Самоорганизация страдания

Занимаясь психотерапевтической практикой вот уже более 20 лет, я не перестаю удивляться «талантливости» страдающего человека. Создаётся впечатление, что люди с доминирующими «несчастными установками»  методично и настойчиво и даже творчески причиняют себе реальный вред. При том, что с точки зрения клиники это вполне здоровые люди. Здоровые, но страдающие и несчастные….   Показательно  то, что при этом  страдающая личность далеко не всегда становится клиентом, - подавляющее большинство «несчастных» таковыми и остаются, не обнаруживая готовности что-то изменить в своей жизни.  Процент обращающихся за психологической  помощью к специалистам среди таких людей  ничтожно мал.  

Ранее я говорил о таком факторе удержания человека в плачевном состоянии как «блаженная надежда».  Человек реально отдаёт себе отчёт в том, что «дела идут хуже некуда», но привычка надеяться на изначально желаемый вариант «греет душу» и как бы снимает ответственность субъекта за своё благополучие. Надо сказать, что сам феномен ответственности человека за своё благополучие практически не исследован ни в медицине, ни в педагогике, ни в психологии.  Широко распространены факты дезадаптации человека на новом месте в силу тяжёлых и катастрофических событий, заставивших его покинуть родные  места («грозненский феномен»). Что здесь является «движущей силой» жалкого существования: инфантильная надежда на счастливый случай, на доброго чиновника, на то, что «справедливость должна восторжествовать»?

Феномен безответственности за своё (и тем самым – других людей)  благополучие легко обнаруживается в такого рода формах «самопроявления» страдальца как:

-  несчастная и безответная любовь («недоступное безопасно и  поэтому привлекательно»)

-  рутинная работа и низкий уровень притязаний на успех («как бы не было хуже»);

-  цейтнот и стресс как единственная самозначимая  сенсорная  ситуация («я реально существую, когда трудно, больно, накажут, если не справлюсь…»);

-  безделие и скука («в жизни нет ничего интересного», «всё уже было…»);

-  вредные привычки («соблазн сильнее меня»);

-  созависимости и  асимметричные привязанности («он  – мой Владыка, я без него ничего не представляю»; «он – часть меня и должен  исправно мне служить»);

и т.д.

            Безответственность за собственное благополучие, выражаясь в разнообразных искажениях в мышлении, восприятии и поведении, обязательно приводит к страданию. Человек оказывается неспособным к жизненно важным решениям в трудных – тестовых – для себя ситуациях.  А именно такие решения как раз и нужны, чтобы принять вызов тестовой ситуации и справиться с актуализировавшейся трудностью   !

            Верно и обратное: страдания и несчастья являются ярким свидетельством безответственности человека за своё благополучие. Эта мысль представляется мне самоочевидной и верной не только в силу формальной логичности. По сути, безответность в данном случае – есть форма ответственности. Так, если человек не понимает и не принимает вызов тестовой ситуации, то это совсем не означает, что он не несёт ответственности за своё состояние. Оказываясь в тупике несостоятельности перед предлагаемым эволюционным    выбором, он несёт ответственность за вольный или невольный саботаж этой новой для него возможности.

            Саботаж новых возможностей, столь своеобразным образом – через трудность – предлагаемых тестовой ситуацией – ещё одна отличительная и характерная для страдальца черта. Несчастный страдалец воспринимает трудность тестовой ситуации как самодостаточное явление и застревает на ней, фиксируется. Собственно сенсорные характеристики переживания трудности обобщаются несчастным до эмоциональных и ментальных и даже смысловых составляющих состояния несостоятельности.  Переживание трудности становится своеобразным триггером для воспроизводства состояния несостоятельности. И тогда  субъективная невозможность справиться с частными аспектами жизненной ситуации мгновенно и невольно становится для субъекта поводом для актуализации общей несчастной самооценки.  

