Эссе по работе М. Кляйн «Скорбь и её связь с маниакально-депрессивными состояниями»

Эссе по работе М. Кляйн

«Скорбь и её связь с маниакально-депрессивными состояниями»

От Фрейда к собственному объяснению маниакально-депрессивных состояний

Отправной точкой рассуждений М. Кляйн о маниакально-депрессивном состоянии послужила известная работа З. Фрейда «Скорбь и меланхолия». В ней основатель психоанализа исследует феномен депрессивного расстройства (меланхолии), проводя параллели между симптоматически сходными состояниями – скорбью как здоровой закономерной реакции на утрату и меланхолией как нарциссическим нарушением работы «Эго» в объектных отношениях. Предваряя свои рассуждения, М. Кляйн цитирует мысли З. Фрейда о важности тестирования реальности для преодоления скорби при утрате объекта. Согласно З. Фрейду реальная (объект больше не существует) или идеальная (объект остается в реальности, но утрачивается для субъекта) утрата объекта и есть суть различий скорби и меланхолии. При скорби потеря полностью доступна сознанию, в меланхолии присутствует элемент бессознательного.

М. Кляйн подняла тему о маниакально-депрессивных состояний в своей работе с соответствующим названием «Вклад в психогенез маниакально-депрессивных состояний». Там она связала маниакально-депрессивное состояние с инфантильной депрессивной позицией. В работе «Скорбь и её связь с маниакально-депрессивными состояниями» она кратко повторяет и расширяет свои выводы и развивает замеченные еще З. Фрейдом представления о взаимосвязи нормальной и аномальной скорби и маниакально-депрессивных состояний в свете своих представлений о развитии психики.

Напоминание о ранней депрессивной позиции и ее переживаниях

Согласно М, Кляйн, причиной депрессивно-маниакального состояния взрослого субъекта является непроработанность инфантильной депрессивной позиции (эта мысль неоднократно повторяется). В связи с чем М. Кляйн считает необходимым кратко охарактеризовать депрессивную позицию, основные положения которой уже озвучивались ею в других работах.

Депрессивная позиция является более зрелой по сравнению с ранней параноидно-шизоидной позицией, а также центральной в развитии психики.За счет развития интеграции «хорошей» и «плохой» груди неизбежно происходит изменение в объектных отношениях. Первичный объект (мать) воспринимается теперь не расщеплено, а целостно.Интроекция целостного объекта при переходе в депрессивную позицию добавляет к персекуторной тревоге преследования тревогу потери любимого объекта и тоску по нему.

М. Кляйн отмечает, что по времени кульминация депрессивной позиции совпадает с периодом до, во время, после отлучения от груди. Во внутрипсихическом плане потеря объекта связывается с собственной жадность, агрессивностью, деструктивными фантазиями против материнского тела. На переживания отлучения от груди матери накладывается страх потери обоих родителей, связанный с эдипальной амбивалентностью чувств и отношений к ним. Круг потенциальных потерь расширяется за счет братьев и сестер, атакуемых в фантазиях.

Именно в этот период особо интенсивно выстраивается внутренний мир на основе разделения на внутренний и внешние объекты.

Внутренние и внешние объекты

Вообще разделение мира на внутренние и внешние объекты начинается с первых дней жизни человека в процессе интернализации матери, родительских фигур, разных ситуаций.

У ребенка существует постоянное взаимодействие между переживаниями, относящимися к «внешней» матери и, относящимися к «внутренней» матери.Фантазии и разнообразные переживания влияют на восприятие матери. С другой стороны, «внешняя» мать - действия реальной матери, ее отношение к младенцу, забота о нем – корректирует образ «внутренней матери».

В норме многочисленные удовольствия, получаемые от общения с матерью, доказывают ребенку, что объект не поврежден. Страхи и тревоги о собственной деструкции постепенно преодолеваются; возрастает уверенность в себе; укрепляется надежда на свои возможности на сохранение хороших объектов. Даже некоторое количество неприятных событий полезно для тестирования реальности, если ребенок имеет внешнее доказательство своей способности удержать любовь матери. Преобладание неприятных событий из внешнего мира, ограниченный счастливый контакт с любимыми внешними объектами, подтверждает тревоги по поводу внутреннего уничтожения и внешнего преследования, уменьшают надежду и безопасность. В норме на изменение психической реальность ребенка постепенно влияет каждый шаг узнавания внешней реальности. Исключением являются дети, у которых внутренний мир чересчур господствует над внешним, так что никакие приятные отношения не способны доказать беспочвенность их тревог.

