Гештальт-терапия.

 Основные теоретические положения гештальт - терапии. 

    Гештальт – терапия, одно из ведущих направлений современной гуманистической психологии. Гингер С. и Гингер А. в работе «Гештальт - терапия контакта»[4] пишут, что слово Gestalt немецкое, которое употребляется сегодня во всем мире, так как точных эквивалентов у него в других языках нет. Gestalten означает «облечь в форму, придать значимую структуру». ( Слово Gestalt появилось в 1523 году (в немецком переводе Библии). Оно образовано из формы причастия прошедшего времени vor Augen gestellt (поставленный на виду, выставленный на обозрение) и, таким образом, имеет ту же этимологию, что и французское причастие рrо-stitue(поставленный впереди, выставленный на обозрение).

     Сегодня гештальт - терапия заняла серьезное место среди современных психотерапевтических направлений и является развивающимся  направлением, пригодным для решения острых кризисных ситуаций, для работы с разными личностными нарушениями. В гештальт - терапии человек рассматривается как организм, наделённый, как и все другие живые организмы, естественной способностью к саморегуляции. Одной из важнейших природных основ саморегуляции являются эмоции, чувства. Они являются маркерами наших потребностей. А вся жизнь человека – это и есть процесс удовлетворения разных потребностей. В своей книге «Практикум по гештальт - терапии» [11],  Перлз утверждал, что смысл гештальт - терапии состоит не в том, чтобы исследовать прошлое в поисках замаскированных травм (как считал Фрейд), а в том, чтобы помочь пациенту сфокусироваться на осознавании  настоящего. Согласно И.Д. Бульбаш, гештальт - терапия способствует различению потребностей человека и их удовлетворению.  А базовым способом и целью гештальт - терапии является «осознавание как процесс» [5].   Ирина Малкина – Пых в работе «Техники гештальта и когнитивной терапии» пишет, что «гештальт - терапия это направление психотерапии, которое ставит своими целями расширение осознания человеком и посредством этого лучшее понимание и принятие человеком себя, достижение большей внутриличностной целостности, большей наполненности и осмысленности жизни, улучшение контакта с внешним миром, в том числе с окружающими людьми» [13, с.2].  Контакт – это процесс взаимодействия, взаимофункционирования и обмена человека (организма) с окружающей средой. Так в руководстве  по гештальт – терапии И.Д. Булюбаш  контакт обозначает, как встречу с различиями. «Для нашего собственного опыта это означает подняться на встречу другому, тому, что отличается от уже известного нам, от того, что мы чувствуем или когда-либо испытывали» [5,с.62].   

     Для лучшего понимания того, как происходит нормальный, здоровый цикл удовлетворения потребностей, теоретики гештальт - терапии предлагают несколько моделей. Эти модели в литературе называются по-разному – цикл контакта, цикл удовлетворения потребностей, цикл контакта-отступления, цикл гештальта, цикл опыта.

          В руководстве по гештальт – терапии Бульбаш И.Д [5]описывает теории разных авторов.

     По Гудмену, например, такой цикл имеет четыре фазы. Это преконтакт, контакт, финальный контакт и постконтакт. В преконтакте потребность зарождается, но еще не формируется. Здесь нет фокуса интереса, в том смысле, что ни чего существенного не возникает.  В следующей фазе, фазе контакта (контактирования), потребность начинает формироваться и развиваться. Появляется энергия, для ее удовлетворения. Четвертая фаза – постконтакт. Эта фаза, в которой потребность удовлетворяется. Новый рост интегрируется, и поле приспосабливается к новой ситуации.

     Дж. Зинкер считает «Я» системой контактных функций. «Я» - это система возбуждения (ощущение), ориентации (формирование фигуры, мобилизация), манипуляции (действие), различных идентификаций и отчуждений (общие категории контактных функций или пути взаимодействия с окружением для удовлетворения потребностей и адаптации к изменяющимся условиям). Возбуждение позволяет ощутить потребности, ориентация – найти их источник в окружающей среде, а манипуляция – это действие по удовлетворению потребности.

     Модель Кларксон  является интеграцией моделей Гудмена и Зингера. Преконтакт содержит фазы ощущения и осознавания социальной и биологической потребности, контактирование – фазы мобилизации и действия, далее идет фаза финального контакта, фаза постконтакта (удовлетворение и завершение гештальта) и фаза ухода, которая, по сути, предшествует формированию новой «фигуры»).

       На той или иной фазе контакта, контакт может прерываться, в результате действия защитных механизмов, которые формируются на том или ином этапе жизни. Наиболее распространенными механизмами прерывания контакта считаются: слияние (конфлуенция), интроекция, проекция, ретрофлексия и эготизм [5].