            Саботаж эволюционного выбора и новых аутентичных свойств и перспектив осуществляется посредством своеобразной «страдательной самоорганизации».  Вот основные характеристики такой самоорганизации. Во-первых, страдалец не воспринимает вызов тестовой ситуации как предложение блага. Эволюционное предложение блага, содержащееся в трудностях тестовой ситуации, мгновенно блокируется не поддающейся никакому сомнению и анализу оценкой такой ситуации как угрожающей. Трудность – есть угроза.   Несчастный субъект видит угрозу собственному благополучию не там, где она реально есть.

            Во-вторых, страдалец реально не готов к экспериментам с новизной – новыми возможностями.  Новое за пределами несчастной «зоны комфорта» воспринимается им как «выход в открытый космос без скафандра». Мало того, что трудность тестовой ситуации воспринимается субъектом как угроза его жалкому благополучию, ещё и перспективы справиться с ней также, - если не более – устрашающи. Новое решение есть неведомое – неопределённое – тёмное – пугающее и в силу этого вытесняемое и невозможное.

Такое отношение к возможным перспективам  -  характерная отличительная черта не только людей, имеющих конкретную психологическую проблему. Пугающее будущее, какими бы задачами оно не актуализировалось, делает нереальным аутентичный выбор. Так, молодой человек или девушка оказывается не в состоянии позволить себе достойную партию. Они так и говорят на психологической консультации: «я её  не достоин», «боюсь, что с ним я не справлюсь», «я не буду ему интересна» …. То же самое характерно и для молодых людей, поступающих в вуз. Для многих  проблемы выбора работы и профессионального и должностного роста имеют аналогичную  природу взаимоотношений с будущим.

В третьих, как я обнаружил, у многих обращающихся за психологической помощью людей, наблюдается одна и та же стратегия, которую смело можно назвать стратегией самоизнасилования. Эта стратегия в какой-то мере объясняет устойчивость и нерушимость приверженности субъекта к страданию и несчастью. Суть её в следующей закономерности. Даже если нет никакого вызова, нет тестовой ситуации, у субъекта возникает тревога по поводу того, что ему давно (несколько минут!...) как-то уж слишком хорошо. Сама по себе  эта безотчётная мысль запускает процесс невольного тестирования актуальной ситуации по типу «а что здесь может быть не так?». Ответ не заставляет себя ждать – Вселенная богата на возможности. Снижение настроения, жизненного тонуса, пессимизм обеспечен.

Практически любая из так называемых обыденных жизненных ситуаций, в которых протекает жизнь каждого человека, содержит в себе варианты их проживания разной привлекательности. Страдалец выбирает варианты наименее привлекательные. Эту «стратегию выбора» можно  также характеризовать как бытовую стратегию несчастья. Это – в-четвёртых: страдалец одержим, если можно так выразиться, ожиданиями подвоха, неудачи, невезения, недоброго к себе отношения со стороны окружающих (недоверия)…. Подозрительность и ожидания неприятностей предрешают исход бессознательного выбора конкретного варианта проживания бытовой ситуации. Кредо такой установки можно кратко сформулировать следующим образом: «в том, что есть, нет ничего хорошего, а лучшее недоступно!».

Перечисленные установки и стратегии обретения страдания и несчастья составляют   арсенал средств потери субъектом собственной аутентичности. Этот   арсенал безотчётен, что только и делает его могущественным. Всё дело в понимании и в осознании этих средств.  Вряд ли кто-то, осознавая реальный колоссальный вред, специально будет использовать хотя бы какую-нибудь одну стратегию  самоизнасилования! На наших семинарах, анализируя страдание и несчастье как результат специфической самоорганизации, мы формируем реальную ответственность человека за своё благополучие. Эта ответственность обеспечена умениями  реорганизации указанных выше стратегий  в средства сознательного обретения семинаристами аутентичных состояний и счастья.  Страдание и несчастье осознаётся как собственное произведение, перестаёт быть   фетишем и, как это и должно быть, сознательно используется  в качестве смысловой и эвристической информации для самоактуализации.