Влияние психической депривации на формирование личности ребенка-сироты

Влияние психической депривации на формирование личности

ребенка-сироты

Исследование психической депривации, т.е. психического состояния, возникшего в результате таких жизненных ситуаций, где субъекту не предоставляется возможности для удовлетворения его важнейших потребностей в достаточной мере и в течение достаточно длительного времени, является одной из важных проблем в психологии [1].

В общем медико-биологическом смысле термин «депривация» обозначает недостаточность удовлетворения каких-либо потребностей в организме. Понятие «депривация психологическая» описывает ситуацию, характер и типические эффекты депривации основных, необходимых для оптимального развития функций и процессов.

 Единого депривационного синдрома, по мнению многих исследователей, не существует, так как последствия психической депривации могут охватывать всю шкалу психических отклонений, начиная от легких особенностей психического реагирования и до очень грубых нарушений развития интеллекта и всего психического склада личности. Вместе с тем, отмечены и довольно характерные общие симптомы, и симптомокомплексы, включающие:

Задержку  и искажение интеллектуального развития (от легких временных, парциальных задержек до глубокой дебильности), обеднение когнитивной сферы;

Эмоциональные расстройства в виде различного рода депрессивных состояний, а так же глубоких и стойких искажений эмоционального формирования в виде обедненности эмоционального реагирования, неспособность к сопереживанию;

Волевые нарушения в виде пассивности, слабости и истощаемости побуждений и мотивов, а так же коммуникативных нарушений – от легких аутических тенденций, вплоть до парааутизма.

Двигательные стереотипии и привычные действия в состоянии бодрствования (раскачивания, сосание пальца, сосание языка, мастурбация и др.), которые рассматриваются в качестве аутостимулирующих действий, призванных заместить недостаточность внешней стимуляции.

Расстройства инстинктивности сферы и функциональные соматовегетативные проявления, среди которых наиболее частыми являются нарушения аппетита, сна.

Депривационная симптоматика у детей-сирот включает в себя фактически весь спектр психических отклонений – от легких особенностей психического статуса до грубых нарушений развития интеллекта и характера. Глубина и тяжесть депривационных нарушений зависят от срока наступления депривационного воздействия, его длительности и интенсивности, а также от качества депривационного воздействия. Депривационные условия различно воздействуют на детей разного возраста. С возрастом меняются потребности ребенка, а так же восприимчивость к их недостаточному удовлетворению [4].

Патогенность тех или иных факторов, как отмечал В.Н. Мясищев, определяется не только объективным характером травмирующей ситуации, но и субъективным отношением к ней личности; влияние депривационных условий в значительной степени зависит от мотивационно - потребностной сферы, конституциональных особенностей, от наличия психических и соматических нарушений. Поэтому подход к изучению депривации, ее проявлений и последствий ориентирует на исследование ситуаций, которые можно рассматривать в качестве наиболее значимых источников депривации и выявлении «групп риска».

 Для того чтобы стать полноценной личностью, ребенок должен воспитываться в эмоционально теплой и стабильной обстановке. А. Адлер отмечал, что если эмоциональный контакт с близкими взрослыми или окружающими людьми нарушен, ребенок живет как бы на вражеской территории: обстоятельства подавляют его, его ожидания относительно будущего пессимистичны, он постоянно чувствует себя слабее других, нелюбимым. На этой почве возникают различного рода психологические проблемы [4].

Термин «депривация» сегодня широко используется в психо­логии и медицине. Он пришел из английского и в обиходной речи означает «лишение или ограничение возможностей удовлетворения жизненно важных потребностей».

Когда говорят о депривации, имеют в виду такое неудовлетво­рение потребностей, которое происходит в результате отделения человека от необходимых источников их удовлетворения и име­ет пагубные последствия. Существенна именно психологическая сторона этих последствий: вне зависимости от того, ограничена ли моторика человека, отлучен ли он от культуры или от социу­ма, лишен ли с раннего детства материнской любви, проявления депривации психологически похожи. Тревожность, депрессия, страх, интеллектуальные расстройства — вот наиболее характерные черты так называемого депривационного синдрома.