     Каждый механизм соответствует своему периоду по циклу контакта. Так, слияние возникает в преконтакте и характерно тем, что человек не осознает свои чувства, желания, или телесные ощущения. После выделения фигуры из напитавшего ее энергетически поля, на фазе контактирования контакт затрудняют интроекция и/или проекция. На следующем этапе, финальном контактировании, когда клиент уклоняется от прямого способа удовлетворения своей потребности можно говорить о дефлексии или о ретрофлексии, если происходит обращение возбуждения на самого себя.     

      Эготизм подразумевают на этапе постконтакта, в случае, если новый опыт, который был получен в предыдущих фазах не ассимилируется в self и отвергается в пользу уже имеющегося. П. Гудман считал, что до фокусирования возбуждения возникает слияние, когда возбуждение наступило – интроекция, в момент встречи с окружающей средой – проекция, во время конфликта и разрушения – ретрофлексия, в процессе финального контакта – эготизм.

     Н.М. Лебедева и Е.А. Иванова пишут, что действительно, некоторые механизмы прерывания можно обнаружить в разных местах цикла, но чаще всего, сопротивления характерны для определенных циклов. У защитных механизмов есть несколько этапов развития: адаптивный - для лучшего приспособления к среде;  невротический - защитный механизм «закостенел», не помогает адаптироваться и нарушает саморегуляцию, и, психотерапевтический - защитный механизм проявляется в психотерапевтическом процессе или как средство диагностики [8].

           О патологическом слиянии можно говорить, когда человек не ощущает границы между собой и средой. Он не осознает своих потребностей, не понимает, что хочет делать и как он этого не делает. Не различает целое и части.  Нет различий между "Я" и "не-Я".  Жан-Мари Робин в работе «гештальт – терапия»  описывает слияние, как процесс, в результате которого не выделяется потребность в преконтакте и мешает сопровождающему ее возбуждению [10].  В разговоре человек часто употребляет местоимение «Мы».    

     Существуют два вида конфлюэнции (слияния). Первый вид - сигнал не выделяется или сбивается прежде, чем наступает его осознание. Клиент что – то переживает, но не может сказать что, ощущения смешаны, одно принимается за другое. Второй вид - это слияние с другими людьми, нет границы между «я» и «ты», чужие переживания принимаются за свои собственные.

     Об интроекции Лебедева Н.А и Иванова Е.А. в работе «Путешествие в гештальт» [8] пишут, что это когда человек впускает в себя чужие установки и убеждения без "переваривания". То, что говорит другой - безусловно, первая инстанция.  Когда начинает возникать потребность, энергии становится все больше, появляется возбуждение - организм получает возможность контакта с окружающей средой. Интроекция прерывает эту возможность при выпадении функции "Эго", возбуждение становится слишком тревожащим и человек заменяет свои желания на желания другого. Процесс принятия, или отвержения того, что может нам предложить среда – затруднен.  Предложенное  «не переварилось» и не ассимилировалось. И эта часть среды становится нашей, являясь по сути чужеродным. Интроектор не имеет возможности развиваться, т.к. все силы уходят на удержание чуждых элементов в своей системе. При интроекции граница между собой и остальным миром сдвигается внутрь себя, от человека почти ничего не остается. В речи это звучит как "я думаю", а подразумевается "они думают".

Механизм, противоположный интроекции - проекция. То, что, принадлежит субъекту, он приписывается окружающей среде. Жан-Мари Робин описывает, так, что человек не берет ответственность за свои эмоции, ощущения, опыт и приписывает ее кому-то другому, переводит вовне то, за что не может отвечать сам [14].

     Лебедева Н.М. и Иванова М.А. в книге «Путешествие в гештальт» описывают  зеркальную проекцию, когда другим приписывают свои мысли, чувства, ощущения которыми человек хотел бы обладать и проекцию катарсиса – приписывание другим того, что не признает в себе. Дополнительная проекция - для того, что бы оправдать свои собственные чувства. Особенно те, что признавать не хочется, человек приписывает их другим [8].  В проекции, граница между собой и остальным миром сдвигается немного "в свою пользу", и это дает возможность снять с себя ответственность, отрицать принадлежность себе ощущений или чувств, с которыми трудно примириться, потому, что они выглядят для человека непритягательными или обидными.