Эти рассуждения М. Кляйн показывают значимость отношения взрослых к ребенку, начиная с первых дней его жизни.

М. Кляйн делает вывод о нормальности инфантильных психотических и невротических переживаний в процессах организации и интеграции на пути Эго к установлению стабильного внутреннего объекта. Тревоги и хаос внутри себя должны прорабатываться, посредством ряда методов и механизмов шаг за шагом преодолеть депрессивный невроз.

Методы и механизмы проработки инфантильного невроза

Хотелось бы отметить впечатление некоторой запутанности и недостаточной ясности этой темы в работе М. Кляйн. При заявленном М. Кляйн рассмотрении защит и механизмов проработки инфантильного невроза (который соответствует депрессивной тревоге), постоянно перемешиваются описания защит от персекуторных и депрессивных тревог. Настолько, что достаточно сложно определить о какой позиции говорит М. Кляйн. А порой, несмотря на тщательное вчитывание в текст, сохраняется впечатление смешанности позиций. Напрашивается вывод, что инфантильный невроз включает непроработанные элементы и параноидно-шизоидной и депрессивной позиций.

По М. Кляйн, защита от персекуторных страхов и фантазий с основным содержанием о деструкции Эго состоит в разрушении угрожающих объектов. На депрессивной позиции к ранним защитам присоединяются новые защиты, часть из них можно назвать – маниакальными, или маниакальной позицией. Общее между маниакальными защитами и более ранними проективными и интроективными защитами - искажение психической реальности с целью избегания депрессивной боли.

В своих фантазиях о контроле над сохранностью любимых объектов Эго обладает всесильностью и всемогуществом. Неотъемлемой частью маниакальной позиции, по М. Кляйн, является предельный характер фантазий – и садистических, и репаративных. Фантазии о разрушении в высшей степени ужасны, а хорошие объекты идеально совершенны. Другой важный элемент маниакальной защиты – отрицание. Без временного отрицания психической реальности Эго не сможет вынести переживаемой угрозы бедствия, особенно на пике депрессивной позиции. Всемогущество, идеализация и отрицание дают раннему Эго возможность отстаивания своих прав против внутренних преследователей и против рабской зависимости от любимых объектов.

М. Кляйн считает, что имеется взаимосвязь между механизмами навязчивости и маниакальными защитами. Эта взаимосвязь обуславливается первоначальной слабостью репаративных защит, поэтому ребенок вновь и вновь прибегает к маниакальному всемогуществу и компульсивно повторяет одни и тех же действия.

Триумф над внутренними объектами в маниакальной позиции

Еще один значимый элемент маниакальной позиции - триумф победы над объектом как осуществленное желание контролировать объект. Он особо значим для успеха или неудач Эго в преодолении депрессивной позиции.

По мнению М. Кляйн, в норме стремление к преодолению своих деструкций, контролю над плохими внутренними объектами, соперничество с взрослыми, побуждения «вырасти из своих недостатков» является стимулом к развитию ребенка и разного рода достижениям.

Однако скрытый триумф победы над своими родителями, переворачивание позиций «взрослы – ребенок» в фантазиях, где мать и отец превращаются в слабых, немощных, бедных, зависимых, сопровождается чувством вины. Чувство вины портит все удовольствие от своей «взрослой» позиции, поскольку успех воспринимается не как конструктивные достижения, а связанный с повреждением внутренних любимых объектов. Репарация любимых объектов оказывается расстроенной, они вновь становятся преследователями.

«Виноватый» триумф, нарушающий репарацию внутренних объектов и гармонию внутреннего мира, составляет часть деструктивного аспекта маниакальной позиции. Закрепление вины как сопровождающего элемента успеха может стать серьезным препятствием на пути к жизненным достижениям человека.

Черты гипоманической личности

М. Кляйн приводит пример характерных для гипоманической личности качеств. Чрезмерное восхищение (идеализация) одними людьми, вещами ситуациями или презрение (обесценивание) других. Тенденция мыслить масштабно, по-крупному (отражает защиту от страха потери единственного незаменимого объекта – матери, по которой гипоманическая личность все еще скорбит). Тенденция минимизировать детали и подробности (уход от импульсов детальной и тщательно репарации из-за отрицания причин - нанесенного объекту ущерба и своей грусти и вины).

