(полдень) [Чувство
одиночества. Жизнь – Игра. Радование Богу. Формалия. Есть.]
Как только представляю, что завтра домой, так сразу ощущаю,
что ко мне подступает чувство одиночества. Здесь, в Петергофском саду, такое чувство
меня ни разу не посещало, хотя я почти весь месяц был один. Дома, где я не
один, чувство одиночества непременно возвратится.
Почему так происходит?
Может быть, я слишком серьезно дома живу? Здесь, на отдыхе,
я имел внутри Бога, а вокруг Игру и ни одним движением я Бога практически не
выказывал. И ничего. Дома я тоже имею Бога, вокруг меня Игра, но я пытаюсь Бога
выказать и создать вокруг себя богоравную ауру. Парадокс весь в том, что
какая-никакая аура создается, но поскольку она в социуме-игре, она сама не
более, не менее Игра. И вот от того, что я ощущаю, что я-то не играю, а всё
превращается в Игру, возникает чувство одиночества.
Чувство одиночества – это тоска по Богу, которого нет там,
где хочется, чтобы он был. Бог не имеет предиката бытия, поэтому его попросту и
не может быть там, где его нет. Это должно восприниматься не с тоской, а с
радостью. Ибо если бы Бог был там, то его как такового вообще не было бы. А так
он Есть. От того, что Бог Есть, и должна быть радость.
Я должен радоваться тому, что Бог Есть и что его нет там,
где мне бы хотелось, чтобы он был.
Иными словами, я должен радоваться тому, что у меня есть
желания, которые доставляют мне неудовольствие. Если бы Бога не было, то неудовольствие
так и оставалось бы просто неудовольствием, но поскольку Бог Есть, то
неудовольствие от того, что что-то Не есть, доставляет удовольствие от того,
что оно всё же есть «Есть», хотя бы и в форме «Не». В конце концов форма не так
уж и важна, важна – формалия.
А формалия в предельно концентрированном божественном
монизме гласит:
Есть!
Есть! – чего мне еще надо?