Анализ различных взглядов на формирование стыда и его фенеоменологию

   В данной статье мне бы хотелось немного поговорить о таком важном, с точки зрения жизни в обществе, и таком сложном в переживании и в терапевтической работе чувстве как стыд. Рассмотреть взгляды авторов разных психотерапевтических направлений на его определение и феноменологию.

   Итак, согласно Оксфордскому словарю английского языка, стыд — это «болезненная эмоция, возникающая как следствие осознания чего-то бесчестного, нелепого или неприличного в собственном поведении или обстоятельствах жизни (или того же в поведении или жизни других, чьи честь или позор человек рассматривает как свои собственные) или же в результате попадания в ситуацию, оскорбляющую собственную скромность или приличие индивида.»[5]

   Лейбин В. определяет чувство стыда какаффективное проявление, сопровождающееся замешательством, смущением, беспокойством и являющееся защитой от непристойных желаний, аморальных побуждений, асоциальных форм поведения. [4]

   В рамках психоанализа стыд рассматривается как результат действия «…высшей инстанции в структуре душевной жизни… выполняет роль внутреннего цензора», действующего бессознательно и регулирующего поведение индивида в целом и представляющего собой моральные нормы и установки, формирующиеся в раннем детстве и сопровождающие человека в течение всей жизни.

  Американский исследователь Томкинс рассматривал стыд в качестве регулятора возбуждения. Он проводил линию между слабой и сильной интенсивностью, от интереса до возбуждения, и стыд, по его мнению, является регулятором по этой оси. Его роль заключается в том, что, как только возбуждение становится слишком сильным, появляется стыд и останавливает его.

  Во времена З.Фрейда стыд не был хорошо дифференцирован от вины, и эти два чувства были смешаны. Однако большинство авторов соглашаются с тем, что вина в большей степени связана с действием: «Я сделал что-то неправильно», а стыд затрагивает идентичность: «Я какой-то неправильный». Человек чувствует стыд, как только считает, что он не такой, какой должен быть, или в том месте, где он предает свои ценности и идеалы (комплекс “самозванца”)

   Однако стыд имеет понимание с одной стороны – глубоко личное, а с другой стороны максимально социальное, т.е. выполняет функцию социальной регуляции поведения в обще. В отличие от Английского языка, где есть только одно слово, обозначающее стыд (shame), в немецком и французском языках существует два понятия. В качестве доказательства разного значения понятия «стыда», он имеет два антонима, соответствующего двум смыслам в английском языке. [3]

   Происхождение слова «стыд» не однозначно, но филологи предполагают, что оно происходит от Тевтонских корней “kem”, что означает «прикрывать себя»[5]. Вот два значения, дошедшие до наших дней:

1.Shame-unashamed(Немецкий: Scham, Французский: Pudeur) относится к скромности, целомудрию, застенчивости, робости. В библейских текстах он обозначает гениталии. Основным в этом значении выступает личностное переживание.

2.Shame-shameless(Немецкий: Schande; Французский: Honte)относится к  позору, скандалу, преступлению. Основным в этом значении выступает нарушение социальных норм и запретов.

   Фрейд говорил о стыде как о важной силе обуздания сексуальных влечений, он пользовался термином Sham. Однако он верил, что сохранение культуры и цивилизованного общества по большей части зависело от притворства и лицемерия (а не от вины или моральных устоев) и в этом контексте пользовался понятием Schande.

   Аидос, Греческая Богиня Целомудрия, обозначала стыд сексуальности и гениталии одновременно, она была источником достоинства, приличия и хороших манер, где стыд имел противоположное значение - уважения и благочестия. Ее спутниками были Дайк (Бог Справедливости и Закона) или Немезида (Богиня возмездия). Гезиод предсказал, что Аидос и Дайк/Немезида откажутся от человечества из-за его греховности, и затем последуют еще более ужасные события.[3]

  В современной психоаналитической литературе также нет единой точки зрения на понимание чувства стыда. Одни психоаналитики рассматривают чувство стыда через призму страха человека, возникающего у него в результате реального или возможного осуждения со стороны окружающих его людей за скрытые эксгибиционистские желания или непристойные бессознательные фантазии. Другие – соотносят его с механизмом защиты Я. Третьи – трактуют стыд как аффективную реакцию на внутренние запреты Сверх-Я или расхождения с его идеалами.[4]

   Не смотря на это, они все же отмечают характерные черты, присущие стыду, такие как: связь с самовыражением и страхом отвержения, сексуальностью и отсутствием стыда в перверсиях, связь стыда с покраснением и желанием спрятаться, феномен склонности к стыду.