В психологии существуют несколько подходов, объясняющих причины и описывающих последствия депривации. Теория обучения подразумевает, что развитие полностью или почти полностью зависит от внешней стимуляции. При обес­печении соответствующих внешних условий будет происходить обучение, а то, что не было выучено ранее, может быть выучено. Согласно этому подходу ребенок, с самого начала отстающий в развитии из-за депривации внешней стимуляции, может по­степенно достичь нормы при условии, что его избавят от депри­вации и предоставят ему достаточно времени для обучения [2].

 Позиция психоанализа предполагает, что ранний опыт может положить начало определенным динамическим процессам, которые прочно укореняются и продолжаются, несмотря на последующие изменения в реальной ситуации. Ранняя депривация матери может рассматриваться как толчок к установлению защитных действий, которые спасают ребенка от болезненных переживаний и страданий. Однажды закрепившись, защитное действие стремится к самосохранению, изолируя ребенка от взаимодей­ствия с миром, который может оказать ему поддержку. Согласно этой позиции обратимость процессов зависит от успеха попыток разбить этот защитный процесс.

  Существует также психологический подход, предполагающий «сензитивные фазы», или критические периоды. В ходе развития могут быть фазы, в течение которых определенные процессы проходят нормально при адекватных условиях. Но если условия отсутствуют, нормальное развитие этих процессов может прекра­титься, а последующая стимуляция может с большим трудом, если может вообще, активизировать это развитие.

Описанные точки зрения нельзя считать несовместимыми. Одно на­рушение полностью исправляется обучением после снятия деприва­ции, другое нарушение в той или иной степени не поддается полному исправлению из-за более или менее глубоко укоренившихся защит­ных действий или привычных схем поведения, а третье нарушение вообще не поддается исправлению, поскольку сензитивная фаза нормального развития соответствующего процесса уже прошла.

Кроме вышеописанных подходов в психологии развития, начиная со второй половины двадцатого столетия, разрабатывались теории, объясняющие роль матери для нормального психического развития ребенка.

Впервые идея негативного воздействия на ребенка ранних нарушений отношений с матерью или замещающим ее лицом нашла свое теоретическое обоснование в теории объектных отношений. В рамках этой теории были интегрированы такие понятия, как привязанность (attachment), отказ от влечения к матери (denial), отрыв либидо от объекта как результат усилий по уничтожению старой привязанности (decathexis), которые впоследствии вошли в концептуальный аппарат теории привязанности - депривации.  Центральное понятие теории объектных отношений – понятие объекта – включает в себя все значимые элементы окружающей среды ребенка, главным среди которых является мать или замещающая ее фигура.

Одновременно с британской школой объектных отношений развивался американский вариант неофрейдизма – теория интерперсональных отношений, как определяющих для психического развития ребенка. В отличие от своих британских коллег они более оптимистично смотрели на возможность компенсации раннего травматического опыта при условии установления благоприятных и стабильных отношений на боле поздних этапах развития. Американская интерперсональная психоаналитическая школа берет начало от работ Г. Салливен, считавшего надежные и эмоционально удовлетворительные отношения в детстве – базой нормального психического развития. Соответственно, различные формы психической патологии Г. Салливен связывал с неудовлетворительными интерперсональными отношениями, как на ранних, так и на более поздних этапах развития. К. Хорни, одна из наиболее ярких представительниц этой школы, вводит понятие «базисной тревоги» и описывает факторы среды, т.е. депривационные факторы, обусловленные нарушением отношений  в семье. Для гармоничного развития необходимо удовлетворение базальных потребностей ребенка в любви, защите и др.

А. Фрейд, Р. Шпиц, Дж. Боулби, работая в приютах и детских домах, наблюдая за детьми, надолго разлученными с родителями, сформулировали основные положения теории привязанности, впоследствии интегрированной теорией депривации. Они рассматривали потребность в привязанности как биологическую врожденную потребность, обосновывая это положение результатами опытов с приматами, эти опыты показали что детеныши, лишенные общения с матерью или замещающим объектом, даже при наличии хорошего ухода заболевают и оказываются на краю гибели.