Сопоставление инфантильной депрессии с нормальной скорбью

На сопровождающий скорбь импульс водворить потерянный объект обратно указывали З. Фрейд и К. Абрахам. Соглашаясь в этом с ними, М. Кляйн считает, что горечь реальной потери в значительной степени увеличивается бессознательными процессами по поводу внешних и внутренних объектов. Реальная утрата реактивирует раннюю депрессию и сопровождающие ее чувства вины и тревоги. «Плохие» объекты при утрате начинают преобладать над «хорошими». Поэтому скорбящий человек не только внутренне вбирает в себя потерянный объект, но и восполняет пострадавшие в результате реальной утраты внутренние «хорошие объекты». А именно, образы своих любимых родителей, «погибших» вместе с потерянным объектом.

М. Кляйн приводит пример: женщина, потерявшая ребенка, переживает грусть и боль о ребенке плюс бессознательные вину за инфантильные эдипальные желания «украсть» ребенка у своей матери, страх мести «ограбленной» матерью.

Как и инфантильный невроз, актуализированные психотические и депрессивные тревоги при нормальной утрате объяснимы и потому, нормальны. В этом М. Кляйн солидарна с З. Фрейдом. Расхождения с З. Фрейдом состоят в указании М. Кляйн на возможные опасности при работе скорби, опять-таки обусловленные сопровождающими тестирование реальности скорбью бессознательными процессами.

Против утраченной личности могут обратиться импульсы ненависти и агрессии за свой разрушенный внутренний мир. Кроме того, актуализируется маниакальный триумф как часть инфантильной маниакальной позиции. Основанный на инфантильных пожеланиях смерти своим близким родственникам, которая как бы осуществляется в бессознательном вместе с фактически потерянным объектом, триумф сопровождается чувством вины, стремлениями к изоляции, элементами навязчивости (например, перебирание веще умершего, перестановки в доме). Это все способы борьбы с тревогой.

Скорбящий получает облегчение, воскрешая в памяти добрые и хорошие качества умершего. То есть, осуществляя процесс репарации. Эти замечания М. Кляйн дают понимание традициям многих культур на поминках публично восхвалять умершего, перечислять и превозносить его положительные качества. Идеализирует ушедшего и близкий ему скорбящий в своих мыслях наедине с собой. Волны идеализации у него сменяются всплесками ненависти, страха и вины. Доверие к себе, свой внутренний мир и связь с внешним миром восстанавливается постепенно.

Состояние скорбящего, согласно М. Кляйн, - временное модифицированное маниакально-депрессивное состояние, аналогичное состоянию ребенка, который бьется, проходя депрессивную позицию в решении задач интеграции внутреннего мира.

Как и проработка депрессивной позиции, работа скорби волнообразна, периоды облегчения сменяются новым дистрессом. Причина этого борьба с внутренним хаотическим состоянием.

Работа скорби при тестировании реальности от реальной утраты может замедляться возобновлением бессознательных переживаний ранних потерь, муками необходимости вновь выстраивать свой внутренний мир.

Анализ клинического случая

Свои теоретические рассуждения о работе нормальной скорби и сопровождающих ее актуализированных бессознательных процессах инфантильного невроза М. Кляйн иллюстрирует клиническим случаем. На материале случая она демонстрирует действие защит, постепенное принятие реальности субъектом, перенесшим потерю любимого человека.

У некой миссис А внезапно умер сын-школьник. (далее удобнее описать проработку скорби в таблице).

