§ 47. Полная монадическая конкретность собственной сферы включает в себя интенциональный предмет. Имманентная трансцендентность и первопорядковый мир - Эдмунд Гуссерль и его Картезианские размышления - Неизвестен - Философы и их философия

По-видимому, — и это имеет особое значение, — собственно существенное для меня как для ego рас­пространяется не только на актуальности и потенци­альности потока переживаний, но и на конститутив­ные системы и на конституированные единства, — последнее, однако, с некоторым ограничением. Именно: там и в той степени, в какой конституиро­ванное единство неотделимо от самой изначальной конституции в модусе непосредственного конкрет­ного единства, там конкретной собственной сфере моей самости принадлежит как конституирующее восприятие, так и воспринятое сущее.

Это касается не только чувственных данных, ко­торые берутся лишь в качестве данных ощущения и конституируются как мои собственные данные, как имманентные временности в рамках моего ego; это относится и ко всем моим хабитуальностям, которые тоже входят в мою собственную сферу и на основе моих собственных институциональных актов кон­ституируются в качестве постоянных убеждений, в силу каковых я сам становлюсь постоянно убежден­ным в том-то и том-то и посредством чего я (как Я в особом смысле, просто как полюс Я) приобретаю свои специфические определения. С другой сторо­ны, сюда же относятся и «трансцендентные» пред­меты, например, предметы внешней чувственности, единства, принадлежащие многообразиям чувствен­ных способов явлений, — если при этом я, как ego, принимаю во внимание именно то, что, как являю­щаяся пространственная предметность, действи­тельно originaliter конституируется при посредстве моей собственной чувственности, моих собствен­ных восприятий, как нечто образующее с ними единую конкретность, нечто неотделимое от них. Мы сразу же видим, что в эту сферу полностью входит тот мир, который мы ранее редуцировали посредством исключения смысловых компонентов «другого», и что его, тем самым, по праву следует при­числить к позитивно определенному конкретному составу ego как нечто собственное для него. Посколь­ку мы оставляем в стороне результаты интенцио-нальной работы вчувствования, результаты ,опыта «другого», мы получаем природу (и живую теле­сность), которая хотя и конституируется как про­странственно-предметное и по отношению к пото­ку переживаний трансцендентное единство, но лишь как многообразие предметностей возможно­го опыта, причем этот опыт есть чисто моя собственная жизнь, а то, что в нем познано, — не более чем синтетическое единство, неотделимое от этой жиз­ни и ее потенциальностей.

Таким образом, становится ясно, что ego, взятое в своей конкретности, обладает неким универсумом того, что является собственным для него, универсу­мом, который подлежит раскрытию путем аподик­тического (или, по крайней мере, предписывающего некую аподиктическую форму) исходного истолко­вания его аподиктического ego sum. Внутри этой ис­ходной сферы (исходного самоистолкования) мы находим и трансцендентный мир, вырастающий на основе объективного мира как интенционального феномена благодаря редукции к своему собственно­му ego (в позитивном смысле, которому мы теперь отдали предпочтение). Однако и все соответствую­щие, представляющиеся нам трансцендентными видимости, фантазии, чистые возможности, эйдети­ческие предметности, если только мы подвергли их редукции к собственной сфере ego, также включают­ся в эту область — область сущностно-собственного мне самому, того, что я в своей полной конкретнос­ти семь в себе самом, или, как мы еще можем сказать, в качестве своей монады.