§ 54. Разъяснение смысла аппрезентации, в которой осуществляется опытное познание «другого» - Эдмунд Гуссерль и его Картезианские размышления - Неизвестен - Философы и их философия

Только что приведенные замечания с очевиднос­тью указывают ход ассоциации, посредством которой конституируется модус «другого». Эта ассоциация не является непосредственной. Тело, принадлежащее моему первопорядковому окружающему миру (впос­ледствии — тело «другого»), есть для меня тело в мо­дусе «там». Его способ явления не образует посред­ством прямой ассоциации пару со способом явления, которым в то или иное время действительно облада­ет (в модусе «здесь») мое живое тело, но репродук-тивно вызывает еще одно подобное явление, принад­лежащее конститутивной системе моего живого тела, как тела в пространстве. Он дает понять то, как выг­лядело бы мое тело, если бы я находился там. Хотя вызванное явление не становится созерцанием в модусе воспоминания, в этом случае также происхо­дит образование пары. В нем участвует не только вызванный прежде других способ явления моего тела, но и оно само как синтетическое единство этого спо­соба со многими другими привычными для него спо­собами явления. Так становится возможной и обо­снованной уподобляющая апперцепция, благодаря которой внешнее тело, находящееся «там», по ана­логии получает смысл живого тела от моего соб­ственного и, следовательно, — смысл живого тела, принадлежащего другому миру, аналогичного мое­му первопорядковому миру.

Всеобщий стиль этой, как и всякой другой аппер­цепции, возникающей благодаря ассоциации, мож­но поэтому описать следующим образом: при ассо­циативном наложении тех данностей, на которых фундирована апперцепция, возникает ассоциация более высокой ступени. Если одна данность пред­ставляет собой один из способов явления некого интенционального предмета, указывающего на не­кую ассоциативно вызванную систему разнообраз­ных явлений, как таких явлений, при помощи кото­рых он мог бы показать себя, то другая данность также дополняется и становится явлением чего-либо, а именно, явлением аналогичного предмета. Одна­ко дело обстоит не так, будто перенесенное на эту данность единство и многообразие лишь дополняет ее другими способами явления, напротив, восприни­маемый по аналогии предмет и, соответственно, си­стема явлений, на которую он указывает, также по аналогии привязаны к аналогичному явлению, кото­рое вызвало всю эту систему явлений. Всякое пере­несение, возникающее в процессе ассоциативного образования пары, есть в то же время слияние в этой паре и (пока этому не мешают какие-либо несоот­ветствия) уподобление, приспособление смысла од­ного компонента к смыслу другого.

Если мы вернемся теперь к рассматриваемому нами случаю апперцепции alter ego, то окажется само собой разумеющимся, что то, что при этом аппрезентировано в моем первопорядковом окружающем мире бла­годаря телу, находящемуся «там», не содержится в сфере моей психики, вообще не содержится в моей соб­ственной сфере. Я нахожусь «здесь» в своей живой те­лесности и представляю собой центр ориентирован­ного вокруг меня первопорядкового мира. При этом вся моя первопорядковая собственная сфера, принад­лежащая мне как монаде, обладает содержанием этого «здесь», а не того или иного также определенного «там», которое видоизменяется при вступлении в силу того или иного «Ямогу» и «Я делаю». То и другое содер­жание взаимно исключают друг друга, не могут иметь место одновременно. Но поскольку иное по отноше­нию ко мне тело, находящееся «там», благодаря ассо­циации образует пару с моим телом, находящимся «здесь», и как данное в восприятии становится ядром аппрезентации, ядром восприятия мной некого сопри­сутствующего ego, постольку последнее в полном со­ответствии со смыслообразующим ходом ассоциации с необходимостью должно быть аппрезентировано, как соприсутствующее в настоящий момент ego в мо­дусе «там» (как если бы я был там). Но мое собствен­ное ego, данное в постоянном самовосприятии, сей­час актуально обладает содержанием своего «здесь». Таким образом, некое ego оказывается аппрезентиро­вано, как другое по отношению ко мне. То, что несов­местимо в первопорядковом отношении, становится совместимым в сосуществовании благодаря тому, что мое первопорядковое ego конституирует другое ego посредством аппрезентативной апперцепции, кото­рая в силу собственного своеобразия никогда не тре­бует наполнения и не может быть наполнена в резуль­тате презентации.

Легко понятно также, каким образом при непре­рывном развертывании продуктивной ассоциации такая аппрезентация «другого» поставляет все новые аппрезентативные содержания, т. е. приводит к оп­ределенному знанию о меняющихся содержатель­ных компонентах другого ego; а, с другой стороны, каким образом благодаря сопряжению с непрерыв­ной презентацией и с адресованными ей в плане ожи­дания ассоциативными требованиями становится возможным их последовательное согласование. Пер­вым определенным содержанием должно, очевидно, стать понимание живой телесности другого и его специфически телесного поведения как живого тела: понимание членов этого тела как ощупывающих или же отталкивающих рук, как передвигающихся при ходьбе ног, как движущихся при рассматривании глаз и т. д., причем Я вначале определено лишь как управ­ляющее таким телесным поведением и в известном смысле постоянно утверждает себя в качестве тако­вого, поскольку совокупная стилевая форма его чув­ственных процессов, которые доступны моему зре­нию в первопорядковом плане, должна постоянно соответствовать той форме, которая по своему типу известна мне из опыта моего собственного управле­ния своим живым телом. Понятно, что в дальнейшем речь заходит о некоем «вчувствовании» в определен­ные содержания, принадлежащие более высокой пси­хической сфере. Они также могут быть указаны по­средством живой телесности и ее поведения во внешнем мире, например, внешнего поведения че­ловека, охваченного гневом, радостью и т. д., кото­рое хорошо понятно мне по моему собственному поведению в подобных обстоятельствах. Высшие психические явления, во всем своем разнообразии и по мере моего знакомства с ними, обладают опять-таки своим стилем синтетических связей и формами протекания этих синтезов, которые могут быть по­нятны мне ассоциативно на основании эмпиричес­кого знакомства с моим собственным жизненным стилем в его нестрого определенной типике. При этом каждый раз, когда удается понять, что проис­ходит в других, это понимание открывает новые ас­социации и новые возможности понимания; и наобо­рот, поскольку всякая удваивающая ассоциация обратима, любое такое понимание раскрывает мою собственную душевную жизнь со всеми ее общими и отличительными признаками и благодаря выявле­нию тех или иных новых черт делает ее плодород­ной в отношении новых ассоциаций.