21 июля (Петергоф) [В Никуда Ниоткуда. Бог
и Я. Бог не имеет предиката бытия.]
Природа Петергофского сада подарила мне стихотворение:
В никуда ниоткуда я иду прямиком,
По извилистой тропке, без плаща, босиком.
Дождь вонзается в щеки, ветер волосы рвёт,
И неведомый голос снова к Богу зовёт.
Бог!
Неужели это слово, которое несколько притупилось для меня,
снова взойдет на небосклоне души? Неужели я увлекусь им несмотря на то, что я
совершенно холоден к религии?
Бог без религии! Философский Бог!
Да. Но это всё же не тот философский Бог, который некогда
поразил моё мышление. Тот Бог имел в основании идею Ансельма Кентерберийского:
сущность, заключающая в себе своё существование, – и подкреплялся картезианским
лозунгом: cogito ergo sum. А этот Бог, когда прорвалось, отгородился от бытия и
объявил картезианский пафос иллюзией.
Что же истина для нового Бога?
Истина то, что прорвалось. Но прорвалось Ничто, более того,
из Ничего, Ниоткуда и направленное в Никуда.
Парадоксальней всего: это Нечто-ничто таково, что переходит
свой собственный предел. Это означает, что алгоритм «есть Нечто, следовательно
я существую» неверен, ибо этому Нечто нельзя вменить предикат бытия. Ибо стоит
только сказать: «Нечто есть», – так сразу это высказывание становится неверным,
поскольку Нечто таково, что преступает этот полагаемый ему предел.
«В качестве Я... человек находится больше не в здесь-и-теперь,
но «за» ним, за самим собой, вне какого-либо места в ничто, он растворяется в
ничто, в пространственно-временном нигде-никогда. Будучи вне места и вне
времени, он делает возможным переживание себя самого и одновременно переживание
своей безместности и безвременности и как стояния вне себя... Он положен в свою
границу и потому преступает её...»
Несмотря на все апофатические характеристики это Нечто-ничто
или нигде-никогда – один этот единый Бог – собственно и есть. И ничего, кроме
него, собственно, и нет.
Иными словами, есть нечто, и только одно оно и есть, которое
не имеет предиката бытия. Всё остальное не есть, ибо существующим оно становится
тогда, когда присовокупляет предикат бытия. Если предикат бытия
присовокупляется к Богу, Бог перестает быть. Бог есть, но не потому, что он
само бытие, а потому, что его нет.