Как мы учим гештальт-терапии?

С 2007 года я с коллегами веду программу подготовки гештальт-терапевтов «Гештальт-подход в психологии и психотерапии» (Теория и практика гештальт-терапии в Ижевске). Это программа профессионального тренинга для практикующих психологов, психотерапевтов, врачей, консультантов, медицинских и социальных работников, педагогов и студентов старших курсов. Во время собеседования будущие участники программы часто спрашивают меня о том, как именно будет проходить обучение гештальт-терапии. Обычно, отвечая на этот вопрос, я рассказываю о структуре программы, форматах обучения, учебных требованиях, требованиях к учебным работам и т.д. Но иногда я забываю рассказать о том, каков наш подход к самому процессу обучения психотерапии и гештальт-терапии в частности. Я хочу коротко рассказать об этом здесь, с помощью конкретной истории и противопоставления процесса подготовки гештальт-терапевтов «традиционной» системе обучения в школах и ВУЗах. Итак:

 Я сижу в кресле, в своем кабинете, напротив меня молодая женщина, назовем ее Лена. Она говорит мне о том, что у нее много творческих идей, некоторые из них касаются написания текстов. Лена и правда умеет хорошо писать, ясно и увлекательно излагая свои мысли. Некоторые из ее текстов я читал с удовольствием. Проблема в том, что как только она садится за компьютер, то с ней начинает происходить что-то странное. Она начинает тревожиться, раздражаться, не может долго усидеть на месте, иногда ее подташнивает, хочется встать и заняться другими делами. Чаще всего именно так и происходит. Лена подходит к компьютеру с желанием написать давно запланированную статью, садится, встает, и уходит. Иногда она все же пишет что-то, но ей приходится заставлять себя делать это практически героическими волевыми усилиями, преодолевая огромное внутреннее сопротивление.

Откуда берется это сопротивление? Лену никто не заставляет писать, это ее собственное желание, творческий порыв. Никто не подгоняет ее со сроками. Никто не задает ей тему. Она умеет выражать свои мысли. Почему ей приходится буквально заставлять себя это делать?
 
На самом деле, в этом нет ничего удивительного. То, что происходит с Леной, последствие так называемого «традиционного» образования. Иногда его еще называют «развитием снаружи». Это когда есть образовательный стандарт, заданный извне, который человек должен освоить. Набор знаний и навыков, который задан снаружи, относительно личности самого человека. 
 
Я не думаю, что в традиционном обучении самом по себе есть что-то плохое. Все-таки, больше всего результат зависит от учителей и родителей (если дело касается школьного обучения). Однако вектор развития человека, ориентированный на внешние стандарты, часто провоцирует учителей и родителей на репрессивные методы стимуляции к обучению. Иногда человека просто заставляют учиться тем или иным путем.
 
Например, Лену мама не выпускала из комнаты, пока она не сделает все (!!!) уроки, не позволяя ей даже отдыхать, пока «дело не будет доведено до конца». А еще Лену в начальной школе из обычного класса перевели в лицейский, по настоянию учителей, так как она хорошо училась. Правда, сделано это было интересным способом. Лену неожиданно вызвали с урока, учитель ничего не объясняя ей подвела ее к дверям лицейского класса и сказала, что теперь она будет учиться здесь и это для нее большая честь. Если она не будет соответствовать оказанному ей доверию, то ее с позором вернут обратно в обычный класс. Лена старалась и соответствовала, училась хорошо, но в основе мотивации к такому обучению был страх.
 
Традиционное образование, с его идеей развития снаружи, нередко формирует спорные мотивы к обучению и деятельности. Часто – это тревога и страх, в ответ на запугивание. Например, ставший классическим аргумент: «Если не будешь хорошо учиться, то пойдешь работать дворником». Вина и стыд в ответ на сравнение с другими, унижение перед всем классом и другие «чудесные» «педагогические» приемы. Результат — навязчивое желание получить похвалу, хорошую оценку и/или полное сопротивление всему, что связано с обучением и творчеством.
 
Скорее всего, на реабилитацию Лениного здорового и естественного творческого желания уйдет какое-то время. Чтобы она могла писать и творить когда захочет и как захочет, иметь возможность в любой момент прерваться и отдохнуть. Пока Лена не очень верит, что если она не будет себя подгонять (как это делала ее мама), то сможет сама закончить работу, ориентируясь на свой интерес, а не на внешние рамки.
 
Я думаю, многие могут вспомнить свои примеры обучения, ориентированного на развитие снаружи. Так причем здесь обучение гештальт-терапии?
 
Дело в том, что уже взрослых людей, которые хотели бы научиться практике психологического консультирования и психотерапии, мы можем обучать основываясь совершенно на других принципах, отличных от методов, применяемых в школе и ВУЗе.
 
Такое обучение называют экспериенциальным или обучением через опыт. Базовый принцип такого обучения – это развитие человека и профессионала «изнутри», в соответствии с его  собственными потребностями, интересами, темпом и целями. Все знания и навыки, которые получает специалист в процессе подготовки гештальт-терапевтов, «пропущены» через собственный опыт и не являются простой трансляцией чужих наработок. Здесь важно развитие самой личности изнутри, а не гонка за соответствием внешним стандартам.
 
Задача ведущих создать условия, в которых человек мог бы научиться психотерапии и психологическому консультированию в рамках гештальт-терапии. Важно, чтобы участники программы в первую очередь следовали за своим интересом к обучению и получали от этого удовольствие.
 
Например, мы никого не заставляем читать книги и пересказывать их содержание. Мы считаем, что взрослые люди и так прочитают то, что им будет действительно интересно,  когда они захотят разобраться в том или ином вопросе.
 
Мы редко даём какие-то конкретные технические приемы психотерапии, так как считаем, что сила и профессионализм психолога или психотерапевта не в знании каких-то уникальных технологий, а в его собственной личности (кстати, это доказано многими исследованиями). Поэтому, мы больше заботимся о личностном росте участников и развитии понимания процесса психотерапии.
 
Навыки психотерапии можно приобрести только через собственный опыт, а не через повторение чужого. Поэтому, обучение гештальт-терапии – это постоянная практика, профессиональный разбор и обратная связь.
 
Несомненно, существуют достаточно жесткие требования к учебным работам и сдаче квалификационного экзамена, но опыт подсказывает, что если человек осознанно выбирает предмет обучения, то учиться ему удается легко и с огромным удовольствием, так как это соответствует его интересам. И такой подход уже доказал свою высокую эффективность.
 
Я попросил у Лены разрешения упомянуть ее случай в статье, предварительно изменив ее имя и некоторые детали, чтобы сохранить анонимность. Мы договорились, что сначала я отошлю эту статью ей, и опубликую только после ее согласия. Взамен она будет присылать мне, если захочет, свои тексты. Сейчас, когда я пишу эти строки, то испытываю радостное волнение, так как статья практически дописана и мне осталось только отправить ее Лене. И если вы читаете сейчас эти строки, значит, она дала свое согласие на публикацию.
 
Творчество и обучение через опыт (а это практически одно и то же) доставляют мне много радости и искреннего удовольствия. Конечно, в небольшой статье невозможно рассказать обо всех идеях и методах, которые мы используем в процессе подготовки гештальт-терапевтов. Да и нет такой необходимости. Каждый, кому интересна гештальт-терапия может прийти и узнать об этом через свой собственный опыт.