"Хитрая стратегия счастья"

"Акакий Акакиевич Башмачкин служил в департаменте чиновником для переписывания казенных бумаг, и виделся ему в этом занятии целый разнобразный и притягательный мир. Окончив работу, Акакий Акакиевич тотчас шел домой. Наскоро пообедав, вынимал баночку с чернилами и принимался переписывать бумаги, которые он принес домой, если же таковых не случалось, он снимал копии нарочно, для себя, для собственного удовольствия".

"Написавшись всласть - повествует Гоголь, - он ложился спать, улыбаясь заранее при мысли о завтрашнем дне: что-то бог пошлет переписывать завтра".

Думаю, многие догадались, о чем пойдет речь в данной статье. Алексей Николаевич Леонтьев описывал пример выше, взятый из произведения "Шинель" в контексте объяснения такого механизма личности как "сдвиг мотива на цель". Для того, чтобы объяснить, что это значит, стоит упомянуть, что существует 2 вида мотивов: стимулирующие и смыслообразующие. Из названия очевидно, что стимулирующие мотивы возникают в ситуациях, когда необходимо справиться с определенными задачами, например: сходить в магазин за продуктами для того, чтобы приготовить ужин, убраться в квартире для того, чтобы было чисто. Их еще называют ситуативными. Смыслообразующие мотивы как более высокий уровень мотивационной регуляции отражают направление личности, т.е. на нашем примере: проявить заботу о своем любимом человеке, продемонстрировав свои чувства и намерения - устроить романтический ужин.

Эмоции же здесь имеют идеаторный характер, и они как бы "сдвинуты к началу", т.е. способны регулировать деятельность в соответствии с предвосхищаемыми обстоятельствами.

Обычно мотивы "стоят за целями" и побуждают к достижению целей. Они побуждают к целеобразованию, но не порождают сами цели, как и потребности сами себе не порождают своих объектов.

Например потребность в пище может создать соответствующую избирательность, но информации о том, как удовлетворится потребность (сходить в кафе или приготовить ужин) без анализа мотивов не получить.

Теперь можно вернуться к механизму "сдвига мотива на цель". Из названия  этого механизма и предоставленного небольшого теоретического куска становится понятно, что этот процесс, в результате которого мотив, когда-то побуждающий к целеобразованию, смещается на позицию цели, которая была сформирована. Теперь деятельность, ранее необходимая для удовлетворения личностной направленности, становится тем самым смыслом, ради которого она осуществлялась.

Как это выглядит в действительности: предположим, что человеку нужны деньги для того, чтобы платить по счетам, устроить свою жизнь и чувствовать себя в безопасности. Он устраивается на работу, допустим, в автомастерскую, и занимается там ремонтом машин. Некоторое время он там работает, получает подкрепление в виде неплохого заработка, который его устраивает. Спустя некоторое время он ввдруг начинает изучать более глубоко рабочий материал, увлекаться машиностроением, читать литературу по теме, открывать для себя новые способы взаимодействия со, вроде бы, знакомым материалом. В итоге он решает уволиться с работы и открыть свою мастерскую, которую он оснащает "по последнему слову техники", и там занимается "делом своей жизни".

Причудливым образом изначальный мотив "устроить свою жизнь и чувствовать себя в безопасности" переместился в цель "заниматься ремонтом автомобилей".

Существует множество подобных примеров развертывания этого процесса в жизни человека. При нормальном, продуктивном развитии "сдвиги мотива на цель" ведут к расширении деятельности, развертыванию ее во всех сферах. Жизнь становится более осмысленной.

Существует и "другая сторона медали", когда речь заходит о патологии, например об эпилепсии. Инертность и тугоподвижность психических процессов при данном заболевании приводит к тому, что вместе со смещением, сдвигом мотива из широкого поля деятельности на выполнение узкого действия происходит соответствующее смещение смысловых отношений или "сокращение смысловых единиц деятельности": сложная, развернутая деятельность теряет смысл для больного, главным же становится выполнение отдельных, ранее вспомогательных действий, которые теперь, в свою очередь, становятся смыслообразующими для более мелких примитивных действий. Данный феномен можно наблюдать в более мягкой форме при педантичности.

"Но каков смысл об этом задумываться, если подобных проблем нет, какова опасность?" - спросите вы.

И здесь, на мой взгляд, происходит самое интересное, но вместе с тем не менее опасное.

Сдвиг мотива на цель в жизни Акакия Акакиевича, вероятно, был спровоцирован "параллельным подкреплением", как это часто происходит, и как это произошло в приведенном ранее примере. Если более грубо выразиться: "Аппетит приходит во время еды".

Это значит, что эффективность основного подкрепления зависит от создающего ему фон параллельного сопровождения, в котором человек фиксирует свое отношение к происходящему (об отношении немного написано в моей прошлой статье ^{Без страха мы мертвы}). Когда человек совершает какое-то действие, на самом деле он совершается не одно, а два действия: само действие и выражение к нему отношения, свою эмоциональную реакцию.

Хорошо, с этим разобрались. А что же произошло дальше? Если помните, то Акакий Акакиевич мечтал о шинели, он представлял, как будет носить красивую шинель, как все будут восхищаться им. Действительно, после строжайшей экономии он смог приобрести шинель, и значительность его возросла в глазах других людей. Как же метафорично представилась нам кончина Акакия Акакиевича, когда у него однажды украли шинель, после чего он заболел и умер.

Конечно, можно подумать более конкретно и представить, что Акакий Акакиевич умер из-за какой-нибудь инфекции, гриппа и т.д. Однако, вместе с шинелью он также потерял и ту значимость в глазах других людей и, что более важно - он потерял свой смысл (жизни?).

Думаю, многие догадались о какой опасности идет речь. Часто люди рассказывают, что у них есть любимые вещи. Что кривить душой - у меня есть тоже любимая кружка. И иногда я задумываюсь, а что было бы, если она разбилась, что я почувствовал, подумал... Я бы расстроился. И что значила бы эта "печаль"? Что я потерял бы вместе с этой кружкой? Конечно, это примитивный пример, но то, что мы наделяем личностным смыслом, может быть гораздо сложнее, а ценность гораздо выше.

Мы живем в вечно меняющемся мире, и это значит, - в любой момент то, что нам дорого, мы можем потерять (в том числе и близкого человека). А в месте с тем и потерять часть себя, и даже смысл жизни. Недалеко ходить за реальным примером: биржевой крах в 1929 году для некоторых стал крахом собственной жизни, которую эти люди собственноручно впоследствие оборвали.

Самый мощный и общий личностный смыслообразующий мотив "быть счастливым". Стоит ли привязывать его к вещам, которые обладают настолько неустойчивой позицией? - Вопрос риторический. Подобный мотив есть то, что исходит изнутри, а жизнь предлагает нам самые разнообразные "хитрые стратегии счастья".

Кстати, мысль о "хитрой стратегии счастья" в некотором похожем контексте уже звучала у Дж. Ст. Милль:

"Чтобы испытать эмоции удовольствия, счастья, нужно стремиться не к переживанию их, а к достижению таких целей, которые порождают эти переживания."

Но дело в том, что мы сами вправе выбирать то, с чем хотим связать этот мотив, каким образом смещение мотива может произойти, чтобы тот объект не материальный, но идеальный стал внутренним ресурсом.

P.S. Сдвиг мотива на цель прошел успешно!