События	Психические процессы
Несколько дней миссис А была полностью физически и морально разбита, ни с кем не общалась и не видела характерных для нее сновидений.	Усилилась маниакальная позиция, в частности – отрицание смерти сына.
Потом принялась сортировать письма сына, оставляя одни и выбрасывая другие.	Так она пыталась бессознательно сохранить сына в безопасности в себе.
Вновь вернулись сновидения, теперь ассоциативно связанные со смертью сына. Содержание сна: пришли женщина в черной одежде и мальчик, который или умер, или вскоре должен быть умереть. В переживаниях во сне не было грусти, а была враждебность в обоим. Сопровождающая мысль: «Совсем не больно, когда какой-то мальчик умирает. Это даже удовлетворительно».	Когда отрицать смерть стало больше невозможно, но еще трудно встретиться с болью, активизируется маниакальный триумф. Сон вызвал у миссис А детские забытые детские переживания относительно своего старшего брата.
Воспоминания: брата в школе были трудности с учебой, и ему потребовалась помощь другого ученика (Б), к ним пришли Б и его мать договориться о помощи брату. Сам брат был огорчен, и высказывал неприязнь к Б. Ситуация вызвала сильные разочарования у маленькой А, для которой брат был образцом всех достоинств, знаний умений и силы. А также вызывал ревность. Трудности брата, по мнению А, бросили тень на всю семью, А желала смерти Б и его матери, видевшими «позор А», и наказаний брату и своей матери за такого сына. Также бессознательно она желала смерти своему брату, опозорившему семью. Когда ее брат умер, А кроме огромной грусти бессознательно переживала триумф над ним. Во сне А также испытывала сочувствие по отношению к своей матери из-за смерти ее сына (брата А). Была мысль «это умер ее сын, а не мой».	Двое из сновидения были Б и его мать. Триумф над ними – месть за брата, с которым у А была сильная ассоциированность. Маниакальный триумф распространялся и на интернализированную фигуру брата, по отношению к которому у А были ревность к его умениям и зависть к пенису. Еще имеется страх о том, что смерть ее сына – наказание за сведение счетов с родственниками. В несчастье контроль над внутренним объектом усилился и горе сместилось с самой А на интернализированную мать.
Другой сон миссис А: они летали с сыном и вдруг он исчез. Исчезновение сопровождалось ощущением, что он утонул, и ей самой суждено утонуть, но она собрала все силы и вырвалась из опасности.	В этом сне бессознательное больше принимает мысль о потере. Переживание триумфа снижается и выражается в удовольствии быть живым в отличие от умершего сына.
На вторую неделю скорби миссис А чувствовала облегчение от созерцания красивых загородных домов, фантазий о живущих в них людях и мечтаний иметь такой дом. Эти утешения сменялось приступами грусти и слезами.	Созерцание домов и фантазии о доме означают процесс выстраивания новых «хороших внутренних объектов», попытку объединить их с реальностью. Осуществляется репарация родителей, проработка вины перед ними за то, что в фантазиях убила их детей. Спад страха преследования и мести позволил раскрыться грусти. Через слезы снимается напряжение, поскольку в бессознательном они воспринимаются как экскременты, выбрасывание «плохих» объектов. Также ее слезы были в некоторой степени слезами ее внутренних родителей, которые скорбели вместе с ней. Маниакальные защиты уменьшились, Эго получило большую свободу.
После нескольких недель скорби миссис А прогуливалась по знакомым улицам, пытаясь восстановить прежние связи. Внезапно ей показалось, что людей слишком много, дома странные, а свет искусственный. Она удалилась в тихий ресторан, но там возникло впечатление, что потолок падает, а люди бесформенны.	Пугающее равнодушие людей на улицах и в ресторане и нереальность мира отразили множество «плохих» объектов в психике, временно ушло доверие к внутренней хорошести.

На примере случая миссис А М. Кляйн показывает взаимодействие двух наборов переживаний во время скорби: уменьшение страхов преследования и усиление грусти. То же самое происходит в инфантильной депрессивной позиции.

Позитивная роль скорби

Связанные с объектом сильные чувства всегда создают зависимость от объекта. Однако эта зависимость может быть разной. При переживании персекуторных тревог зависимость базируется на преследовании и ненависти, она бесплодна и деструктивна. При тоске по любимому объекту зависимость становиться стимулом к репарации, она креативна. На депрессивной позиции в раннем детстве зависимость способствует развитию ребенка, укреплению способности любить и воплощать эту любовь в своей деятельности и творчестве. Болезненные переживания по поводу утраты у некоторых людей стимулируют сублимацию, даже открывают новые творческие дарования, заставляют переосмыслить важные ценности, стать терпимее и мудрее.

Креативность при работе скорби у взрослого человека, опять же объясняется механизмом работы детской депрессивной позиции при нормальном развитии. М. Кляйн напоминает уже отмеченное ею условие развития ребенка: доверие к своим внутренним объектам и выстраивание отношений с внешними объектами формируется не только при проявлении любви и заботы родителей по отношению к ребенку, но и при преодолении им посильных фрустраций и неприятностей.

Любая, вызванная несчастьями самой различной природы, душевная боль, по мнению М. Кляйн, имеет нечто общее со скорбью и реактивирует инфантильную депрессивную позицию с соответствующей работой психического аппарата.

Различия в работе нормальной скорби и депрессивной позиции

Неоднократно подчеркивая схожесть работы нормальной скорби и ранней депрессивной позиции, М. Кляйн также указывает и на различия между этими процессами.

Маленький ребенок теряя грудь или бутылочку, начавшие обозначать для него хороший внутренний объект, испытывает горе и продолжает его испытывать, даже если мать рядом. Маленький ребенок еще не установил безопасный внутренний объект «хорошей матери», поэтому фактическое присутствие матери необходимо ему, чтобы справиться с внутренним хаосом.