       Р. Шпиц внес особый вклад в развитие теории привязанности. В детских домах и приютах он наблюдал за младенцами, получавшими от постоянно обслуживающего их лица достаточно физической заботы, но мало стимуляции и любви. Проведенные им съемки эмоционально не питаемых, отстающих в развитии малышей, пустым взглядом смотрящих в камеру, драматически иллюстрируют разрушительные последствия лишения младенцев матери.         

          В 1951 году Дж. Боулби в монографии «Материнская забота и психическое здоровье», обобщая имеющиеся исследования в этой области, заключает, что длительная материнская депривация с раннего возраста имеет далеко идущее последствие для физического, интеллектуального, личностного  и социального развития. Структура личности формируется на значительно сниженном уровне, дети становятся «бесчувственными» по характеру и склонными к правонарушениям, поверхностным социальным связям, испытывают трудности торможения эмоциональных реакций. 

Создание теории привязанности породило многочисленные экспериментальные исследования, которые частично освещены и в отечественных обзорах данной проблемы. Экспериментальная проверка концепций теорий показала, что характер ранних отношений с матерью не всегда имеет фатальные последствия для последующего развития и психического здоровья. Существует целый ряд других факторов, таких как врожденные особенности нервной системы ребенка (то, что фатально для одного более переносимо для другого), степень травматизации, наличие компенсирующих воздействий в виде других объектов привязанности. Все это говорит о возможности компенсации депривационных нарушений при создании соответствующих для этого условий.

Й. Лангмейер и З. Матейчик, разработавшие концептуальный аппарат теории депривации развития, считали понятие депривации многогранным и многоуровневым [1].

Они определили депривацию как недостаточное удовлетворение основных психических потребностей. В качестве основных «психических потребностей» авторы выделили следующие потребности ребенка:

потребность в богатой разнообразными стимулами сенсорной среде;

потребность в дифференцированной и относительно постоянной структуре внешних стимулов, когда понятны правила, по которым происходят изменения, и есть уверенность в наличии защиты и контроля протекающих процессов;

потребность в эмоциональной связи с матерью (отцом, другими значимыми лицами);

потребность в возможности автономного функционирования.

Й. Лангмейер, З. Матейчик выделили  четыре основные формы психической депривации [1]:

Депривация стимульная (сенсорная) – пониженное количество сенсорных стимулов или их ограниченная изменчивость и модальность.

Депривация значений (когнитивная) – слишком изменчивая, хаотичная структура внешнего мира без четкого упорядочивания и смысла, которая не дает возможности понимать, предвосхищать и регулировать происходящее извне.

Депривация эмоционального отношения (эмоциональная) – недостаточная возможность для удовлетворения интимного эмоционального отношения к какому-либо лицу или разрыва подобной эмоциональной связи, если она была создана.

Депривация идентичности (социальная) – ограниченная возможность                   для усвоения автономной социальной роли.

В своих исследованиях Й. Лангмейер, З. Матейчик  выявили, что дети с депривацией психического развития отличались неврологическими нарушениями, характерными для детей с органическим поражением мозга.  

В качестве ситуаций, представляющих собой депривационный фактор, Й. Лангмейер и З. Матейчик, в частности, рассматривают различные неблагополучные условия в семье: неполная семья, распавшаяся семья, отсутствие внутреннего единства семьи, многочисленная по составу семья, низкий экономический и культурный уровень, чрезвычайно высокий социально-экономический уровень, нервные и психические расстройства членов семьи  [1]. 

