Урок не впрок!

Казалось бы – ничего страшного. Девочка 12 лет рассказывает, что за опоздание на урок классный руководитель подвергает ученика следующей процедуре: школьник вынужден оставаться позади класса, не имеет права физически присесть за свою парту, должен пытаться фиксировать материал урока, держа тетрадь и учебные пособия навесу. И так – весь урок.

     Для девочки и ее одноклассников ситуация привычная, неприятная. Учителя она считает самым нелюбимым из всех (девочка учится очень хорошо, школа – в высшей степени приличная, уклон в физмат).

     Решаем разобраться в ситуации.

     По-видимому, целью такого наказания является приучение к дисциплине, необходимость которой очевидна. Однако сам подход отрицательного подкрепления видится архаичным, учитывая что используется он даже не на фоне положительного подкрепления, а сам по себе и, таким образом, является просто актом унижения для ученика и способом выразить агрессивные эмоции  для учителя.

     Подобные методы хороши для работы со сплоченными группами, где наказание не видится глубоко-индивидуальным, «делится» между членами общины, становясь, таким образом, выносимым и мотивирует на дальнейшую работу;  также, отрицательное подкрепление широко применялось в обучающем процессе вплоть до середины 20 века. Однако, казалось, с тех пор педагогической науке стало известно гораздо больше о психике ребенка и подростка. В средней школе ребенок является обладателем не перцептивной психики, но интеллекта и сознания, уже есть начальное абстрактное мышление и  с детьми вполне можно работать через высшую психическую функцию – речь, а не регрессировать до поведенческих актов воздействия.

     Есть безусловное понимание, что подобный выбор педагогической стратегии преподавателя стал возможен вследствие страха потери контроля над ситуацией, злости и  желания подавить протест со стороны ученика путем возбуждения в нем глубокого чувства вины и публичного (что особо остро воспринимается подростками) стыда.  Эти эмоции преподавателя понятны, ведь работать с подростками – сложно, выносить их гнев и подчеркнутые акты непослушания (каковым в самом нежном их проявлении должно бы расцениваться опоздание на первый урок) может быть  переносимо для педагога, но ситуации  можно  было избежать в том случае, если учитель не принимает подобные выпады на себя лично и  обладает гибким и чутким осознанием того, что суть протестного поведения абсолютно нормальна для периода пубертата и не является угрозой личности учителя, а лишь лучшим способом осуществления сепарации ребенка от ключевых семейных фигур (родителей), необходимой для дальнейшего развития здоровой личности. Перенос образа родителей на фигуру учителя и, тем более, классного руководителя, практически неизбежен, поэтому учителю приходится вести свою профессиональную деятельность в условиях довольно сильного эмоционального давления, если он работает с подростками.

     Тем важнее преподавателю понимать законы психического развития на всех трех этапах подросткового становления: чтобы облегчить собственный рабочий процесс и не соскальзывать на отыгрыш роли «злого родителя», на который учителя так успешно провоцируют вверенные ему подростки. Таким образом станет возможным уйти от невыносимости собственных чувств злости, страха потери контроля (авторитета), беспомощности и освободить ресурс для непосредственно педагогической, творческой работы. В выигрыше останутся и дети, чей классный руководитель не будет так эмоционально выгорать, что позволит им сблизиться, уйти от конфронтации и системы наказания и почувствовать себя в большей безопасности, создаст атмосферу продуктивного гармоничного сотрудничества и уважения друг к другу.