     Ретрофлексия – это действие, обращенное на себя. Ретрофлексия тоже является разрушителем контакта. Жан-Мари Робин описывает этот термин как опыт, который возникает как контакт с окружающей средой, но возвращается к самому организму. Человек не позволяет себе проявлять свои чувства в отношении их истинных объектов, и разворачивает их против себя [14].  Ретрофлектор проводит четкую границу между собой и средой – ставя точно посередине себя самого. Ретрофлектор говорит: “Я стыжусь себя” — или: “Мне нужно заставить себя дописать этот реферат”. Он делает почти бесконечный ряд утверждений такого рода, и все они основаны на удивительном представлении, что “сам” и “себя” — два разных человека.  Лебедева Н.М. и Иванова Е.А. выделяют зеркальную ретрофлексию – то, что хотел бы получить от других. И ретрофлексию катарсиса - то, что хотел бы сделать другим [8].  

     При эготизме человек ставит беспросветную границу с окружающей средой. Проявляется эготизм через удержание себя в момент, когда требуется обратное для достижения окончательного соприкосновения[10].   Лебедевой Н.М. и Ивановой Е.А. эготизм рассматривается как искусственная гипертрофия ego-функции, которая ведет к усилению нарциссизма и принятию личной ответственности, содействующая развитию автономии. Человек ощущает полную самодостаточность.

     В книге «гештальт - терапия» В.Л.Таланов, И.Г. Малкина, опираясь на труды  Перлза, пишут, что в процессе гештальт - терапии на пути к открытию пациентом своей истинной индивидуальности человек  проходит пять уровней процесса терапии [10].

     Первый уровень - уровень "фальшивых отношений", клише, уровень игр и ролей. На протяжении своей жизни большинство людей, по мнению Перлза, стремится к актуализации своей Я-концепции, вместо того, чтобы актуализировать свое подлинное Я. Мы не хотим быть самими собою, мы хотим быть кем-то другими. В результате люди испытывают чувство неудовлетворенности. Мы не удовлетворены тем, что мы делаем, или родители не удовлетворены тем, что делает их ребенок. Мы с презрением относимся к нашим истинным качествам и отчуждаем их от себя, создавая пустоты, которые заполняются фальшивыми артефактами. Мы начинаем вести себя так, как будто, в самом деле обладаем теми качествами, которых требует от нас окружение и которых, в конечном счете, начинает требовать от нас наша совесть, или, как называл ее Фрейд, суперэго. Перлз называет эту часть личности "top-dog" ("собака сверху"). Top-dog требует от другой части личности - under-dog - собака снизу (прообразом ее является фрейдовское "оно") - жить согласно идеалу. Эти две части личности противостоят друг другу и борются за контроль над поведением человека. Таким образом, первый уровень невроза включает в себя проигрывание не свойственных человеку ролей, а также контролирующие игры между top-dog и under-dog .

     Второй уровень - фобический, искусственный. Этот уровень связан с осознаванием "фальшивого" поведения и манипуляций. Но когда мы представляем себе, какие последствия могут наступить, если мы начнем вести себя искренно, нас охватывает чувство страха. Человек боится быть тем, кем он является. Он боится, что общество подвергнет его остракизму.

     Третий уровень - тупик, безвыходное положение. Если в своих поисках в процессе терапии или в других обстоятельствах человек проходит первые два уровня, если он перестает играть не свойственные ему роли, отказывается от притворства перед самим собой, тогда он начинает испытывать чувство пустоты и небытия. Человек оказывается на третьем уровне - в ловушке и с чувством потерянности. Он переживает утрату поддержки извне, но еще не готов или не хочет использовать собственные ресурсы.

     Четвертый уровень - внутренний взрыв. Это уровень, на котором мы можем с горем, отчаянием, отвращением к себе прийти к полному пониманию того, как мы ограничили и подавили себя. Имплозия появляется после перехода через тупик. На этом уровне человек может испытывать страх смерти или даже такое ощущение, что он умирает. Это моменты, когда огромное количество энергии вовлечено в столкновение противоборствующих сил внутри человека, а возникающее вследствие этого давление, как ему кажется, грозит его уничтожить: человек испытывает чувство парализованности, омертвения, из которого вырастает убеждение, что через минуту должно произойти что-то страшное.

     Пятый уровень - внешний взрыв, эксплозия. Достижение этого уровня означает сформирование аутентичной личности, которая обретает способность к переживанию и выражению своих эмоций. Эксплозию здесь следует понимать как глубокое и интенсивное эмоциональное переживание, которое приносит облегчение и возвращает эмоциональное равновесие.    

     В целом, в гештальт – терапии  большое внимание уделяется развитию способности свободного выбора, а также особенно большое значение придаётся повышению личной ответственности за ход их собственной жизни, и, в конечном счёте, - возможности жить без помощи консультанта