Влияние социальной депривации на поведение детей изучал Д. Гевирц. Он считал, что если число подкрепляющих стимулов очень мало, то это приводит к замедленному образованию основных навыков периода младенчества, то есть депривация происходит вследствие недостаточной возможности для оперантного обуславливания. Так недостаток улыбок у грудных детей из детских учреждений вызывается тем, что их спонтанные улыбки угасают из-за того, что они не подкрепляются окружающими лицами. По теории Д. Гевирца, суть депривации в недостатке контакта между социально желательными реакциями и подкрепляющими стимулами. Д. Гевирц называет это «привацией» [2].

Российская научная традиция, как и интерперсональные теории, отводит центральную роль в психическом развитии ребенка его взаимодействию со взрослым. В качестве основы объединения ведущих психических процессов ребенка рассматривается образ матери, который влияет на детскую психику, определяет общий взгляд ребенка на окружающий мир. Депривация рассматривается как нарушение или несформированность у ребенка специфической человеческой потребности в общении.

Согласно культурно-исторической концепции Л.С. Выготского, развитие происходит в процессе интериоризации культурно-исторического опыта и социальных отношений, при этом взрослый выступает для ребенка в качестве носителя этого опыта и важнейшего источника развития. Только в постоянном контакте со взрослым возможна интериоризация, являющаяся основным механизм развития; контакт со взрослым способствует формированию у ребенка потребности в привязанности к заботящемуся о нем взрослому. Таким образом,  Л.С. Выготский в отличие от западных ученых рассматривает данную потребность не как биологически заданную (первичную), а как результат взаимодействия ребенка и взрослого. Отсутствие заботы или девиантная забота значимого взрослого снижает способность ребенка к интериоризации, т.е. тормозит развитие личности.

В своих исследованиях Л.Н. Галигузова, С.Я. Мещерякова пишут, что влияние социальной депривации может проявляться в отсутствии у ребенка собственной комнаты, где он мог бы уединиться, что связано с архитектурными особенностями детских домов, с невозможностью затратить материальные средства, которые обеспечили бы ребенку свой «угол». В итоге у детей, воспитывающихся в детском доме, возникает слабая дифференцировка своих и чужих вещей. Плохое развитие чувства собственичества является чертой, которая присуща всем детям из детского дома [3].

          В.С. Мухина отмечает, что в условиях депривации детско-родительских связей у воспитанников учреждений интернатного типа в результате своеобразной идентификации друг с другом стихийно складывается детдомовское или интернатское «мы», которое выражается в совместном обособлении от других, «чужих», людей и порождает негативное отношение к ним. Эта совместная обособленность от других детей приводит к родственным отношениям между детьми, но они остаются отчужденными друг от друга, и часто поступают жестоко со своими товарищами.

 Условиям жизни и особенностям становления личности воспитанников детского дома, динамике развития их когнитивной, мотивационной и эмоциональной сфер посвящено большое количество исследований  (В.С. Мухина, Л.Н. Галигузова, Г.В. Грибанова, А.Г. Рузская, А.М. Прихожан, А.Н. Толстых, И.А. Коробейников и др.). Многолетние наблюдения за детьми, воспитывающихся в учреждениях подобного типа, выявили серьезные нарушения всех аспектов их личности, особенно – эмоциональной сферы. Причина деформации  эмоциональной сферы, как было установлено, заключается в первую очередь в отсутствии у ребенка эмоционального контакта с матерью и соответствующего его природе общения со взрослыми [5].   

       У детей, растущих вне семьи, нет безусловной любви (ребенок лишен этого), вследствие чего у них формируется простое, одномерное, нерасчлененное отношение к себе, сводящееся чаще всего к негативной оценке. Г.В. Грибанова отмечает, что воспитанники детского дома проявляют значительно меньший интерес к сверстникам. Например, при просмотре диафильма, они в три раза реже обращаются к другому ребенку, чем их сверстники из детского сада. В игре дети-сироты бывают менее внимательны к действиям и состояниям партнера, часто вовсе не замечают обиды, просьбы и даже слезы своего маленького товарища. Даже находясь рядом, они нередко ведут себя независимо друг от друга, играют порознь. Значительно больший интерес воспитанники детского дома проявляют к взрослому, к которому обращаются с разными просьбами гораздо чаще, чем к сверстнику. Повышенная восприимчивость детей-сирот наблюдается и к эмоциональному состоянию взрослых, особенно к их возбужденному, раздраженному тону [3].

