сказки исключительно для собственного удовольствия,  

прекращая или изменяя истории по собственной прихоти. Когда  

же он превратил свое домашнее занятие в профессию, он  

сознательно создавал приятные и счастливые сказки. И  

обнаружил, что его ночные страдания окончились. Был ли он  

бодрствующим или же дремал, те, кого он называл "маленьким  

народом" своих сновидений, были заняты созданием историй,  

которые пользовались спросом у читателей. Стивенсон заметил,  

что именно период, когда он нуждался в деньгах, "...весь  

маленький народ начинал стараться в поисках того же самого и  

трудился всю ночь напролет. Теперь не надо было опасаться  

снов-кошмаров; летающее сердце и снятый скальп; - в прошлом,  

аплодисменты, нарастающие аплодисменты, огромный интерес,  

растущее ликование, удивление собственной фантазии и, под  

конец, ликующий скачок в бодрствование с криком: "У меня  

есть это, этого достаточно".  

Насколько же разнится крик Стивенсона по пробуждению от  

крика де Куинси: "Я никогда больше не засну"!  

Стивенсон рассказывает, что иногда во сне он бывал  

разочарован новой историей, и когда, уже проснувшись,  

прослеживал ее опять, то находил ее непримечательной. Однако  

часто его маленькие "домовые" дарили ему сказки, которые  

оказывались лучше тех, которые он мог себе вообразить:  

"...они могли рассказывать историю и все время держать меня  

в неведении относительно ее конца. Они могли рассказывать  

историю часть за частью, подобно сериалу...". Домовые  

Стивенсона сконцентрировали в себе самое лучшее в его  

сновидениях.  

"Странная история доктора Джекила и мистера Хайда" -  

знаменитый пример сказки, частично написанной "домовыми"  

Стивенсона. Стивенсон объясняет:  

"Я долго пытался написать историю на этот сюжет, найти  

средство выражения для этого сильного чувства раздвоенности,  

которое время от времени приходит и заполняет любое думающее  

создание". Он написал небольшой рукописный набросок на эту  

тему, но это его не удовлетворило, и он его разорвал. Но  

затем, нуждаясь в деньгах, он возобновил раздумия на эту  

тему.  

"Два дня я напрягал свои мозги, чтобы получить хоть  

какой-нибудь результат. На второй день я увидел во сне сцену  

с окном, затем сцену, впоследствии расщепленную на две, в  

которой Хайд, преследуемый за какое-то преступление, взял  

порошок и перевоплотился в присутствии своих  

преследователей. Все остальное было придумано после  

пробуждения, сознательно, хотя я думаю, что я следовал  

манере своих домовых". Стивенсон рассказывает, что он  

действительно исполнял всю механическую работу, облекая  

сказки в лучшие слова и предложения, которые он только мог  

придумать, держа перо: и действительно сидел за столом, "что  

было, пожалуй, самым неприятным", отправлял рукопись и  

платил за доставку - все это составляло его долю в  

предприятии, но он полностью доверил "домовым" основную  

часть - сочинение.  

Тем, кто в будущем хочет видеть творческие сновидения,  

важно отметить несколько аспектов эволюции стивенсоновских  

сновидений. Во-первых, он был способен успешно противостоять  

кошмарным образам своих сновидений и трансформировать их в  

сообщество "маленького народа", своих маленьких друзей. В  

пятой главе вы увидите, как сенои достигают в этом  

"переводе" совершенства. Очевидно, Стивенсон научился делать  

это сам, так же, как и другие, придя к этому случайно.  

Стивенсон, как и многие другие, кто видит творческие  

сновидения, до конца погружается в свою тему. "Два дня я  

мучил свой мозг, чтобы придумать сюжет..." Обратите внимание  

на время - два дня. Вы увидите, что эти два дня окажутся  

решающими. Возможно, это минимальный временной интервал, на  

который человек должен быть погружен в свою проблему. Я  

часто наблюдала как на себе, так и на студентах своих  

семинаров по сну, что обязательным условием контроля над  

сновидениями является выделение времени для "погружения".  

Регулярный успех Стивенсона в быстром получении сновидений  

с "реализуемыми историями" - лишь частично результат  

глубокого погружения в тему. Он преднамеренно планировал эти  

сновидения. Он давал себе специальные наставления для  

достижения сновидений. По мере того, как Стивенсон развивал  

искусство контроля над сновидениями, желанные, быстро  

реализуемые истории становились обычной  

реакцией-сновидением. Английский писатель Олдос Хаксли  

говорил о зависти к "домовым" Стивенсона, а ведь каждый из  

нас может заставить наши сны служить нам. Конечно, мы должны  

упражнять наше сознательное искусство. Если вы развиваете  

контроль над сновидениями, то позже вы сможете индуцировать  

творческие сновидения.  

Художники тоже создавали немало работ, основанных на их  

сновидениях. Некоторые из них преднамеренно индуцировали  

сны, содержащие картины. Дж. Лауфер, антрополог,  

специализирующийся по восточной Азии, предполагает, что  

многие мифические персонажи, изображенные в восточных  

сюжетах, происходят из снов. Он приводит вдохновленные снами  

примеры, хорошо известные из древнекитайской живописи.  

