|
|
§ 20. Своеобразие интенционального анализа - Эдмунд Гуссерль и его Картезианские размышления - Неизвестен - Философы и их философияКак выясняется далее, интенциональный анализ сознания представляет собой нечто совершенно иное, нежели анализ в обычном и естественном смысле слова. Жизнь сознания, как мы уже однажды отметили, не есть просто некое целое, составленное из данных сознания и потому доступное анализу в наиболее широком смысле, т. е. она не просто делима на свои самостоятельные и несамостоятельные элементы, при том, что формы, которые обеспечивают единство (гештальт-качества), должны быть в дальнейшем причислены к несамостоятельным. Конечно, при рассмотрении некоторых тем интенциональный анализ также приводит к разделениям, и потому здесь можно еще употреблять это слово, однако собственным его достижением повсюду оказывается раскрытие потенциальностей, имплицитно содержащихся в актуальных переживаниях, благодаря чему в ноэматическом отношении истолковывается, становится отчетливым и, возможно, проясняется полагаемый в сознании предметный смысл. Интенциональный анализ руководствуется знанием того фундаментального обстоятельства, что каждое cogito как сознание, хотя и есть в самом широком смысле полагание того, что полагается в нем, однако это полагаемое всегда полагается в большем объеме и всякий раз больше того, что в тот или иной момент Дано, как полагаемое, эксплицитно. В нашем примере каждая фаза восприятия была лишь одной стороной предмета, полагаемого в восприятии. Это содержащееся во всяком сознании «сверх-себя-полагание» должно быть рассмотрено как его существенный момент. А то, что оно называется и должно называться избыточным полаганием одного и того же, становится очевидным только благодаря возможности сделать его отчетливым и раскрыть, наконец, для созерцания в форме дальнейшего действительного и возможного восприятия или в форме возможного воспоминания, которое мне предстоит осуществить. Но феноменолог не ограничивается, с наивной увлеченностью, интенциональным предметом чисто как таковым, не подвергает его только прямому рассмотрению, не занимается истолкованием полагаемых признаков, частей и свойств этого предмета. Иначе интенциональносгь, составляющая основу интуитивного или неинтуитивного осознания, а также рассмотрения и истолкования, осталась бы анонимной. Другими словами, остались бы скрытыми заключенные в сознании поэтические многообразия и их синтетическое единство, благодаря которому, — в результате достигнутого сообразно с его сущностью единства, — мы вообще имеем один непрерывно полагаемый интенциональный предмет, и притом каждый раз этот определенный предмет, словно держим его перед собой, как полагаемый так-то и так-то; а также скрытые конститутивные акты, в результате которых мы (если от рассмотрения сразу переходим к истолкованию) непосредственно находим в качестве экспликатов полагаемого или полагаем имплицитно и можем затем показать в созерцании какой-либо признак, свойство или часть. Исследуя любую предметность и все, что может быть найдено в ней, исключительно как коррелят сознания, феноменолог рассматривает и описывает ее не только непосредственно и не только в соотнесенности с соответствующим Я, с ego cogito, cogitatum которого составляет эта предметность; скорее, он проникает своим рефлектирующим взглядом в анонимную мыслящую жизнь, обнаруживает определенные для каждого из многообразных способов осознания синтетические процессы и лежащие еще дальше модусы действий Я, которые делают доступным пониманию то бытие, которое для Я просто полагается, — данное в созерцании или недоступное ему бытие предметного: помогают понять, как сознание в себе самом и благодаря той или иной своей интенциональной структуре делает возможным и необходимым тот факт, что в нем осознается и выступает в качестве некого смысла подобный объект, — сущий, и сущий именно так, как он есть. Так, например, в случае восприятия вещей в пространстве (абстрагируясь сначала от всех приписываемых им значений и ограничиваясь одной лишь res extensa) он исследует сменяющие друг друга зримые и другие чувственные вещи, поскольку они сами по себе характеризуются как явления этой самой res extensa. Для каждой из ее меняющихся перспектив и далее в отношении способов ее временной данности он