Горе у взрослой личности вызывается фактической потерей, а помощь против такой сокрушающей потери приходит благодаря тому, что в ранний период развития была установлена «хорошая внутренняя мать». Психика нормального взрослого способна справиться со скорбью самостоятельно. Однако наличие любящих и сочувствующих людей стимулируют восстановление гармонии внутреннего мира.

Маленький ребенок устанавливает хорошие внутренние объекты впервые, а взрослый при скорби вновь обретает то, чего добился в детстве. Таким образом, успешная проработка инфантильного невроза способствует успешной работе скорби взрослого субъекта.

Маниакально-депрессивные состояния как непроработанность депрессивной позиции

Из детального разъяснения М. Кляйн сходства, различий, взаимосвязанности инфантильной депрессивной позиции и работы скорби взрослого человека логично вытекает понимание маниакально-депрессивных состояний. Причиной формирования депрессивного заболевания, мании или паранойи является несостоятельность индивида в преодолении депрессивной позиции. В раннем детстве в попытках уйти от страданий закрепилась одна из маниакальных или параноидных защит. Это может быть бегство к «хорошим внутренним объектам», бегство к «хорошим внешним объектам» и разнообразные варианты и сочетания защит. Например, внутренние «плохие объекты» маниакально порабощаются, отрицаются, проецируются во внешний мир, эмоциональная жизнь может резко ограничиваться.

Психоаналитическая работа со скорбящими и с маниакально-депрессивными пациентами

В случаи с миссис А отчасти затронуты вопросы работы с пациентом, переживающим нормальную скорбь. М. Кляйн замечает, что без анализа проявленные в сновидениях и иллюзиях восприятия вытесненные бессознательные ранние переживания не были бы осознаны.

Из представленного М. Кляйн случая некого Д. - пациента с выраженными параноидными и депрессивными чертами, видно использование техники интерпретации сновидений и свободных ассоциаций. То есть методов классического психоанализа.

Таким образом, новое и главное для М. Кляйн в работе с пациентами, не метод, а теоретическая основа для интерпретаций материала пациентов и цели работы. Для скорбящих пациентов понимание взаимосвязи работы нормальной скорби с работой психического аппарата на депрессивной позиции раннего детства, дает аналитику возможность разрешить ряд ранних ситуаций тревоги, хранящихся в бессознательном и недоступном до ситуации горя. Для маниакально-депрессивных пациентов (и пациентов с некоторыми другими расстройствами) целью будет проработка непроработанной инфантильной депрессивной позиции, то есть сделать то, что им не удалось сделать в детстве - преодолеть персекуторные страхи, прожить инфантильные тоску и горе, укрепить веру в свои возможности, развить любовь и репаративные способности, сформировать устойчивые хорошие внутренние объекты. В общем, восстановить дезинтегрированный внутренний мир.

О подходах З. Фрейда и М. Кляйн к маниакально-депрессивному состоянию (вместо заключения)

Раз уж М. Кляйн начала свою работу о маниакально-депрессивных состояниях со ссылки на З. Фрейда, и в ходе изложения своей отмечала отличие своих взглядов от фрейдовского, хотелось бы сопоставить подходы этих аналитиков.

У обоих различаются состояния нормальной скорби, связанной с утратой, и болезненного состояния. При этом по З. Фрейду нормальная скорбь представляет собой феномен, отличный от меланхолии, протекающий в сознательном слое психики, у М. Кляйн в работе нормальной скорби значителен вклад бессознательных компонентов и скорбь внутренне взаимосвязанна с депрессией и манией.

З. Фрейду интереснее меланхолия из-за ее корней в бессознательных структурах, именно меланхолии он уделяет основное внимание; обращение к скорби носит вспомогательный характер из-за внешней схожести (только двух) феноменов. М. Кляйн выделяет три состояния – нормальное проживание скорби, ненормальное проживание скорби и маниакально-депрессивное состояние с принципиально общим механизмом действия и разной степенью проблематичности.

Оба аналитика, что соответствует психоаналитическому подходу в целом, истоки расстройств усматривают в раннем детском возрасте. У З. Фрейда это ранняя нарциссическая фиксация, у М. Кляйн – непроработанность депрессивной позиции.

Источник:

Кляйн М. Скорбь и ее связь с маниакально-депрессивными состояниями // Психоаналитические труды: в VII т./ Мелани Кляйн. – Т. 2: «Любовь, вина и репарация» и другие работы 1929-1942 гг. / пер. с англ. и нем. – Ижевск: ИД «ERGO», 2007 – с.257-292.