Лауфер рассказывает о сне Ву Тинга (1324-1389), правителя  

династии Шань. После своей кончины Престарелый учитель  

императора вызвал сновидение, которое должно было показать  

нового учителя. Император нашел человека, похожего на того,  

которого видел во сне, и назначил его на пост  

премьер-министра. Другой китайский пример - картина Хью  

Тзанга "Путешествие в другой мир во сне", которая была  

нарисована им под воздействием сновидения. Буддийский монах  

Кванг Хиу (832-912 гг. н.э.) специализировался на портретах  

"архатов" - группы ближайших последователей Будды. Так как  

архаты были индусами, китайцу они представлялись странным  

образом. Однако большинство художников изображали их  

довольно реалистически. Портреты же Кванг Хиу ярко  

отличались от этого стандарта - черты лица были утрированы,  

головы имели странную холмовидную форму, брови удлинены и  

т.д. Кванг Хиу объяснил, что он следовал обычаю жрецов  

молиться о ниспослании сновидений, в которых бы явился образ  

соответствующего святого, чтобы, проснувшись, завершить его  

изображение. Репродукции этих знаменитых портретов  

сохранились до нашего времени.  

Вы тоже можете при помощи сновидений вызывать необычные  

образы. По мере того, как вы будете развивать искусство  

творческих сновидений, вы сможете занять свое внимание  

чем-то или кем-то, кого вы желали бы видеть во сне,  

представить вашей памяти запрос на определенный сон,  

получить его и задержать в памяти после того, как вы  

проснетесь, а затем зафиксировать его в той или иной форме.  

Племя сеноев возвело искусство создания творческих  

сновидений на высокий уровень. Вы увидите, как можно  

последовательно создавать творческие сновидения.  

Обычно люди способны путем тренировок достичь такого  

уровня, на котором они могут вызывать творческие сновидения,  

связанные с их профессиональной деятельностью. Поэт видит  

поэмы, скрипач слышит во сне скрипичную музыку, математик -  

уравнения. Поэт не увидит уравнений (по крайней мере, не  

будет видеть их часто). Почти все инспирированные  

сновидения, изобретения и открытия, запланированные или  

незапланированные, были сделаны людьми лишь в тех областях,  

в которых они были сознательно заняты. Нормальный человек  

может вызвать творческие сновидения лишь в хорошо знакомой  

ему сфере деятельности. Вы можете, при помощи одних и тех же  

процессов, получить из сновидений идею исследовательского  

проекта, новой обстановки детской комнаты, нового рекламного  

лозунга или же нового платья. Когда идея свежая, она  

творческая, независимо от того, в какой области она  

применяется. Вы можете вызвать творческую идею в сфере ваших  

интересов, какой бы она ни была.  

Конечно, у обыкновенных людей тоже часто удаются творческие  

художественные сновидения. Когда это происходит, результат  

сновидения имеет индивидуальное значение. Моя собственная  

довольно обширная память содержит много примеров творческих  

результатов, большая часть из которых не была запланирована.  

Некоторые из них удивляли меня своим необычайным появлением  

и своим характером.  

Я ни в коем случае не поэт, самое близкое расстояние, на  

которое я подходила к этому занятию - это придумывание  

стихов по случаю чьего-либо дня рождения. Но в нескольких  

случаях стихи возникали в моих снах, и, насколько я понимаю,  

они были довольно оригинальны. Я вряд ли смогу дать им  

объективную оценку (хотя я сознаю, что они далеки от  

"Кубла-Хана"), но их эмоциональное воздействие было  

чрезвычайно сильно. К примеру, один раз я находилась в  

состоянии меланхолии ввиду личного кризиса. Сильный ливень  

еще больше усиливал мое дурное настроение. Печальная, я  

легла спать. Тут позвонил мой возлюбленный, который меня  

успокоил, и я уснула. Вот запись странного и красивого  

сновидения, последовавшего за этими событиями:  

... Я пытаюсь получить какое-то лекарство в аптеке, но  

оказывается, что все аптеки закрыты. Затем я оказываюсь на  

кухне в доме моей матери, где я провела свое отрочество.  

Здесь все покрыто тонким слоем пыли. Я провела пальцем по  

тарелке и ужаснулась, насколько она грязная. Я услышала, что  

кто-то поднимается по ступенькам, затем дверь открывается и  

появляется мой возлюбленный. У него - серебряно-седая  

борода, (которой у него не было в это время наяву). Он одет  

в серебристо-серый костюм, и весь его облик имеет этот  

необыкновенный серебристый цвет. На руках его - красивейший  

персидский кот с длинной расчесанной шерстью. Он подходит ко  

мне ближе, и я ощущаю, какой он высокий. Он начинает  

рассказывать об очаровательной картине, которую он видел, с  

девочкой и котом, подобным тому, которого он сейчас держит  

на руках. Он начинает читать поэму. Она кажется удивительно  

красивой, и я очень стараюсь запомнить ее и просыпаюсь с  

несколькими строчками, удержавшимися в моем сознании. Я была  

удивлена, что среди грязи, безобразия и беспорядка этого  

погреба - худшей части дома - пришла такая возвышенная  

красота:  

Услышь меня