исследует степени ее сохранения в сознании при ослабевании ретенции, в отношении Я — модусы внимания и т. д. При этом следует иметь в виду, что феноменологическое истолкование воспринятого, как такового, не связано с проводимой в процессе восприятия и в соответствии с ним экспликацией воспринятого сообразно его признакам, но посредством актуализации потенциальных восприятий, которые могли бы сделать невидимое видимым, проясняет то, что заключено в смысле cogitatum, и то, что лишь соположено как недоступное созерцанию (например, тыльная сторона). Это справедливо Для всякого интенционального анализа вообще. Как таковой он выходит за пределы отдельных анализируемых переживаний: истолковывая их коррелятивные горизонты, он помещает самые разнообразные анонимные переживания в тематическое поле таких переживаний, которые выполняют конститутивную Функцию в отношении предметного смысла соответствующего cogitatum; т. е. не только актуальные, но и потенциальные переживания, которые, как таковые, заранее имплицитно очерчены в смыслообразующей ин-тенциональности актуальных переживаний и по мере их выявления с очевидностью характеризуются как переживания, в которых истолковывается имплицитный смысл. Только таким путем феноменолог может понять, как и при помощи каких способов осознания в имманентной жизни сознания, в его непрерывном потоке, могут осознаваться устойчивые и неизменные предметные единства, и, в особенности, как происходит это удивительное конституирование тождественных предметов для каждой предметной категории, т. е. как выглядит конституирующая жизнь сознания и как она должна выглядеть для каждой из них сообразно коррелятивным поэтическим и ноэматическим модификациям одного и того же предмета. Горизонтная структура всякой интенциональности предписывает, таким образом, феноменологическому анализу и описанию совершенно новую методику — методику, которая вводится в действие всюду, где сознание и предмет, полагание и смысл, реальная и идеальная действительность, возможность, необходимость, видимость, истина, а также опыт, суждение, очевидность и т д. выступают как трансцендентальные проблемы (параллельные чисто психологическим) и должны быть разработаны как подлинные проблемы субъективного «праначала»1. 1 Mutatis mutandis, все это, по-видимому, справедливо и для психологии внутреннего, или чисто интенционалънои психологии, которую мы представили как возможную параллель к конститутивной и, вместе с тем, трансцендентальной феноменологии. Единственно радикальная реформа психологии состоит в чистой разработке интенциональной психологии. Этого требовал уже Брентано, но, к сожалению, им не был еще осознан основной смысл интенционального анализа, а следовательно, не был найден метод, руководствуясь которым только и можно создать такую психологию, поскольку именно он впервые раскрывает ее подлинную и поистине бескрайнюю проблематику. Конечно, поначалу возможность чистой феноменологии сознания кажется довольно проблематичной, особенно, если учесть тот факт, что царство феноменов сознания столь сходно с гераклитовой рекой. На деле было бы безнадежно пытаться применить здесь методику образования понятий и суждений, которой руководствуются объективные науки. Попытка определить осознанное переживание как тождественный себе предмет на основании опыта по аналогии с естественным объектом, что в конечном итоге подразумевает идеальную возможность его разложения на тождественные и удерживаемые в строгих понятиях элементы, конечно, была бы совершенным безумием. Не только в силу несовершенства нашей познавательной способности в применении к такого рода предметам, но и a priori осознанные переживания не содержат никаких последних элементов и отношений, которые подчинялись бы идее строгой понятийной определимости и в отношении которых, таким образом, разумно было бы поставить задачу все более близкого определения при помощи фиксированных понятий. Но потому-то и правомерна идея интенционального анализа. Ибо в потоке интенционального синтеза, который образует единство всякого сознания и конституирует единство предметного смысла в поэтическом и ноэматичес-ком отношении, господствует существенная и постижимая в строгих понятиях типика. Категория: Библиотека » Философия Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|