   К. Изард, приведя ряд характеристик чувства стыда, данных разными исследователями, обобщает их в таком описании[1]:

   Стыд сопровождается острым и болезненным переживанием осознания собственного «Я» и отдельных черт собственного «Я». Человек кажется себе маленьким, беспомощным, скованным, эмоционально расстроенным, глупым, никуда не годным и т. д. Стыд сопровождается временной неспособностью мыслить логично и эффективно, а нередко и ощущением неудачи, поражения. Пристыженный человек не в состоянии выразить словами свои переживания. Позже он обязательно найдет нужные слова и будет вновь и вновь представлять себе, что он мог бы сказать в тот момент, когда стыд лишил его дара речи. Как правило, переживание стыда сопровождается острым чувством неудачи, провала, полного фиаско. Это чувство вызывает уже сама неспособность мыслить и самовыражаться в свойственном нам стиле. Стыд порождает особого рода отчужденность. Человек очень одинок, когда сгорает в пламени стыда, не в силах спрятаться от пронзительного взора собственной совести. Он действительно отчужден от окружающего, хотя бы в том смысле, что не в состоянии так же, как прежде, запросто обратиться к другому человеку, перекинуться с ним ничего не значащими фразами.

   С позиции гештальт-терапии переживание стыда играет важную роль в созревании личности, так как является одним из первых социальных чувств и служит основой социализации ребенка. Оно всегда связано с контактом, относится к образу “Я” и всегда предполагает наличие другого (стыдящего). Также как и в психоанализе, в гештальт-терапии говорят о том, что стыд является хранилищем желаний и характеризуется нехваткой или прерыванием поддержки в поле.

  Стыд рассматривается Ф.Перлзом в качестве «предателя» организма, обуславливаемого неспособностью выносить неприятные ситуации [6]. На основе диалектики о переходе количества в качество стыд тесно связан с гордостью. Всякая эмоция, всякое ощущение превращается из приятного в неприятное, когда его напряжение или интенсивность превышают определенный предел. Поэтому в условиях патологии гордость сменяется стыдом.

   Итак, если естественное выражение чувств ребенка встречается в штыки, гордость оборачивается стыдом. Стыд заставляет человека чувствовать себя так, словно он находится под прицелом пристальных взглядов в центре всеобщего внимания. Как следствие он вызывает склонность к слиянию с фоном, исчезновению. Однако исчезновения не происходит. Изоляция от среды осуществляется символическим путем: лицо и другие части тела закрываются (краской стыда или руками), ребенок отворачивается, но, словно поддавшись каким-то чарам, стоит на месте как приклеенный. Психологический аспект этого явления особенно интересен. В соответствии с сильным чувством разоблаченности кровь приливает к действительно обнаженным частям тела (щекам, шее и т.д.). При этом другие части тела остаются «обескровленными». Например, мозг реагирует онемением, неспособностью мыслить, пустотой в голове, головокружением; мышцы – неуклюжестью, невозможностью двигаться; гениталии – омертвелостью, фригидностью.

   В гештальт-терапии выделяют два вида стыда: творческий, который обычно адекватен ситуации и выполняет регулирующую функцию в осознавании границ свободы, участвует в формировании зрелой личности и может быть пережит. Другой вид стыда гештальт-терапевты называют глобальным или токсическим.[2] Такой стыд возникает в месте, не зависящем от контекста, т.е. всегда, не может быть пережит и осознан. Часто в таких ситуациях возникает так называемый вторичный стыд, который проявляется в виде страха стыда. Токсический стыд является аутичным чувством, так как контакт блокируется и всегда предполагает одиночество. Люди с токсическим стыдом зачастую не имеют права на ошибку.