Анализируя приобретение опыта у детей, воспитывающихся в детском доме, исследователи отмечают, что взрослый в данных условиях не становится «источником жизненного смысла» для самого ребенка. Воспитатели остаются лишь носителями знаний, образцов поведения, поощрений и наказаний, но не порождают собственных стремлений и осознанных переживаний у детей, поэтому «переданные» им знания и образцы поведения остаются чаще всего формальными, отчужденными и не вызывают эмоционального, субъективного отношения. Выявленный феномен назван авторами «отчуждением своего опыта» у воспитанников детского дома. Также на отношения и связи с окружающими людьми детей-сирот могут отрицательно влиять частые смены обслуживающего персонала, лиц, являющихся связующим звеном между ребенком и социальным миром. Дети не ощущают себя любимыми и нужными, не чувствуют поддержки взрослого и не надеются на нее. Поэтому одним из показателей хорошей воспитательной работы с детьми раннего возраста, лишенными родительского попечительства, может быть сокращение текучести кадров в домах ребенка и детских домах.

Е.Г. Трошихина, изучая особенности социального поведения детей пяти – шести лет, лишенных родительского попечительства и воспитывающихся в учреждениях интернатного типа, пришла к выводу, что нереализованные ребенком потребности в любви и признании провоцируют отклоняющиеся формы социального поведения и приводят к деформации личности, которая становится неспособной к сопереживанию [4].

        В понятийном аппарате социальной педиатрии появился новый термин – синдром сиротства. Этот синдром проявляется в том, что у детей–сирот в ответ на обусловленную потерей родителей ситуацию депривации развиваются многообразные депрессивные реакции, нарушения развития навыков общения, речи и моторики. Варианты синдрома сиротства иногда наблюдаются и у детей, проживающих в семьях. Это происходит, когда из-за девиантного поведения родителей, проявляющегося в эмоциональной холодности, авторитарности и жестокости по отношению к ребенку, положение имеющего семью ребенка оказывается сходным с положением сироты, т.е. возникает ситуация маскированного сиротства.    

           В настоящее время депривационные симптомы, объединенные диагнозами «реактивное расстройство привязанности», «расторможенное расстройство привязанности», рассматриваются как психиатрический диагноз и включены в МКБ-10. Данные диагнозы  ставятся детям, начиная с младенчества и до пяти лет, хотя диагностические критерии и границы недостаточно определены (Т.А. Басилова). Считается, что главной - но не единственной - причиной происхождения депривационного синдрома является плохая забота о ребенке, пренебрежение его основными нуждами, вплоть до враждебных по отношению к нему действий. Предрасполагающими моментами для этого служат умственная отсталость и другие формы психических заболеваний родителей, их девиантное поведение, преждевременное материнство. Поскольку нередко именно эти состояния приводят к лишению или отказу от родительских прав, дети, передаваемые в сиротские учреждения, с высокой степенью вероятности будут носителями данного синдрома [4]. Диагноз реактивного расстройства привязанности базируется на выявлении характерных нарушений в коммуникативной, эмоциональной и поведенческой сферах и может включать определенные поведенческие отклонения.

Расстройства привязанности нередко сопровождаются соматическими расстройствами, к которым относят снижение физических показателей развития (масса, рост), слабость мышечного тонуса, недоразвитие костной системы при нормальном уровне гормона роста.

 В целом клинический прогноз при расстройствах привязанности включает в себя целый спектр недостаточно дифференцированных расстройств: любые нарушения физического и психического развития; нарушение психосоциальных навыков, определяющееся степенью запущенности и длительностью пребывания в ней ребенка; развитие психофизического маразма.

