Блаватская Елена Петровна » Теософия - 1. Разоблаченная Изида. Том I

По одному из египетских мифов, призрачная форма острова Кеммис (Кеми, древний Египет), которая носилась по эфирным волнам эмпирейской сферы, была вызвана к существованию Гором-Аполлоном, солнечным богом, который побудил ее развиваться из земного яйца.  

В космогонической поэме «Волюспа» (песня пророчицы), в которой содержатся скандинавские легенды зари отдаленнейших веков, призрачный зародыш вселенной представлен лежащим в Гиннунгагапе – чаше иллюзии, в беспредельной и пустой бездне. В эту матрицу мира, которая до этого была областью ночи и опустошения, Небелхейм (место тумана) уронил луч холодного света (эфир), который переполнил чашу и заморозил ее. Затем Невидимый подул опаляющим ветром, от которого растаяли замерзшие воды и рассеялся туман. Эти воды, названные потоками Эливагара, капали животворными каплями, которые, упавши, создали землю и гиганта Имира, который был только «подобием человека» (мужской принцип). Им была создана корова Аудумла которые распространились и насытили все пространство (астральный свет в своих самых чистых эманациях). Корова Аудумла произвела на свет верховное существо по имени Бэр, красивого и могучего, каким он стал потому, что лизал камни, которые были покрыты минеральной солью.  

Если мы примем во внимание, что этот минерал вообще рассматривался древними философами, как один из главных образующих принципов в органическом созидании; что алхимики считали его всеобщим растворителем, который, как они говорили, произошел из воды; что теперь любой человек и также наука считают его необходимым ингредиентом и для человека, и для животного, – то мы легко можем постичь скрытую мудрость этой аллегории о сотворении человеком. Парацельс называет соль «центром воды, где металлы должны умирать» и т. д., а Ван Гельмонт называет Алкахест «Summum et felicissimum omnium salium», наиболее удачной изо всех солей.  

В «Евангелии от Матвея» Иисус говорит: «Вы соль земли . Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою?» И вслед за притчей добавляет: «Вы свет мира». Это больше, чем аллегория; эти слова указывают на прямое и недвусмысленное значение в связи с духовным и физическим организмом человека с его двойной природой и показывает, кроме того знание «тайной доктрины», непосредственные следы которой мы обнаруживаем равно как в самых старых древних, так и в позднейших популярных преданиях как Ветхого, так и Нового Завета, а также в писаниях древних и средневековых мистиков и философов.  

Но вернемся к легендам «Эдд». Гигант Имир засыпает и обильно потеет. Этот выступивший пот служит причиною того, что из впадины его левой руки рождается мужчина и женщина, тогда как его нога производит им сына. Таким образом, в то время, как мифическая «корова» дала потомство в виде расы людей возвышенной духовности, гигант Имир порождает расу злобных порочных людей «хримтэрсен» или «великанов-инея». Сравнивая эти записи с индийскими Ведами, мы находим с малыми лишь изменениями ту же самую космогоническую легенду и в ее сущности и в ее подробностях. Брахма, как только Бхагават, верховный Бог, наделяет его творческой силой, производит живых существ, сперва совершенно духовных. Деджоты, обитатели областей Сварги (небесных областей) не приспособлены для жизни на земле, поэтому Брахма создает дайтьев (великанов, которые становятся обитателями Паталы, низших областей пространства), которые тоже не годятся для жизни в Миртлоке (на земле). Чтобы справиться со злом, творческая сила выводит из своего рта первого брахмана, который и становится основоположником нашей расы; из своей правой руки Брахма создает Раэтриса, воина, а из левой – Шатэрани, жену Раэтриса. Затем их сын Бейс выпрыгивает из правой ноги творца, а его жена Басани – из левой. В то время, как в скандинавской легенде Бэр (сын коровы Аудумла), высшее существо, берет в жены Беслу, дочь порочной расы великанов, – в индийском предании первый брахман женится на Дэйнтэри, также дочери расы великанов; и в «Книге Бытия» мы видим, что сыновья Божии берут в жены дочерей людей и также производят могучих людей старины. Все эти приведенные примеры устанавливают бесспорное тождество происхождения между боговдохновенной христианской священной книгой и языческими «баснями» Скандинавии и Индии. Предания почти всех других народов, если их исследовать, приведут к таким же результатам.  

Какой современный составитель космогонии мог бы сконцентрировать так сжато в таком простом символе, как свернувшийся змей египтян, такую уйму значения? Тут, в этой твари перед вами целая философия вселенной: материя, оживляемая духом; и эти два, объединившись, развивают из хаоса (сила) все, что должно быть. Чтобы обозначить что эти элементы крепко завязаны в космической материи, которую символизирует змей, египтяне завязали его хвост узлом.  

