Как мы мешаем горюющему

Статей о том, что представляет собой реакция острого горя, написано немало. И почти нигде не  говорится о том, как мы невольно мешаем своим близким справиться с горем. Об этом и пойдет речь.

Каждый из нас, так или иначе, сталкивается с  утратами. Это может быть не только смерть близких, но и разрыв любовных или дружеских отношений, вынужденная смена деятельности, переезд, серьезная болезнь, потеря работы или имущества.  Утраты имеют разное значение, иногда затрагивают сразу несколько сфер жизни, и переживаются с большими или меньшими трудностями.  Процесс горевания отражается на состоянии здоровья, на существующих и возможных отношениях, на продуктивности, на интересе к жизни, в конце концов.

Чаще всего острое горе связано со смертью близких или потерей отношений. Ведь в них мы получаем удовлетворение потребностей – в зависимости от типа отношений, разных: в любви и заботе, в близости и принятии, в одобрении и признании, в безопасности и комфорте, в общении и в принадлежности к группе. Кроме того, наши отношения наполнены чувствами, которые, при разрыве связи, больше не находят адресата. Но наши потребности проявляются не только в отношениях с людьми. Работа также обеспечивает нам удовлетворение различных потребностей (еда, комфортабельное жильё, уважение, принадлежность к группе, самореализация и т.д.). Нет необходимости подробно разбирать каждый возможный случай, главное – понимать, что любая утрата наносит удар по следующим точкам:

а) по нашему эмоциональному состоянию – ведь мы переживаем острые и болезненные чувства, и вся наша энергия сейчас сосредоточена на утраченном;

б) по нашим потребностям – ведь теперь нам нужно искать новые способы и новые объекты для их реализации;

в) по нашему самоуважению – ведь нам всегда кажется, что мы не справились, не сделали всего, что было в наших силах, могли раньше заметить тревожные признаки, могли дать больше заботы, приложить больше усилий, вовремя попросить помощи;

г) по ощущению безопасности – ведь произошло то, чего мы не ждали и к чему не смогли подготовиться, что нанесло непоправимый вред, и теперь чувствуем, насколько мы и наши близкие уязвимы перед лицом реальной опасности;

д) по нашему контролю – ведь мы ощутили, насколько мы бессильны изменить ситуацию или даже её предотвратить; насколько смешны наши далеко идущие планы и наша уверенность в благополучном Завтра.

Так, в горе наши чувства не ограничиваются только лишь болью, мы также можем ощущать вину, стыд, гнев, тревогу. Не все эти чувства  осознаются и потому остаются недоступными для проживания или проработки, и это существенно осложняет горевание. Но беда не в этом.

Скорбящий практически всегда сталкивается с тем, что близкие  не готовы встретить его чувства. Например, женщины часто горюют «слишком долго», «слишком громко», «слишком демонстративно». Мужчины в нашей культуре всё ещё не плачут, потому переживают горе молча и стиснув зубы – внешне «безразлично». Дети своим страданием попросту мешают взрослым заниматься своими делами, или же вообще не понимают, что произошло. То есть, кто бы и как бы ни горевал – окружающих это не устраивает. Причина проста: мы не можем выдержать тяжести чужого горя. Отчасти потому, что скорбим сами. Отчасти – потому что рядом с человеком, переживающим горе, мы чувствуем себя бессильными. Мы ничего не можем исправить, мы не знаем, что сказать, мы злимся на то, что скорбящий требует много внимания, или наоборот, на то, что он нас избегает. Одним словом, мы также испытываем сложные и непереносимые чувства и хотим, чтобы всё поскорее закончилось. А скорбящий чувствует себя непонятым, ненужным, одиноким и брошенным, навязчивым, невыносимым и неправильным.

Примерно так звучал бы перевод с языка беспомощности на язык осознанности (а горюющий его вполне понимает без специального словаря):

«Ну сколько можно убиваться», «уже полгода прошло, а ты всё рыдаешь» означает «я устал, у меня кончилось терпение, я больше не могу контактировать с тобой, пока тебе так плохо».

«Не плачь», «возми себя в руки», «выйди, наконец, из печального образа» означает «я не знаю, чем тебе помочь и как утешить, я не могу больше выносить своё бессилие».

