XV - Мой Бог. Опыт трансимманентной философии (Петергоф - Озёрск, лето 1988 г.) - Сергей Борчиков

28 июля (дома) [Опиум информации. Никия и богоникия. Дремлющий Бог. Инобытие. Отчуждение.]

Возвратился из отпуска и принялся читать газеты и журналы, накопившиеся за месяц, то есть опять травить себя опиумом публичной информации. То, что это опиум, уже и в самой прессе признается. И вдруг слышу голос: «Брось всё это и садись творить». Это Бог зовет меня! Воистину не я принуждаю себя работать, а Бог призывает меня вопреки моей воле. Хотя почему вопреки? По моей же воле, но мною почему-то отторгнутой.

Вот главная задача на будущее: не дать моей воле увечься иным, кроме Бога. Иного, пожалуй, не избежать, но строго его дозировать и, главное, не увлекаться им.

Обобщая, проблему можно высветить так: всё зависит от того, есть ли в ином Бог?

Чуть в другом виде этот вопрос всплыл в моем уме вчера, когда я, подъезжая к Озёрску, созерцал уральскую природу: горы, леса, поля, озёра. Пораженный и восхищенный девственной красотой, я опрашивал себя: хорошо, в натуре, выпестованной мастером, Бог есть, а вот здесь, в этой первозданной красоте, есть ли он тоже? Никия тотчас сигнализировала: нет. Я бы на этом и остановился, если бы где-то там, в глубине души, в пику никии не брезжился огонек «есть» богоникии. Есть ведь красота, есть ведь блаженство, есть ведь упоение и не меньшие, чем в мастерском саду. Пусть блаженство в большей степени моё, но ведь нет одного, а есть два – одно должно быть наведено вторым, с ним целоваться. Но если оно во мне только «есть» без никии, то есть как-то ущемлено, ограничено, то и там, в натуре, оно тоже только «есть», да не просто без предиката бытия, но и без предиката логоса.

И воскликнул: и в первозданной, девственной природе есть Бог, только он там спит – дремлющий Бог! – покоится, неразумен, нелогичен. В самом деле, нелогично ведь признавать наличие Бога там, где всё можно и без него, и даже без общей идеи его присутствия объяснить. Только казус в том, что я не просто природу саму по себе хочу понять, я хочу понять себя в природе, а эту связку Я и природы без Бога уже не понять. И ни одному натуралисту без Бога до самых фундаментальных логических оснований природы не возвыситься. Здесь нужно быть ноотеистом, да к тому же признающим присутствие в ином Бога в застывшем, в дремлющем состоянии.

Гипотеза дремлющего Бога смыкается с гегелевским понятием инобытия абсолютной идеи в природе, отчуждения её в природу.

Особый оттенок отчуждения я ощутил, когда въехал в город, и меня словно резануло созданное, но не мастером. До этого так же отвращали те природные пейзажи, которые были безобразны, в которых никакого, даже природного мастерства я не мог признать (отчего, в частности, и сомневался, есть ли Бог в природе). Это – созданное, но не мастером – было чуждо мне. Но поскольку оно есть, поскольку оно дается мне как есть-чуждое, постольку я заключаю, что там Бог отчужден, извращен, искалечен, замутнен и в еще большей степени нелогичен.

Застывший в ином Бог – это беспредикатно-логосная энтелехия, двуликая, как сам Бог: один лик её светится сном полнокровного логоса, способного развернуться из целомудренного «Есть», другой – сном псевдопредикатности, притянутой своеволием Я без помощи мастерского логоса.

XV - Мой Бог. Опыт трансимманентной философии (Петергоф - Озёрск, лето 1988 г.) - Сергей Борчиков - Философия как наука