Блаватская Елена Петровна » Теософия - 1. Разоблаченная Изида. Том I

«В введении к нашей книге мы сказали, что в середине девятнадцатого столетия одна из наиболее знаменитых эпидемий одержания вспыхнула в Германии – люди «вне себя» совершали удивительные чудеса, каких не слыхали со дней Сент Медарда, и даже более то кто кувыркался, кто ВОСХОДИЛ ПО ОТВЕСНОЙ СТЕНЕ, кто говорил на ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ» [280 , с. 401].  

Официальный рапорт о чудесах, более полный, чем записи Фигюйера, добавляет следующие подробности:  

«Лица, подвергшиеся психической эпидемии, часами стояли вместе на головах и в таком состоянии правильно описывали отдаленные события, в том числе и такие, которые впоследствии были проверены. Мужчины и женщины невидимою силою поднимались на воздух и там зависали; и даже объединенных усилий членов комитета оказалось недостаточно, чтобы стащить их на землю. Старые женщины взбирались, лезли вверх по перпендикулярной стене высотою в 30 футов с ловкостью диких кошек и т. д. и т. д.»  

Теперь, казалось бы, можно ожидать от этого ученого критика, выдающегося врача и психолога, который не только верит в такие невероятные феномены, но и сам описывает их во всех подробностях и, так сказать, con amore, что он обязательно поразит читающую публику объяснением столь необычным, что его научные взгляды создадут что-то вроде новой эры в неисследованных областях психологии. И что же, он действительно поразил нас тем, что на все спокойно заметил:  

«Чтобы прекратить психические расстройства трясунов или трясуний, надо было их только женить или выдать замуж!» [240 , с. 401]  

На этот раз де Мюссе решительно одолел своего противника:  

«Жениться, вы понимаете это?» – замечает он. – «Замужество вылечивает их от способности, подобно мухам, лазить по отвесным стенам и говорить на иностранных языках. О! какие любопытные свойства имело замужество в те дни!»  

«Следует добавить», – продолжает Фигюйер, – «что фанатикам Сент Медарда никогда не наносились удары, как только во время приступов конвульсий. Поэтому доктор Калмейл выдвигает мысль о брюшном метеоризме, состоянии спазм женской матки, пищеварительного тракта во всех случаях, состоянии сокращения, эретизма, тургесценции плотских покровов мышечных тканей, покрывающих живот, грудь, главные сосудистые массы и костные поверхности, что и могло послужить единственной причиной смягчения и даже сведения на нет силы ударов!»  

«Удивительное сопротивление, какое кожа, альвеолярные ткани, поверхности тела и конечностей трясунов оказывали орудиям, которые могли бы сокрушить их, – вызывает больше удивления. Тем не менее, это можно объяснить. Эта сила сопротивления, эта нечувствительность, кажется, являются следствием тех чрезвычайных изменений в чувствительности, которые происходят в организме животного вовремя большого возбуждения. Гнев, страх, одним словом, каждая страсть, лишь бы она была доведена до пароксизма – может создать эту нечувствительность…» [240 , т. II, с. 410, 411]  

«Отметим, кроме того», – цитирует Фигюйер возражения доктора Калмейла, – «что удары по телам трясуний наносились массивными предметами с плоскими или закругленными поверхностями или же были цилиндрическими и тупыми [240 , т. ii, с. 407]. Воздействие таких физических орудии несравнимо по опасности с воздействием веревки и других гибких предметов, а также таких, которые имеют острые кромки. Короче говоря, соприкосновение и толчки, произведенные трясуньям, оказывали на них воздействие благотворного массажа, облегчающего им страдания, причиняемые истерией ».  

Просим читателя обратить внимание на то, что вышеприведенное высказывание не сказано в шутку, а высказано, как трезвая теория, одним из наиболее выдающихся французских врачей, убеленными сединой и опытом, главным директором Государственного Чарентонского приюта для душевнобольных. В самом деле, вышеприведенное объяснение может привести читателя к странным подозрениям. Нам пришло в голову, что, возможно, что доктор Калмейл находился в обществе вверенных его заботам сумасшедших пациентов на несколько лет больше, чем это полезно для здорового функционирования его собственных мозгов.  

