3. Философия - Гегель, Хайдеггер и новая философская идея. 1990 - Борчиков С.А. - Философы и их философия

Философия – это объект метафизического эроса для мыслящего гения. В такой определенности философия не столько служение трансцендентальному Богу и не столько любовь к трансцендентной Софии (), сколько некая лежащая по ту сторону Бога и Софии амфигиперальная имманентность, концентрирующаяся в самостоятельную активную Амфидею.

~ Амфигиперальные определенности.

Существует мнение, будто определить философию невозможно, точно так же, как невозможно указать, что есть Истина. Замечают всё же, что философия – вечный поиск Истины. Но вот само-то это выражение, этот сказ – не постоянен ли? А если постоянен, если извечно сопровождает философию, то что он значит?

Он, собственно, представляет одну из модификаций амфидеи Философии как абсолютно адекватного знания незнаемого. Это не Бог, не София, это один только лик Софии, но зато самый прекрасный и божественный. Человек, получивший понятие о философии, еще может оставаться сдержанным, но кто овладел амфидеей Философии, тому обратной дороги уже нет.

«Кто однажды воспылал любовью к философскому слову и лишь кончиком пальца вкусил его сладость, тот, распростившись со всеми суетными думами, устремится к этому слову с благоразумным вдохновением», – учит средневековая мудрость. «Философия – мир, из которого нет выхода», – провозглашает современное знание.

Философское единство мира представляет апперцепцию, подчиняющую себе Всё. Эта апперцепция – продукт амфидеи Философии, которая в таком качестве выступает праматерью всех идей, представлений, понятий, категорий и истин. Амфидея Философии является первоистиной и первоблагом. Всё остальное, даже если это и не осознается, извывёртывается из данной первоамфидеи.

~ Вот-тут-идеальность.

Философия, кроме прочего, порождает высшую, абсолютную Амфидею, а всё, что есть в философии, в свете этого абсолютно амфидеально. Если вершиной философии, по Гегелю, является абсолютная идея, а, по Хайдеггеру, Dasein (вот-тут-бытие), то амфидея Философии, в силу своей верховенствующей синтетичности, – это абсолютная идея Dasein или вот-тут-бытие абсолютной идеи. Я бы определил более кратко: вот-тут-идеальность.

Амфидея как таковая представляет форму вот-тут-идеальности. Содержание вот-тут-идеальности многообразно и неисчерпаемо. Оно охватывается несколькими рядами. Онтологический ряд: мир, сущее, бытие, материя, действительность, Всё, социум, человек, дух и т.п. Феноменологический ряд: мифология, религия, мораль, право, политика, искусство, наука, философия и т.п. В этих рядах не находится места Философии как всепронизывающей вот-тут-идеальности, хотя как частное явление она учтиво допущена в феноменологическую рядоположенность. Истинное же место философии – в структуре амфигиперального ряда: Понятие – Бог – София – Философия. Здесь она абсолютно онтологическая космическая величина.

Бог может быть вот-тут-идеальным, но тогда он софиен, хотя его идеальность все-таки иная: она не обязательно «вот» и не необходимо «тут», она вечная идеальность. София может быть вот-тут-идеальной, но тогда она уподобляется Божеству, пытающемуся оседлать человеческую экзистенцию. И только Понятие исключительно вот-тут-иде­ально, хотя и в абстрактной тождественности голому Бытию.

Философия – это возврат Истины к вот-тут-идеальности Понятия или поднятие вот-тут-идеальности Понятия до Истины. Вырываясь

по ту сторону Бога и Софии в Понятие-Истину, философия вот-тут реализует свою амфидею и вновь обретает и Бога, и Софию, и единство логоса и софоса, экзистенции и разума, мышления и жизни.

~ Естественная искренность.

Бытие амфидеи Философии предельно искренне. Иные философские понятия и теории утверждают одно, а в действительности представляют совсем другое. Амфидея Философии всегда есть то, что она есть по истине.

К примеру, Кант критиковал предшествующую механистическую методологию, а рассуждал о разуме вообще. Гегель строил систему философских категорий, но приравнивал ее к целокупности всего мироздания. Маркс творил политэкономический «Капитал», но представлял свою работу революцией в философии.  Л.Н. Толстой фиксировал тончайшие движения мыслящего духа, но в его художественных произведениях вряд ли найдутся герои, равные ему – мудрецу-мыслителю. Философия Хайдеггера – сплошь герменевтические интерпретации, но он говорит об открываемости Сущего как такового.

Здесь налицо сдвиг и несоответствие предмета и объекта познания, самого познания и его самоосознания. Одно смешивается с другим, одно другим подменяется, и, как следствие, философская специфика растворяется во всеобщем или частном сущем. Амфидея Философии при таком подходе как бы затеняется и отодвигается из поля зрения, а ее место занимает привнесенная предметность и чтойность.

Категорический императив Канта предписывает: «…Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом». И если максимой моей души является «Философия, философия и только философия!», то и рождающаяся под ее влиянием творческая идеальность должна быть не понятием идей вообще (что мне до идей вообще и что я о них знаю?) и не истиной всех первообразцов, о которых я рассуждаю (может ли бесконечность открыться конечному уму?), а именно и только понятием-истиной философской идеи – Амфидеей, как та мне явилась в своей вот-тут-идеальности. Не более.

Амфидея – это максима философствующей души и первообразец амфигиперального философского творчества. Зачем философу больше того, что у него есть? А того, что есть, и так предостаточно.

D. Николай Кузанский:

     учёное незнание и интеллектуальная жизнь

Постулирование таких реалий, которые знаются незнаемо, да еще и претендуют быть первее Бога, явление не оригинальное в философии. Николай Кузанский, например, среди выявленных им десяти полей мудрости на первое место перед Богом ставит знающее незнание. А его главный труд так и называется – «Об ученом незнании».

«…Непостижимое понимается непостижимо», – утверждает Николай Кузанский, делая ударение на слово «понимается». В таком понимании происходит непостижимое превращение абстрактного тождества Понятия и Истины в истину Амфидеи, приоткрывающую неразличенность жизни и интеллекта философствующей личности.

«Всё истинное истинно и тем самым понятно через саму истину… Свободный и яснейший из всего, интеллект делает истину понимаемого своим понятием, чтобы жить интеллектуальной жизнью, которая есть понимание; и если сама истина есть в нем его понимание, интеллект будет понимающим и живым вечно… Интеллект не будет понимать понимаемое как что-то иное и собственное действие понимания тоже не будет ему чем-то иным, но в единстве сущности соединятся он сам, понимающий, то, что им понимается, и акт понимания. Истина не будет внешней для интеллекта, и жизнь, которой он живет, тоже не будет иной ему, живущему во всю силу сообразно природе интеллектуальной энергии, всё по-своему охватывающей и всё превращающей в себя, когда всё в интеллекте – он сам».

Таков про-шлый аум Николая Кузанского, аум, который во мне про-будился, живет и вот-тут-бытийствует, вытворяясь в совершенно новое философское понятие «Амфидея». «Интеллектуальная жизнь» – это и есть истина Амфидеи.