Видео иллюстрация того, что происходит в ходе терапии.
Слово как инструмент в терапии
Наталья Кедрова: Что мы делаем, когда поддерживаем осознавание клиента? Мы каким-то хитрым способом направляем внимание клиента на части его опыта. Используем для этого слово как своего рода указку. В результате терапевт обнаруживает сам и заставляет клиента смотреть и тоже обнаруживать из смутного фона переживаний очень конкретный аспект.
Мы при помощи слов обращаем внимание клиента на то, что у него есть ощущения, и на то, что есть в ощущениях. Сперва мы исследуем, ориентируется ли в этом клиент. А потом спрашиваем: «Что ты сейчас ощущаешь, что ты видишь, слышишь, чувствуешь в своем теле?»
Мы при помощи слов направляем внимание на весь спектр этих ощущений. «Что происходит с твоими эмоциями? Ты сидишь с грустны выражением лица или ты о чем-то задумался? Что происходит с твоими чувствами?»
Весь спектр чувств при помощи слов мы делаем доступным вниманию клиента. Чем больше слов, описывающих состояние клиента, знает терапевт, тем легче клиенту этот опыт расширить. Осознавание так же, как инсайт, происходит спонтанно. Но никакого резонанса недостаточно для того, чтобы что-то изменилось в переживании клиента.
Вспомните историю про шимпанзе, палку и банан. Обезьяна сидит в клетке. За пределами клетки лежит банан так, что обезьяна достать его не может. В клетке есть палка, с помощью которой, можно придвинуть банан ближе.
Изменение в ситуации произошло только, когда обезьяне удалось удержать объекты в едином поле и соединить их: палкой можно достать банан.
Что мы делаем в терапии при помощи слова? Мы удерживаем в поле внимания клиента очень разный опыт. Из которого потом, если клиент достаточно долго туда смотрит, у него образуется новая структура, новый инсайт.
При помощи слов клиент сначала дифференцирует старый опыт. Мы спрашиваем: «А чем ощущение в правой коленке отличается от ощущения в левой коленке? Где у тебя тепло, а где холод? Про что у тебя грустно, а про что весело? С чем связана тошнота, которая возникает, когда ты снова об этой ситуации говоришь?»
Потом при помощи слова, которое чем-то нагружено, например, разными оттенками, мы удерживаем внимание на разных аспектах опыта. И неизвестно какие аспекты этого опыта в дальнейшем объединятся и образуют новую фигуру.
Этого кусочка работы с осознаванием достаточно для кратковременной терапии, когда речь идет о решении конкретной задачи. Клиент увидел новую конфигурацию, увидел решение и дальше живет спокойно.
Что происходит в длительной терапии
У Л.С. Выготского была интересная идея про зону ближайшего развития, которая изначально создается в совместной разделенной деятельности ребенка и взрослого.
Чем является совместная разделенная деятельность клиента и терапевта в процессе психотерапии? Это саморегуляция клиента – или, говоря на гештальт-языке, развитие функции self, то есть процессов саморегуляции.
Почему мы говорим, что это такая специальная деятельность? У человека, как бы его родители не воспитывали, нет такого специального лексикона или специальной деятельности по организации саморегуляции. Все проще: «Устал - отдохни, проголодался – поешь, интересно – сделай».
В детстве нас не обучают специальному процессу настройки: «Почувствуй свой интерес, мобилизуй свою активность, выбери свою цель, отрегулируй свои отдельные действия, выбери подходящие средства». Нет в нашей культуре отдельного процесса саморегуляции системы.
Это происходит в психотерапии. И этим психотерапия уникальна. В отличии от, например, медитативной практики или еще какой-нибудь.
Психотерапия – это уникальная совместно разделенная практика по совместному настраиванию системы саморегуляции человека в разных обстоятельствах его жизни.
Идентифицировать возбуждение, разместить его, направить, организовать – в начале эта деятельность создается произвольными усилиями терапевта. Он при помощи слов направляет внимание клиента, к тому, что обычно находится в фоне, что фоново обслуживает жизнь клиента. Терапевт специально делает это фокусом внимания с помощью слов.
Сначала это разделенная деятельность, а потом это интериоризированная деятельность. Разделенная деятельность становится деятельностью, перешедшей извне внутрь самого человека.
Что же мы получаем в результате? Отслеживание и осознавание, когда ты сам можешь использовать разные инструменты саморегуляции.
Осознавание не является контролем, и нам это важно различать.
Контроль – это заданное извне, образец, действие или продукт, на который мы должны ориентироваться. Есть идеальное представление, и мы должны его воплотить. Это произвольное контролирующее действие. Осознавания в этом нет.
Это также отличается от того биологического осознавания, которое есть у любого животного, которое вызывается какой-то внешней ситуацией. Что-то хлопнуло, ты посмотрел. Что-то упало, ты посмотрел, что упала ваза. Напряжение ушло, внимание тоже ушло.
Это ни контроль, ни непроизвольное ситуативное внимание, ни медитация. В медитации присутствует переживание каких-то новых качеств и свойств, но отсутствует при медитации переживание Я.
Слово – это то, что связывает переживание себя с обнаружением феномена саморегуляции. В медитации отсутствует слово. Где отсутствует слово, там отсутствует феномен, связанный с саморегуляцией.
Слово в психотерапии имеет такое важное значение, как направление внимания. Оно выполняет функцию интеграции и дифференциации внутреннего на границе с внешним.
В гештальттерапии, где занимаются переструктурированием сознания, очень важно, что формируется новая психическая функция, которой до этого не было.
Результат длительной терапии – создание нового функционального органа. Это опосредованное осознавание своего способа существования и адаптации в окружающем мире.
Целью терапии является произвольное целенаправленное удерживание клиента на его внутренних процессах.
Полина Егорова: Высшие психические функции появляются на основе натуральных функций. И надстраиваются над натуральными. И в последствии ВПФ выглядят как натуральные функции.
Так же и в терапии. Что-то закололо в боку, и человек направляет туда свое внимание. Но внимание туда направилось только потому, что стимул стал настолько сильным, что привлек внимание естественным образом. Но впоследствии замещается уже сформированной функцией.
П.Я. Гальперин писал об ориентировочной и исполнительной частях действия. В терапии много внимания направлено на ориентировочную часть деятельности. Потому что у человека есть некоторые способы обхождения с собой, например: «Соберись тряпка! Не злись, иди делай!»
Некоторая деятельная часть у клиента присутствует. В терапии мы откатываемся назад и раскладываем ориентировочную часть деятельности. Если долго на что-нибудь смотреть, то можно увидеть что-то новое, и тогда перестраивается исполнительская часть деятельности из-за того нового, что удалось обнаружить в ориентировочной части.
Принципиально важно, что это не формирование и контроль за тем, что можно получить. Это просто поддержка самого процесса. Мы никогда не знаем, что человек может в результате ориентировки получить.
Гипотезы, выдвинутые сегодня, нуждаются в исследовании. Как бы это можно было проверить? Как вам это отзывается? Мы с вами поделились своими идеями и ждем вашего отклика.
Участники:
Друзья говорят, что по мне понятно, что я психолог. Я спрашиваю, как они это видят. И они описывают, что в разговоре я дольше держу паузу, как бы подбирая, что ответить.
Исследования мозга людей, которые длительно практикуют медитацию, показывают серьезные изменения. Интересно было бы исследовать мозг терапевта.