«Хватит реветь у всех на глазах», «все уже поняли, какое у тебя горе» означает «я не научился переживать и выражать свои чувства. И меня раздражает, что ты позволяешь себе горевать не стыдясь».

«Всё, что ни делается – к лучшему» означает «мне нечего тебе предложить, поэтому давай думать, что всё просто наладится».

«Свет клином не сошелся», «у тебя еще сто таких будет» означает «для меня неочевидна ценность утраченного, и я преуменьшаю её, чтобы тебя утешить.

«Да тебе без него только лучше» означает «твой выбор был плох, тебе бы всё равно не хватило сил что-то изменить, но теперь всё разрешилось и ты должен быть рад этому».

«На всё воля Божья», «Бог дал – Бог взял» означает «вообще-то, есть некто ответственный, обладающий абсолютной властью и недосягаемый для призвания к ответу».

«Бог терпел и нам велел» означает, «существует канонический уровень мук, этот конкретный случай до него не дотягивает».

«Скажи спасибо, что не…» означает «всё могло быть хуже, вот тогда бы и стоило так страдать».

 «Мне очень жаль» означает «эту фразу всегда говорят в кино, а я не знаю, чего именно мне жаль».

Думаю, суть ясна.  Из-за собственной тревоги и беспомощности мы начинаем суетиться, изобретаем советы и подсказки, высказываем свое мнение по поводу случившегося, изумляемся чужим реакциям, обвиняем в слабости и уличаем в бездействии.

Не мешайте горевать. Не обесценивайте, не стыдите, не подгоняйте. Не усложняйте то, что и так еле выносимо. Горевание – это длительный и сложный процесс, который нельзя остановить, отложить или ускорить. Он имеет свои этапы, которые должны быть пройдены и задачи, которые  должны быть выполнены.

Помощь, которую оказывает терапевт, зависит, с одной стороны, от стадии горевания. Так, на стадии шока (от 7-9 дней до нескольких недель) терапевт возвращает к реальности, помогает преодолеть отрицание утраты, её значимости или необратимости. На стадии поиска (5-12 дней) терапевт дает информацию о том, что для этого периода характерно и нормально – например, забывать о случившемся, слышать и видеть умершего в толпе. На третьей стадии, собственно острого горя (примерно до 40 дней) терапевт слушает и задает вопросы, помогает осознать, выразить и прожить все возникающие чувства. Этот период является самым тяжелым. На стадии восстановления (до 1 года) горе имеет приступообразный характер, помощь может требоваться в определенные моменты (в «плохие» дни; в праздничные и значимые даты; в ситуации, где утрата ощущается особенно сильно). Терапевт может помогать  переключать внимание на окружающих, отношения с ними, смещать фокус с прошлого на будущее. На завершающей стадии (1-2 год) клиент при помощи терапевта находит новые смыслы, занятия, планирует дальнейшую жизнь, принимая произошедшее, как опыт.

С другой стороны, этапы горевания не всегда следуют строго один за другим, не бывают четко разграничены и могут отсутствовать вовсе. Поэтому горе рассматривают не только с точки зрения реакций и их последовательной смены, но и с точки зрения решаемых задач. Согласно концепции Вордена, горюющий должен решить четыре задачи: принять факт случившегося; пережить боль;  наладить те сферы жизни, которые пострадали от утраты; выстроить новое эмоциональное отношение к утраченному и продолжать жить дальше. Терапевт помогает в решении этих задач.

Не существует правильного способа переживать горе, каждый человек справляется с ним так, как может. И вне зависимости от того, как именно разворачивается конкретный процесс горевания и как именно скорбящий его проживает, терапевт остается надежной фигурой и предоставляет ресурс, на который можно опереться и которого зачастую недостает близким: терпения, внимания,  тепла, уверенности в том, что горе можно пережить. Если вы не выдерживаете накала – постарайтесь привлечь помощь извне. Найдите специалиста и предложите обратиться к нему.

Как же помочь, если силы есть?

Просто быть рядом и слушать. Предлагать помощь, уточнять, какая именно требуется, выполнять простые бытовые задачи. И снова слушать. И быть рядом.