Кроме того, когда Фигюйер говорит о массивных предметах, цилиндрических или закругленных формах, он совсем забывает острые сабли, заостренные железные колышки и топоры, которым он сам дал графическое описание на 409 странице первого тома. Им самим описан брат Эли Марион, наносящий со страшною силою острием ножа себе удары в живот, причем «тело его остается неуязвимым, точно оно сделано из железа».  

Дойдя до этого места, де Мюссе теряет всякое терпение и с негодованием восклицает:  

«Вполне ли проснулся этот ученый врач, когда писал вышеприведенные высказывания?.. В случае, если, доктора Калмейл и Фигюйер серьезно намерены поддержать свои утверждения и настаивать на правильности выдвинутых имя теорий, мы готовы ответить им следующим образом: Мы очень хотим вам поверить. Но прежде чем совершать такое сверхчеловеческое усилие снисхождения, мы хотим вас попросить продемонстрировать нам истину вашей теории более практическим образом! Давайте, например, возбудим в вас буйную, ужасную страсть, гнев, бешенство – по вашему выбору. Вы должны разрешить нам на короткое время стать в ваших глазах раздражающими, грубыми, оскорбительными. Разумеется, мы хотим быть такими только по вашей просьбе и в интересах науки и вашего дела. По договоренности наша обязанность будет состоять в том, что мы будем вас всячески поносить и вызывать вас на последние крайности. Это должно происходить в собрании перед публикой, которая ничего не должна знать о нашем с вами соглашении, но перед которой вы должны изложить свои теории; а мы будем вас оскорблять… мы скажем вам, что ваши писания – подстроенные засады истине: что они – оскорбление здравому смыслу и позор, какой только бумага может вынести, и за который вас надо публично выпороть. Мы добавим, что вы лжете науке, лжете в уши невежественных, глупых дураков, собравшихся с раскрытыми ртами вокруг вас, подобно толпе вокруг торгующего снадобьями знахаря… И когда вы будете вне себя, с раскрасневшимся лицом, раздувшись от гнева, – у вас тогда произойдет смещение флюидов; и когда ваш гнев дойдет до точки, где можно лопнуть, – мы тогда подвергнем ваши тургесцентные мышцы мощным ударам; ваши друзья покажут нам наиболее нечувствительные места на вашем теле и мы обрушим на них настоящие лавины камней… ибо так обращались с телами трясуний, чьи аппетиты по ударам были ненасытны. Но для того, чтобы доставить вам удовлетворение от благотворного массажа – как вы это восхитительно выразили – по вашим конечностям будем бить только такими предметами, которые имеют тупые поверхности, и цилиндрической формы дубинами и палками, лишенными гибкости, и, если вы предпочитаете, гладко обработанными на токарном станке».  

Де Мюссе настолько великодушен, настолько полон решимости предоставить своим противникам все возможности доказать правильность своей теории, что предлагает им заменить себя на этом опыте своими женами, матерями, дочерьми и сестрами, «так как», – говорит он, – «вы же сказали, что слабый пол в этих смущающих испытаниях более силен и устойчив».  

Нет надобности говорить, что вызов Мюссе остался без ответа.  

Глава XI  

Психологические и физические чудеса  

«Странно состояние человеческого ума, которому, кажется, необходимо долго скитаться дорогами заблуждений, прежде чем он осмелится приблизиться к ИСТИНЕ».  

Магенди.  

«Истина, которую я защищаю, запечатлена на всех памятниках прошлого. Чтобы понять историю, следует изучить символы древности, священные знаки духовенств, и искусство лечения примитивных времен, искусство забытое сегодня».  

Барон дю Потэ.  

«Вечная истина, что накопившиеся и лежащие в беспорядке факты начинают приобретать некоторую стройность, если бросить на них гипотезу».  

Герберт Спенсер.  