   Токсический стыд формируется в том случае, если ребенку на протяжении жизни никогда не говорили какой он, в следствии чего образ “Я” остался не сформирован, соответственно уже взрослому человеку в жизни не на что опираться и он в любой ситуации предъявления себя будет чувствовать себя “самозванцем”. Однако, также важно и чтобы родители в какой-то определенный момент перестали говорить ребенку какой он. Если же этого не произойдет или произойдет в достаточно зрелом возрасте, то может случиться нарцистическая травма , когда реакция мира на человека и восприятие его другими крайне резко отличается от того, чем его кормили референтные близкие. И тогда клиента будет носить от полюса грандиозности к полюсу ничтожности. С точки зрения терапии работа по восстановлению образа “Я” всегда эффективнее, когда ребенок получал хоть какие-нибудь послания из внешнего мира о том, какой он. В этом случае опора есть и остается только помочь клиенту сформировать адекватное реальности в настоящее время представление о себе и своих особенностях.

   Также, токсический стыд сформируется при условии невозможности опираться на взрослого родителя, который до определенного момента остается сильным и идеальным. Или если в определенный момент развития ребенка родители настолько были важны, что он не смог разочароваться в них и испытать благодарность, а только долженствование или, например вину. Соответственно, уже во взрослой жизни, строя свои отношения, человек не может питаться ими и опираться на близких, а может только находиться в позиции маленького и несмышленого, во многом виноватого партнера, т.е. строит своего рода созависимые отношения.

  Еще я бы хотела отметить одну очень важную потребность – это потребность знать, что ребенок в сложившейся ситуации не одинок, не уникален в своей неловкости и некотором несоответствии чему бы то ни было, и по-прежнему любим.

   Можно выделить еще одну важную ситуацию, обозначенную в гештальт-терапии как нарцистическое ранение, которая может способствовать закреплению у ребенка токсического стыда. Как я уже писала выше, стыд переживается в контакте, а токсический стыд обрывает контакт, закрывая человека как бы внутри самого себя и таким образом максимально увеличивая дистанцию в отношениях.

   Т.е. можно с уверенностью сказать, что стыд является регулятором близости в отношениях. Так вот когда на ранних этапах развития ребенка, когда близость уже сформирована, важный второй (это зачастую мама, или другой замещающий объект) неожиданно пропадает, что ребенком рассматривается как бросание (например, когда мама или сам ребенок попадает в больницу). Ребенок воспринимает это как то, что “меня бросили, потому что я какой-то не такой, а это очень больно”. В этом случае, как защитный механизм, формируется опережающее отвержение, где стыд выступает регулятором близости.

    Как видите, стыд является не только сложным, но и важным переживанием, которое помогает уверенно жить в обществе и взаимодействовать сдругими людьми. В следующей своей статье я сделаю акцент на практическую сторону работы со стыдом.

  1. Изард К.. Психология эмоций. / Перев. с англ. — СПб.: Издательство «Питер», 1999, — 464 с.: ил. (Серия «Мастера психологии».)  — Глава 15. С. 346.

2. КалитеевскаяЕ. Гештальт-терапия нарциссических расстройств личности // Гештальт 2001 // Сборник материалов Московского Гештальт Института за 2000 год. Выпуск 1.

3. Кинстон Уоррен Стыд, теоретический обзор The International Journal of Psycho-Analysis, (1983).A Theoretical Context for ShameWarren Kinston. Перевод с английского Борисова Д.Г.

4. Лейбин В. Словарь-справочник по психоанализу, 2010 г.

5. Нэш, Дэвид. К вопросу о дальнейшем изучении стыда. Размышления на основе британских исторических источников XIX в. / Вина и позор в контексте становления современных европейских государств (XVI—XX вв.): Сборник статей/Под ред. М. Г. Муравьевой. — СПб.: Европейский университет в Санкт-Петербурге, 2011. — С. 40.

6. Перлз Ф. Эго, голод и агрессия. М.: Смысл, 2000.