      Наибольшие трудности и отклонения от нормального становления личности воспитанников детских домов отмечаются многими исследованиями в эмоционально – волевой сфере: в нарушении социального взаимодействия, снижении самоорганизованности, целеустремленности, недостаточном развитии самостоятельности, неадекватной самооценке, неуверенности в себе, неспособности выстроить нормальные взаимоотношения с окружающими, вплоть до полного отсутствия тенденции к сотрудничеству.

Нарушения подобного рода проявляются чаще всего в повышенной тревожности, эмоциональном стрессе,  неготовности преодолевать трудности, снижении потребностей в достижениях, повышенной агрессивности,  вспыльчивости, уходе в себя, нарастании пассивности, депрессии и т.д.

Неполнота эмоциональной жизни в сиротских учреждениях вызывает у одних детей понижение активности, ведущая, в более старшем возрасте, к апатии и большему интересу к вещам, чем к людям. У других –  гиперактивность с уходом в асоциальную и криминальную деятельность; у многих наблюдается тенденция вести себя вызывающе в обществе, пытаясь привлечь к себе внимание при неумении создавать прочные эмоциональные привязанности [6].

Условия воспитания в закрытых учреждениях задают ребенку пассивную тенденцию в поведении. Ребенок, растущий в условиях учреждений интернатного типа, как правило, не осваивает навыки продуктивного общения. Его контакты поверхностны, нервозны и поспешны: он одновременно домогается внимания и отторгает его, переходя на агрессию и пассивное отчуждение. Нуждаясь в любви и внимании, он не умеет вести себя таким образом, чтобы с ним общались в соответствии с этой потребностью. Отчужденность, эмоциональная холодность, неумение общаться, отсутствие навыков общения - вот далеко не полный перечень отклонений в его развитии.

          У детей в детских домах ярко проявляется так называемый эмоциональный голод: они легко вступают в контакт с любым человеком, который приходит в учреждение. Однако совместной деятельности, игре или беседе со взрослыми дети предпочитают непосредственный физический контакт: забраться на колени, обнять, погладить по голове, прижаться, взять за руку - это своеобразная форма ситуативно-личностного общения, в которой средства общения не соответствуют мотивам и потребностям [5].

          Деловые контакты возникают поздно и осуществляются в примитивной форме. Дети с интересом могут наблюдать за игровыми действиями взрослого, выполнять его указания,  охотно принимать все предложения,  но включаться в игру, быть его равноправными и активными участниками дети не могут. Активность в сотрудничестве, стремление и способность что-либо делать вместе со взрослым у детей не возникает. Попытка взрослого аргументировать привлекательность совместной игры, деятельности может вызывать внезапное отчуждение, демонстрацию показного безразличия, представляющего вариант защитного поведения, которое маскирует испуг, неуверенность в себе.

        Притязания ребенка чаще реализуются в собственной среде через физическую силу, через адекватную для воспитанников агрессию, а порой – через асоциальные формы поведения. Невозможность реализации потребности в признании приводит к аффективным срывам, к ощущениям гнетущего напряжения, тревожности, отчаяния, гнева, к сужению диапазона сопереживания.

Социальная ситуация развития в условиях детского дома без родительской опеки, условия жизни (постоянное пребывание ребенка среди детей и взрослых, недостаточность пространства для уединения в помещениях), нарушения в сфере общения ребенка влияют на развитие его личности, искажают его представление о себе, отношение  к самому себе, затрудняют осознание себя как личности.

К одной из наиболее актуальных проблем воспитанников интернатных учреждений исследователи относят и трудности социализации детей-сирот.

Под трудностью социализации специалисты понимают комплекс затруднений ребенка при овладении той или иной социальной ролью. Родившись, ребенок сразу попадает в мир социальных отношений – мир отношений между людьми, в котором каждый играет множество ролей. Осваивая эти роли, человек социализируются, становится личностью. Отсутствие нормальных для обычного ребенка контактов (семья, друзья, соседи и т.п.) приводят к тому, что образ роли создается на основе противоречивой информации, получаемой ребенком из различных источников. В связи с этим часто возникает иллюзорный “образ” социальной роли. Формируется ложное представление о своей социальной роли как сироты. Эта роль реализуется человеком в течение всей его жизни. В связи с трудностями социализации не решаются и задачи адаптации, автономизации и активизации личности [2].

