ПОМОЩЬ VS СПАСАТЕЛЬСТВО: Растим профессиональных жертв?

Еще какое-то время назад информация о том, что страшный недуг, рак, бывает и у детей вызывало удивление и даже шок. Однако, с течением времени, проблема детских онкозаболеваний приобретает в нашей стране все большую огласку. На детских онкологических отделениях появляется все больше специалистов, занимающихся не только физическим, но и эмоциональным состоянием детей и их семей. Именно поэтому становится особенно важным поднимать вопрос стандартов и качества как медицинской, так и немедицинской помощи детям данной категории. Об одном из существенных ограничений к оказанию помощи пойдет речь в этой статье.
Онкозаболевание ребенка – огромный удар для всей семьи. Сообщение или даже подозрение о такого рода диагнозе зачастую становится событием, повергающим родственников больного ребенка в состояние кризиса. Это связано с наличием угрозы для жизни ребенка, что вызывает не только страх потерять дитя, но и обостряет переживания, касаемые собственной смерти. Ужас, боль, страх, тоска, тревога становятся невыносимыми и приводят к разного рода дезадаптивным реакциям, которые неизбежно отражаются и на отношениях с ребенком.
Восприятие ребенка как объекта для манипуляций, к сожалению, является, общепринятым в нашей стране и обостряется в ситуации тяжелого заболевания. Онкобольной ребенок часто начинает восприниматься предметом ухода, лечения и, как не парадоксально, предметом психологической поддержки. Сложность и глубина психики ребенка меркнет в восприятии окружающих перед поставленным диагнозом. Противоречие данной ситуации заключается, что помощь, оказываемая ребенку, при таком подходе становится в разы менее эффективной. Значимое окружение, медперсонал, волонтеры и другие специалисты готовы предоставить ребенку в тяжелой ситуации многое, кроме того, что ему действительно нужно: присутствие, честность, открытость и любовь. На фоне этого во внутреннем мире ребенка происходят два негативных процесса: формирования комплекса «жертвы» и синдрома выученной беспомощности. 
Будучи талантливым и наблюдательным, ребенок быстро научается использовать свою болезнь для достижения собственных целей. При невозможности обеспечить себе родительское внимание высокого качества, маленький человек обеспечивает себя различного рода отвлечениями: телефонами, смартфонами, планшетами и компьютерами, в чем способствуют различного рода «благотворители». Свыкаясь с позицией «жертвы», ребенок обучается воспринимать ситуацию как нечто фатальное, неизбежное, склонен «уходить в себя» с целью защиты. У «жертв» отмечается повышенная фиксация на имеющихся препятствиях. Они пассивны, несамостоятельны в разрешениях конфликтов. Позиция жертвы отрицательно сказывается на эмоциональном состоянии ребенка, ухудшает переживание осложнений от химиотерапии. 
Из ситуативной позиции «жертвизм» становится частью личности. С этими изменениями тесно связан, так называемый, «синдром выученной беспомощности». Это устойчивая мотивационная характеристика человека, формирующаяся в процессе развития под влиянием взаимоотношений с окружающими (Циринг Д. А., 2005) и появляющаяся в условиях тщетности усилий, в кажущейся безысходности.
Так формируется «профессиональная жертва», которая ищет и находит «профессиональных спасателей». Этот тип взаимоотношений был впервые описан Карпманом, Этот всемирно известный психолог описал три роли, которую занимают люди в процессе взаимодействия: «жертва», «спасатель», «преследователь», что представляет собой так называемый «треугольник Карпмана». Автор отмечает, что связи такого рода носят неосознанный характер, лишают личность возможности расти и противоречат целям помогающего специалиста.
Именно поэтому, при работе с онкобольными детьми и их семьями, важно определиться, что мы понимаем под помощью? Сделать за ребенка или помочь ребенку справиться самому? От подхода во многом зависит то, какой путь будет уготован маленькому человеку, а также то, что он вынесет из ситуации тяжелого заболевания: травму или личностный рост.
По моему глубокому убеждению, целью лечения и реабилитации ребенка после онкологического заболевания является как физическое, так и психологическое здоровье. Последнее предполагает «состояние благополучия, при котором человек может реализовать свой собственный потенциал, справляться с обычными жизненными стрессами, продуктивно и плодотворно работать, а также вносить вклад в жизнь своего сообщества».
Только отношение к ребенку, которое рассматривает его как отдельную, целостную, свободную личность, обладающую достоинством и ресурсами для преодоления трудной жизненной ситуации, позволяет оказывать комплексную помощь в выздоровлении. 
Анастасия Петрова,
психолог