А теперь мы должны приступить к поискам в истории магии, чтобы найти случаи, подобные тем, какие описаны в предыдущей главе. Нечувствительность человеческого тела к тяжелым ударам и сопротивление проникновению в него острого оружия и ружейных пуль является феноменами, достаточно знакомыми во все времена и во всех странах. В то время, как наука совершенно не в состоянии дать сколько-нибудь разумного объяснения этой тайне, этот вопрос, кажется, не представляет никаких трудностей для месмеристов, которые хорошо изучили свойства этого флюида. Человек, который несколькими пассами, проделанными над конечностью, вызывает в ней местный паралич в такой степени, что конечность делается совершенно бесчувственной к ожогам, порезам, втыканиям иголок, не будет очень удивляться феноменам янсенистов. Что касается адептов магии, особенно в Сиаме и в Восточной Индии, то они слишком хорошо знают свойства акаши, таинственного жизненного флюида, чтобы даже не рассматривать нечувствительность трясуний, как великий феномен. Астральный флюид может быть уплотнен около человека до такой степени, что он образует вокруг него эластичную оболочку, абсолютно непроницаемую для какого-либо физического предмета, независимо от того, с какой скоростью этот предмет был устремлен. Одним словом, этому флюиду может быть придана сила сопротивления, превышающая силу сопротивления воды и воздуха.  

В Индии, Малабаре и в некоторых местах Центральной Африки знахари свободно разрешают любому путешественнику стрелять в них из ружья или револьвера, не прикасаясь самим ни к оружию, ни к пулям. В труде Леинга «Путешествия по землям Тамани, Куранкос и Сулимас» имеется описание английского путешественника, впервые посетившего племя Сулимас близ истоков Дайлиба, где он описывает любопытную сцену, как отряд отборных солдат стрелял в вождя, у которого единственным оружием защиты служил талисман. Хотя ружья солдат были заряжены. Надлежащим образом и хорошо нацелены, ни одна пуля не задела вождя. Салверт дает подобное же описание в своей «Философии оккультных наук»:  

«В 1586 г. принц Оранжский приговорил одного испанского военнопленного к расстрелу в Жулье; солдаты привязали его к дереву и стреляли, но он оставался неуязвимым. Наконец они сорвали с него одежду, чтобы узнать, какую броню он носит на своем теле, но нашли только амулет. Когда амулет с него сняли, он упал мертвым от первого выстрела».  

Это совсем другое дело, а не трюк, к которому прибег Гудини в Алжире. Он сам изготовил пули из топленого сала, зачернив их копотью, а затем, пользуясь своею ловкостью рук, заменил ими настоящие пули; арабские шейхи, не подозревая обмана, заложили их в свои пистолеты. Простодушные туземцы, не знающие ничего другого, кроме настоящей магии, которую они унаследовали от своих предков, и которая всегда требовала одного совершения, без знания, почему и как это происходит, увидя, что по их мысли, Гудини добивается тех же результатов, что и они, но в значительно более внушительных размерах, вообразили, что Гудини гораздо больший маг, чем они сами. Многие путешественники, включая также и пишущую эти строки, были свидетелями этой неуязвимости в обстановке, где обман был невозможен. Несколько лет тому назад в одной африканской деревне жил абиссинец, который прослыл колдуном. Однажды группа европейцев, едущих в Судан, час или два забавлялись тем, что стреляли в него из пистолетов и ружей – эту привилегию он предоставил им за пустячную плату. Некий француз, по имени Ланглуа, пять раз подряд выстрелил в него, причем дула огнестрельного оружия находились на расстоянии двух ярдов от его груди. После каждого выстрела одновременно со вспышкой пуля показывалась из дула и трепеща в воздухе, описывала короткую параболу и, не причинив вреда, падала на землю. Один немец из этой группы, отправившийся за страусовым и перьями, предложил этому магу пятифранковую монету за право выстрелить в него таким образом, чтобы дуло соприкасалось с телом. Человек сначала отказывался; но потом, под влиянием каких-то внутренних мотивов, согласился. Экспериментатор тщательно зарядил ружье и, прижав дуло к груди колдуна, после непродолжительных колебаний выстрелил… ствол разлетелся на куски до приклада, а человек остался невредимым.  