Трудности социализации детей-сирот  связаны с обеднением основных источников социализации. У детей-сирот либо отсутствуют возможности усвоения социального опыта родителей и прародителей путем подражания образцам их поведения и способам преодоления жизненных трудностей, либо этот опыт носит негативных асоциальный характер. Жесткая регламентация и ограниченность социальных контактов, свойственная режиму проживания в детском доме, делают невозможным усвоение ребенком всей гаммы социально – ролевых отношений. В условиях детского дома у ребенка формируется особая ролевая позиция - позиция сироты, не имеющая поддержки и одобрения в обществе.

Таким образом, результаты исследований ученых свидетельствуют о значительных проблемах развития личности воспитанников детских домов во всех возрастных группах.

Формирование личности ребенка сироты происходит в состоянии  социальной и психической депривации, которая негативно воздействует на развитие эмоционально-личностной сферы, на развитие общения, самопринятия и самооценки ребенка. Как следствие, у детей деформируются многие  базовые установки личности, связанные с полноценной социализацией, в частности, социально-доверительные отношения к миру и его различным составляющим.              Депривационные факторы редко встречаются в изолированном виде. Они образуют сложную иерархическую структуру, где один и тот же ребенок страдает несколькими формами депривации. 

Между тем, психологические аспекты депривационных расстройств в настоящее время мало исследованы, масштабы изменений, связанных с ними, не прогнозируются. Предлагаемая официальными структурами одна из форм социальной адаптации детей-сирот – форма приемной семьи – мало изучена, и, как, показывает практика, не всегда  эффективна для ликвидации последствий психической депривации.

Воспитание детей вне семьи ведет к депривации психического, и личностного развития, которое проявляется и в деформации базового доверия детей к миру. А вместе с тем, многие авторитетные авторы считают, что социальное доверие – стержневой элемент социального и психологического благополучия индивида в обществе (К. Хорни, Э. Эриксон, В.П. Зинченко, Т.П. Скрипкина, П.Н. Шихирев и др.). Ранний детский опыт ребенка-сироты формирует один из серьезнейших феноменов сиротства - “утрату базового доверия к миру” [4], которая проявляется в агрессивности, подозрительности, неспособности к автономной жизни. В результате этого дальнейшее развитие доверительных отношений детей оказывается депривированным.

Для полноценного развития у ребенка должна быть удовлетворена, прежде всего, потребность в любви и признании. Неудовлетворение этой базовой потребности ведет к искажению развития личности, появлению психической и личностной депривации. Чем раньше депривированному ребенку будет оказана психологическая помощь в коррекции личностной, эмоционально-волевой, поведенческой сферы, тем меньше пострадает его психическое  развитие, проходящее в условиях депривации.

Список литературы:

1. Лангмейер И., Матейчик З. Психическая депривация в детском возрасте. Прага, 1984.
2. Ослон В.Н. Дети со специальными образовательными  нуждами, лишенные родительского попечения // 2 Международный семинар: Сб. мат. - Пермь, 1999.
3. Прихожан А.М., Толстых Н.Н. Психология сиротства 2-е изд.  СПб.: Питер,

2005. — 400 с

4.  Полина А.В. Депривация доверия в детском возрасте: Монография. – Волгоград:     Волгоградское научное издательство, 2008, 2013. – 188 с.

5. Полина А.В. Доверие к миру как условие полноценного развития личности . -Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г.Демидова. Серия Гуманитарные науки. -  2012. -  №4/1 (22/1). – 215 с.

6.   Скрипкина Т.П., Полина А.В. Доверие и онтогенетическое развитие в детском возрасте // Доверие в социально-психологическом взаимодействии: коллективная монография.// Под ред.  Т.П. Скрипкиной. Ростов н/Д Изд-во РГПУ, 2011. - С. 181 – 208