Избегающие жалости: Немного шизоидных фантазий

Мир, в котором пребывают люди этой характерологии, похож на посмертные сорок дней, в течение которых душа находится здесь на Земле, но в безобъектном пространстве, никем не видимая и как бы озадаченная вопросами: «заметил ли кто-то мое исчезновение, куда и в какую пустоту я ухожу отсюда?».

Другие люди нужны шизоиду не столько для общения, сколько для того, чтобы не уйти отсюда слишком далеко в себя, сохранить хотя бы теоретическую возможность попросить помощи при угрозе потерять себя и спасти душу.

Таковы моменты отчаяние Христа и слова, произнесенные за мгновение до смерти: «Возопил Иисус громким голосом: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?” (Мф 27,46). 

Глубокая шизоидная регрессия это также те сорок дней, которые провел Иисус в пустыне, искушаемый Дьяволом. «Сделай камни хлебом, покончи с собой, дам тебе все богатства этого мира», — говорил ему Дьявол. 

Взаимодействие архетипов спасителя и искусителя проливает свет на закрытый от прямого взгляда шизоидный мир и вызовы, обращенные к шизоидной личности. Искушение исходит от духа, который не может быть добрым, так как его задача подчинить себе «личностный дух» (Д. Калшед).

Искушение превратить камни в хлеб – это дьявольская насмешка над неутоленным голодом и про то, что материальный (материнский) мир бывает дефицитарным. О том, что даже богочеловеку не дано исправить существующую в мире ситуацию нехватки тепла и ресурсов. Хлеб выпекают в печи из теста, а не изготавливают из камня. Камень не может быть подходящим объектом для отношений и поддержания жизни.

Призыв броситься со скалы — это искушение разорвать отношения с материальным миром и со всеми его не пригодными для установления отношений объектами, со всеми связанными с этим страданиями, подталкивание к обесцениванию душевного в угоду духу. Это опасность затопления индивидуальной психики коллективным архетипическим содержанием.

И третье предельно конкретное искушение Дьявола - предложение всех богатств материального мира в обмен на одержимость безграничной властью. Если ты не можешь быть как все и с кем-то в совместности и сострадательности, стань выше этого. Избавься от человеческих потребностей, избавься от души, от жалости к себе и к другим, преклонись передо мной, прими меня и раздели со мной власть над миром.

Описанные в Библии опасности рассказывают о том, что в глубокой шизоидной интроверсии появляется соблазн отказаться от простоты человечности. По сути это смерть, затягивание и погружение в бессознательное — в черную дыру, дезинтеграция личности, которой трудно противостоять и в которой самому человеку уже не жалко себя, так как жалеть нечем. Человеческое бытие-с-ничто «подвержено увяданию и трагическому финалу смерти» (Ж. Маритен).

Несмотря на огромное количество реального и осознанного самопожертвования людей, прошедших  путь спасителя до самого конца, они остаются просто людьми. Ни один принесший себя в жертву и самоотреченный шизоид так и не воскрес в реальном времени не через три, не через тридцать дней.

Между тем, именно шизоидам как никому известно распятие между безжалостностью к себе, незаинтересованностью к происходящему с близкими и готовностью принести себя в жертву ради интересов человечества.

Можно попробовать вчувствоваться в сильнейшее отчаяние шизоида, который отвергает внешнюю реальность, человеческие взаимоотношения и не может / не хочет прорваться к людям из своего одиночества. Они не только кажутся ему угрожающими, но и действительно являются таким, если сравнивать их с созданным фантазийным миром.

Но даже когда шизоид делает мужественные попытки вырваться из своего кокона и открыться другим людям, у него получается лишь замкнутость наизнанку, самовыворачивание, пугающее других своей непонятностью, навязчивостью и неуместностью. О таких проявлениях говорят как «черт из табакерки» или, если вспоминать архетипических защитников Д. Калшеда, это похоже на появление в компании в сопровождении ведьмы или демона. Вряд ли других людей обрадует такое общество.

Напряжение и боль от распятия между избеганием жалости и потребностью в ней, дремлющие аффекты, напоминающие о принадлежности к материальному миру прорываются наружу в виде внезапных вспышек насилия, извращенных форм поведения и пагубных пристрастий.

Слабая переносимость аффектов толкает шизоидов к компульсивной разрядке в аддикциях, которые с учетом равнодушия к себе и отсутствием спокойной надежной поддержки могут носить брутальный самоубийственный характер.

Человек осознает разочарование в том, что ему пришлось родиться сюда. Но как было уже отмечено этого можно и не делать, отказываясь от рождения из своего собственного созданного в уме, хорошего символического внутриутробного существования.

Степень эмоциональной вовлеченности и открытости к теплым отношениям с сочувственным отношением к другим и бережливости к себе зависит от ригидности или гибкости изоляционистских защит.

Шизоидное избегание жалости ослабевают и становятся мягче на следующей нарциссической ступени развития — куколка превращается в яркую бабочку, попадающую в безжалостный и жестокий мир нарциссизма.

Еще по теме:

Избегающие жалости: Шизоидное отречение и служение миру

Избегающие жалости: Шизоидная структура характера

Безжалостность и жестокость: Тяжелая жизнь и угроза смерти

Безжалостность и жестокость: Наследство матери

Безжалостность и жестокость: Наследство отца

Безжалостность и жестокость. Что происходит в теле?

Безжалостность и жестокость как патология жалости

Природа безжалостности (II)

Природа безжалостности

Природа жалости

Ваш характер и стиль питания: Избегающие жалости, безжалостные и жестокие