И еще одна проблема, связанная со сбрасыванием змеем кожи, на которую, поскольку нам известно, наши символисты не обратили внимания. Как змея, сбросив свое одеяние, освобождается от грубо-материальной оболочки, которая сжимала тело, выросшее слишком великим для нее, и после этого возобновляет свое существование с новою силою, так и человек, посредством сбрасывания грубо-материального тела вступает в следующую стадию своего существования с увеличившимися силами и обостренной жизнеспособностью. И наоборот, халдейские каббалисты говорят нам, что первичный человек, вопреки теории Дарвина, был чище, умнее и значительно больше духовен, чем сказано в мифах о скандинавском Бэре, индийских Деджотах и Моисеевых «сынах Божиих», – короче говоря, по своей природе он был значительно выше, духовнее, чем человек нынешней адамической расы, и он стал терять свою чистую духовность по мере того, как запятнался материей и затем в первый раз облекся в физическое тело, что отображено в «Книге Бытия» стихом глубокого значения: «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их» [Бытие, III, 21]. И если комментатор не хочет сделать из Первопричины небесного портного, то что же другое могут означать эти абсурдные слова, как не то, что духовный человек на своем пути в инволюцию достиг той точки, где материя начинает преобладать над духом, подчиняет его, и таким образом духовный человек преображается в физического человека или во второго Адама второй главы «Бытия»?  

Эта каббалистическая доктрина гораздо лучше разработана в «Книге Яшер». В главе VII эти одеяния из кожи Ной забирает в свой ковчег, так как он получил их в наследство от Мафусаила и Еноха, которому они достались от Адама и его жены. Хам крадет их у отца Ноя и передает их «тайно» Кушу, который прячет их от своих сыновей и братьев и передает их Нимроду.  

В то время, как некоторые каббалисты и даже археологи говорят, что  

«Адам, Енох и Ной могли по внешности быть различными людьми, в самом деле они были одним и тем же божественным лицом».  

Другие объясняют, что между Адамом и Ноем легло расстояние в несколько циклов. Это значит, что каждый из допотопных патриархов должен рассматриваться как представитель расы, имевшей свое место в последовательности циклов, причем каждая из этих рас была менее духовна, чем ее предшественница. Таким образом Ной, хотя и был хороший человек, но не выдерживал сравнения со своим предком Енохом, который «ходил перед Господом и не умер». Отсюда аллегорическая интерпретация, которая заставляет Ноя иметь это одеяние по наследству от второго Адама и Еноха, но не заставляет носить его, ибо, если бы это было иначе, Хам его не украл бы. Но Ной и его дети перекинули мост через потоп, расе, поскольку он был избран из всего человечества за свою чистоту, дети же его были после- потопные. Одеяние из кожи, которое Куш носил «тайно», – т. е. когда духовные уже запачкались материей, – переходит на Нимрода, наиболее могущественного и сильнейшего из физических людей по сию сторону потопа – к последним остаткам допотопных великанов.  

В скандинавской легенде Имир, гигант, убит сыновьями Бэра, и потоки крови, текущей из его ран, настолько обильны, что в этом потопе гибнет целая раса гигантов инея и льда, и спасается один только Бергельмир со своею женою, найдя убежище в барке, что дает ему возможность продолжать свой род и образовать новую ветвь гигантов из старого племени. Но сыновья Бэра все остались незатронутыми потопом.  

Когда символизм легенды о потопе разгадан, сразу становится понятным значение аллегории. Гигант Имир олицетворяет примитивную грубую органическую материю, слепые космические силы в их хаотическом состоянии до того, как они восприняли разумный импульс божественного Духа, который привел их в регулярное движение, зависящее от нерушимых законов. Потомством Бэра являются «сыновья Божии» или младшие боги, упоминаемые Платоном в «Тимее», и которым, по его словам, было доверено создание людей; ибо мы видим, как они берут искалеченные остатки Имира и несут к Гинкунга-пасти, к хаотической пропасти, и пользуются ими для создания нашего мира. Его кровь образует океаны и реки; кости – горы; зубы – скалы и обрывы; волосы – деревья и т. д.; череп образует небесный свод, поддерживаемый четырьмя колоннами, представляющими страны света. Из бровей Имира была создана будущая обитель человека – Мидгард. Эта обитель, говорит «Эдда», для того, чтобы правильно ее описать со всеми мельчайшими подробностями, должна представляться такой круглой как кольцо или диск, плавающий среди Небесного Океана (эфир). Вокруг нее обвился Йормунганд, гигантский Мидгардовский или Земной Змей, держащий в пасти кончик собственного хвоста. Это земной змей, материя и дух, комбинированный продукт и эманация Имира, грубой первобытной материи и духа «сынов Божиих», которые создали все формы. Эта эманация есть астральный свет каббалистов и этот все еще проблематический и с трудом познаваемый эфир или «гипотетический агент большой эластичности» наших физиков.  