Это качество неуязвимости может быть передано людям как адептами, так и духами. В наши дни несколько пользующихся известностью медиумов часто в присутствии наиболее заслуживающих доверия свидетелей брали в руки горящие уголья и в самом деле опускали лицо в огонь, не опалив при этом ни одного волоска, они даже клали горящие угли на головы и руки рядом стоящих людей, как это было сделано с лордом Линсеем и с лордом Эдейром. Хорошо известный рассказ о вожде индейцев, который признался Вашингтону, что при защите Брэддока он с небольшого расстояния семнадцать раз выстрелил в него, но безрезультатно; должен припомниться читателю в этой связи. Про многих великих полководцев у солдат сложилось поверье, что они являются обладателями «заколдованной жизни». Говорили, что принц Эмиль фон Сейн-Витгенштейн, генерал русской армии, был одним из них.  

Та же самая сила, которая позволяет одному сгустить астральный флюид настолько, что он образует непроницаемую оболочку вокруг человека, может быть использована для того, чтобы послать смертоносную стрелу данному объекту. Много мрачного мщения было осуществлено этим способом; и в таких случаях никакой следователь никогда не обнаружит истинной причины смерти и припишет ее сердечной болезни, апоплексическому удару или к какой-нибудь другой естественной причине. Многие люди крепко верят, что некоторые личности обладают силою «дурного глаза». В малоччио или джеттатуру верят по всей Италии и Западной Европе. Римскому папе приписывают, что он (вероятно бессознательно) является обладателем этого неприятного дара. Существуют люди, которые убивают жабу просто тем, что смотрят на нее, и могут даже убить человека. Зловредность их желания фокусирует силы зла, и смертельная стрела несется точно винтовая пуля.  

В 1864 г. во французской провинции Ле Вар близ небольшой деревни Бриньоль жил крестьянин по имени Жак Пелиссье, который зарабатывал себе на жизнь тем, что убивал птиц просто силою воли. Это хорошо описано известным доктором д'Алжиром, по просьбе которого этот единственный в своем роде охотник демонстрировал перед несколькими учеными свой метод охоты. В описании рассказывается:  

«Приблизительно в 15 или 20 шагах от меня я увидел маленького лугового жаворонка, на которого и указал Жаку. „Смотрите хорошенько, мосье“, – сказал он, – „он мой“. Мгновенно протянув свою правую руку по направлению к птице, он стал к ней медленно приближаться. Полевой жаворонок стоит, поднимает и опускает свою хорошенькую головку, раскрывает свои крылышки, но взлететь не может; наконец, он не может сделать ни шагу и позволяет взять себя, лишь слабо трепеща крылышками. Я исследую эту птицу; ее глаза плотно закрыты, а тело трупоподобной жесткости, хотя биение сердца ощущается очень отчетливо; это настоящий каталептический сон; весь этот феномен носит признаки неоспоримо магнетического воздействия. В течение одного часа четырнадцать малых птиц было взято таким образом. Ни одна не могла устоять против мощи мастера Жака, и все носили на себе признаки каталептического сна; сна, который, кроме того, оканчивался по воле охотника, чьими рабами они стали.  

Сотню раз, пожалуй, я просил Жака возвратить жизнь и способность движения своим пленникам, очаровывать их только наполовину, чтобы они могли прыгать по земле, а затем снова погружать их в полный сом. Все мои просьбы были в точности выполнены, ни одной ошибки не было у этого замечательного Нимрода, который наконец сказал мне: «Если вы хотите, я умерщвлю окончательно тех, которых вы мне укажете, и сделаю это без прикосновения к ним». Я указал ему двух, опыта ради, находящихся на расстоянии двадцати пяти или тридцати шагов, и он выполнил свое обещание за менее, чем пять минут».