Достаточно часто во время консультаций приходится сталкиваться с последствиями травматических ситуаций (ПТСР). ПТСР — если говорить просто - это нормальная реакция организма на ненормальные условия и события жизни.
Травматические ситуации — это экстремальные критические события, которые обладают мощным негативным воздействием. Человек сталкивается с угрозой своей жизни, здоровью, самооценке, базовому доверию миру. Эти ситуации могут быть непродолжительными и мощными по силе воздействия, либо длительными и регулярно повторяющимися.
Среди сдерживающих факторов, вызывающих фиксацию травмы и мешающих ее завершению на психологическом уровне, можно выделить следующие:
1. Потеря надежды. Человек перестает сопротивляться и сдается на волю обстоятельств.
2. Отсутствие вербализации травматического опыта. В случае травмирующего события первая помощь состоит в проговаривании, в вынесении наружу всего психического материала, связанного с травмой. Человек должен проговаривать событие — это уменьшает внутреннее напряжение. Кроме разговора хорошо помогает рисование, лепка, т.е. все, что способствует самовыражению индивида. Акцент при этом стоит делать на чувства и аффекты, избегая фактического пересказа травмирующего события, т.к. это может привести к ретравматизации. Постепенно, с течением времени, рассказ клиента приобретает все более стереотипный, сухой характер, уменьшается аффективный настрой – это позитивная динамика, которая свидетельствует о внутренней интеграции переживаний в психическую реальность, эмоциональный накал во время психологического консультирования уменьшается. Событие вплетается в ткань жизни клиента и перестает быть центрированным моментом биографии.
Психологические критерии ПТСР определены следующим образом:
1. Клиент был подвержен длительному или краткосрочному воздействию стрессора. При этом следует учитывать, что для разных людей стрессогенными факторами могут выступать различные события: для одного причиной психологической травмы может стать потеря работы, а для другого участие в военных действиях практически никак не скажется на его психологическом статусе.
2. Стойкие воспоминания или «оживление» стрессора в навязчивых реминисценциях (т.н. флеш-беках), ярких воспоминаниях, повторяющихся снах, повторное переживание горя в ситуациях, напоминающих или ассоциирующихся со стрессором.
3. Клиент обнаруживает избегание или стремление оградиться от обстоятельств, напоминающих либо ассоциирующихся со стрессором: отказ ездить в машине, летать самолетом, страх темных улиц и т.д.
4. Событие может целиком или полностью забываться, клиент не может вспомнить всех подробностей, либо воспоминания носят искаженный характер. Особенно часто забываются детские психотравмы (абъюзы, нападения, изнасилование и т.д.). Клиент в процессе консультации у психолога может отрицать травматичность для себя этих событий.
5. Стойкие симптомы повышения психологической чувствительности или возбудимости (не наблюдавшиеся до травмы):
- затруднения засыпания или архитектуры сна
- раздражительность или вспышки гнева
- затруднения концентрации внимания
- депрессивные состояния, характеризующиеся т.н. депрессивной триадой (снижение настроения, интеллектуальных функций и двигательной активности), при этом прошлое, настоящее и будущее могут восприниматься в негативном свете, самооценка снижена.
6. Возможны диссоциативные расстройства: «Как будто это не я, это было не со мной». Вплоть до множественного расстройства личности. Задача психолога во время консультации - помочь пережить и интегрировать имеющийся опыт. Без грамотной психологической помощи в этом случае не обойтись.
В попытке совладания с травмой психика может использовать следующие формы защит: алкоголизацию и другие формы зависимости, гиперконтроль, запрет на сексуальное удовольствие, фанатичная приверженность религиозному культу, психосоматические заболевания (язва, гипертония, нейродермиты, астма, панические атаки, вегетососудистая дистония и т.д.). Может появиться навязчивая склонность к путешествиям и постоянным перемещениям, т.н. дромомания (в бессознательной попытке сбежать от травмирующих воспоминаний). Часто это сопровождается поиском виновных, при одновременном обвинении себя за то, что выжил («вина выжившего»).
Иногда, особенно при детских абъюзах, агрессор может «оправдываться» ребенком, т.е. насильник выступает в представлении малыша добрым и заботливым, а сам ребенок берет на себя вину за то, что «спровоцировал» взрослого. Отчасти это имеет аналогию со «Стокгольмским синдромом», когда жертвы террористов находят внутри себя оправдательные мотивы для своих мучителей. Проявление таких мотивов и мыслей в процессе терапии у клиента надо жестко пресекать. Насильник должен быть наказан; если это невозможно в реальности, он должен быть наказан в психической реальности травмированного пациента.
У жертв ПТСР жизнь разделяется на «до» и «после» травмирующего события. Цель терапии в этом смысле можно рассматривать как усиление функции Эго, тем самым устраняется разорванность жизни на «до» и «после» травмы.
В работе с психическими травмами можно наблюдать феномен повторения травмы. Например, девочка – жертва инцеста, став взрослой, становится проституткой или подвергается попытке изнасилования, тем самым бессознательно возвращаясь в символической форме к насилию, совершенному над ней в детстве, в попытке разрешения первичной психологической травмы. Здесь мы имеем дело с бессознательным механизмом фиксации на травме. В таких ситуациях уместна психотерапия. К сожалению, не всегда психологические травмы проходят без последствий. Чем больший срок прошел после травматизации, тем сложнее работа и больше усилий потребуется.