Насколько непоколебимо верили древние в эту доктрину человеческой тройной природы, можно заключить из этой же самой скандинавской легенды о сотворении человечества. Согласно «Волюспа», Один, Хонир и Лодур, которые являются прародителями нашей расы, однажды, гуляя по берегу океана, увидели две носящиеся по волнам палки «беспомощные и без назначения». Один вдул в них жизненное дыхание; Хонир наделил их душою и движением, а Лодур – красотою, речью, зрением и слухом. Мужчину они назвали Аскр – ясень, а женщину Эмбла – ольха. Эти первые люди помещены в Мидгард (срединный сад или сад Эдема) и таким образом наследуют от своих творцов материю или неорганическую жизнь; ум или душу; чистый дух; первая соответствовала той части их организма, которая возникла из остатков Имира, гигантской материи; вторая – от Асир или богов, потомков Бэра, и третья – от Ванр или представителя чистого духа.  

По другой версии «Эдд» наша видимая вселенная возникла из-под развесистых ветвей земного дерева – Иггдрасиля, дерева с тремя корнями. Под первым корнем бьет источник жизни Урдар; под вторым корнем находится знаменитый колодец Мимера, в котором глубоко захоронены Разум и Мудрость. Один Алфадир просит глотка этой воды; он получает воду, но должен оставить в заклад один глаз за это. Глаз в данном случае символизирует божество, раскрывающееся в мудрости его собственного творения; ибо Один оставляет его на дне глубокого колодца. Забота о земном дереве поручается трем девам (норнам или паркам) Урдхр, Верданди и Скулд – или Настоящему, Прошлому и Будущему. Каждое утро, в то время когда они приноравливают сроки человеческой жизни, они черпают воду родника Урдар и обрызгивают корни земного дерева, чтобы он мог жить. Испарения этого ясеня Иггдрасиля сгущаются и, падая на землю, зовут к жизни и изменениям каждую частицу неодушевленной материи. Это дерево есть символ вселенской Жизни, как органической, так и неорганической; а из его трех корней один протягивается до небес; второй – до обители великанов-магов, обитателей высоких гор; а третий, под которым находится родник Хвергелмир, вгрызается в чудовище Нидхог, которое постоянно вводит человечество во зло. У тибетцев тоже есть свое земное дерево, и легенда эта невероятно древнего происхождения. У них оно называется Зампун. Первый из его трех корней также протянут до неба; второй уходит вниз в нижнее царство; третий остается посредине и протянут к востоку. Земное дерево индусов называется Ашватха [163 ]. Его ветви – составные элементы видимого мира; его листья – мантры Вед, символы вселенной в своем интеллектуальном и в нравственном понимании.  

Кто может тщательно изучать древние религии и космогонические мифы и не ощущать, что это поразительное подобие концепций в своих экзотерических формах и в эзотерическом духе есть результат не совпадения, а проявления определенной схемы? Это показывает, что уже в те века, которые отделены от нас непроницаемым туманом преданий, человеческая религиозная мысль развивалась в полном согласии во всех частях нашей планеты. Христиане называют это обожание природы в его наиболее сокровенной истинности пантеизмом. Но если последний, который поклоняется и раскрывает нам Бога в пространстве – в единственной возможной объективной Его форме, в форме видимой природы – чем постоянно напоминает человечеству о Том, кто создал ее, а богословский догматизм служит лишь для того, чтобы все более скрывать Его из нашего поля зрения, тогда – которое из этих двух лучше приспособлено к нуждам человечества?  

Современная наука настаивает на учении эволюции; то же делает человеческий разум и «тайная доктрина», и эта идея находит поддержку в древних легендах и мифах, и даже в самой Библии, если читать ее между строк. Мы видим, как цветок развивается из почки, и почка от семени. Но откуда развивается последнее со всей его заранее предопределенной программой физической трансформации и его невидимыми, следовательно, духовными силами, которые постепенно развивают его форму, цвет и запах? Слово «эволюция» само говорит за себя. Зародыш нынешней человеческой расы должен был предсуществовать в породителе этой расы, как семя, в котором лежит сокрытый цветок будущего лета, должно было развиться в оболочке цветка-породителя. Породитель может только немножко отличиться от порождаемого, но все же он отличается от будущего потомства. Допотопными предками нынешнего слона и ящерицы, возможно, были мамонт и плезиозавр; почему же тогда предками нынешней человеческой расы не могли быть великаны Вед, «Волюспы» и «Книги Бытия»? В то время как положительно абсурдно будет верить, что имело место «преображение видов», как думают некоторые более материалистические эволюционисты, естественно будет думать, что каждый род, начиная от моллюсков и кончая обезьяной-человеком, видоизменялся, развиваясь из своей собственной, отличающейся от других, первоначальной формы. Предположим, что мы допускаем, что «животные произошли, самое большое, только от четырех или пяти прародителей» [164 , с. 484], и что даже, а la rigueur, «все органические существа, которые когда-либо жили на этой земле, произошли из какой-то одной первоначальной формы»; все же никто, кроме совершенно слепого материалиста, совершенно лишенного интуиции, может серьезно ожидать, что он увидит «в далеком будущем… психологию, базирующуюся на новой основе, при которой не будет надобности достигать мыслительных сил и способностей постепенно» [164 , с. 488].