Человек в тупике или особенности формирования суицидальной личности

Человек в тупике или особенности формирования суицидальной личности

   Россия занимает одно из первых мест в мире по количеству завершенных суицидов. Сегодняшний день показывает, что такой способ выхода выбирает все большее количество людей, разных возрастов и социального положения. С каждым витком цивилизации проблема суицида актуализируется  Государственные системы, кочующие из ситуаций экономического кризиса  в политические баталии, сотрясаемые терактами и внутренними разборками, оказываются не в состоянии обеспечить своим гражданам надежной опоры. Высокие технологии проникают в частную жизнь индивида, оставляя человека   наедине с собой. Происходит подмена духовных ценностей, человеческих отношений, материальными и экономическими целесообразностями и отсюда повышаются социальные амбиции, болезненный страх и чувство вины за собственное несоответствие ситуации, несостоятельность.  Люди погружаются в свою тревожность, находя все новые и новые поводы для усиления чувства беспомощности, безнадежности. И суицид для многих выглядит единственным возможным решением сложностей жизни.

   С суицидами работают специалисты разных направлений: психологи, психиатры, спасатели…. Психологи неоднократно обращались к этой проблеме,  рассматривая  психологические особенности суицидальной личности,  защитные механизмы, паттерны поведения, особенности реагирования. Одной из целей этих работ, как правило, становится одно - понять, как предотвратить появление суицидального риска и как наиболее эффективно действовать в контакте с потенциальным самоубийцей в острой ситуации. В этой статье я сделаю попытку   рассмотреть суицидальную личность с психоаналитической точки зрения,  которая дает возможность прикоснуться к бессознательным мотивам суицида как поиску «волшебного» преобразования ситуации из замкнутой в текущую и психологически здоровую. Понимание бессознательного аспекта открывает другой путь в контакте с суицидальной личностью, основанный не только на осознаваемом проживании реальности. Глубинное понимание  дает человеку возможности осознать сокровенную потребность психики, придти к решению через принятие детского инфантильного желания и таким образом удержаться от ритуального отыгрывания в суицидальной форме.    

   Обычно суицид рассматривается как бегство – от боли, от отчаяния.  Однако в этом бегстве есть другие смыслы кроме как избавиться от чего-то непереносимого. Суицид, суицидальные мысли, попытки суицида – можно рассматривать как инфантильную, относящуюся к младенческой грандиозности, попытку реализовать Желание,   которое субъективно не может быть достигнуто зрелыми способами. Таким образом, суицид можно рассматривать и как уход от сложностей жизни, боли, и как реализацию Желания, как сделку, ради возвращения субъективно или реально потерянного, приобретение недостающего (отношений, достижений, значимости, того, в чем потенциальный суицидент чувствует себя не реализованным)

   Суицид, с моей точки зрения, можно рассматривать как  некий торг, ритуал предваряющий получение Желаемого. Проблема в том, что суицидант  не воспринимает  сам акт самоубийства  как остановку существования, он в суицидальном акте достигает Желаемого, приобретает недостающее, не осознавая, что возвращение и продолжение невозможно. Суицидальную личность, в этом смысле, можно рассматривать как человека понесшего потерю и работать с ним в терапевтической ситуации на помощь в прохождении траектории скорби, рассматривая его актуальную суицидальную готовность как блок на фазе торга. (Кюблер-Росс, Боулби)

    У личности склонной к суициду присутствует ряд психоэмоциональных особенностей – его психическая структура складывалась под воздействием множественных травмирующих факторов и привела к определенной деформации. Наблюдаются высокие показатели личностной тревожности, эмоциональная нестабильность, сниженный эмоционально-волевой компонент, неустойчивая или низкая самооценка.

    В подавляющем большинстве случаев суицидальная личность имеет в анамнезе патологизирующее семейное воспитание, испытывает пролонгированную травматизацию, которую впоследствии можно обозначить как не пережитую потерю (идеализированного объекта, значимых отношений, самоощущения, ощущения безопасности). В одних случаях ребенок сталкивался с гиперопекой, в других с отвержением, в одних семьях был строжайший контроль и навязывание своих желаний, в других – потворствование и бесконтрольность. Объединяет все эти стили то, что в любом случае ребенок не был услышан. Родители были в контакте со своими фантазиями о себе как родителях и ребенке, как абстрактном ребенке. И ребенок живущий с ними рядом оказывался в абсолютном одиночестве, внутренней изоляции. При этом, не будучи отраженными от своих родителей, такие дети не научились оказываться в контакте с собой, давать себе разрешение на удовлетворение своих потребностей. Им давали то, что необходимо было для выживания, запретив, что-либо,  ДЕЛАТЬ для удовлетворения своих потребностей. У ребенка формируется пассивная позиция – желание и потребность «брать» при неспособности пройти зрелый путь к реализации своих Желаний. Так как если бы родители решали за ребенка жить ему или умереть, а для него самого такого вопроса не существовало, так как находясь в пассивной позиции он практически и не живет.  Отсюда такие особенности мотивационной сферы как фрустрированность потребностей; высокий уровень притязаний при неспособности его удовлетворения; невозможность опоры на опыт для реализации желаемого; характерна внешняя мотивация с постановкой «ложной» цели; сформированная мотивация к избеганию неудач;   мотивация к аффелиации при страхе отвержения. Это так же объясняет неспособность к сепарации, потребность в сохранении симбиотических отношений. Кроме того, становится понятной способность использовать уход из жизни как способ реализации желания, без риска полностью прекратить существование, так как жизнь сама по себе не стала той ценностью, которой стоит дорожить.

    Оценивая лиц с суицидальным риском с точки зрения их характерологических, психо-эмоциональных, мотивационно-потребностных особенностей  и сопоставляя эти данные с особенностями межличностного общения, склонности к симбиозу, магичностью мышления, можно сделать вывод о том, что эти лица находятся в рамках пограничной структуры личности, а значит для них характерна поляризация отношений к ситуациям.   Идея о сопоставлении пресуицидального поведения, суицидальной попытки и фаз проживания потери по Э. Кюблер-Росс, может дать таким пациентам ощущение не уникальности их ситуации (фаза торга проживается многими понесшими потерю, а способы выхода из нее бывают разными) для нормализации состояния. А идея о том, что суицид – ритуал, совершаемый с целью возвращения утраченного, преподнесенная в качестве своевременной интерпретации может позволить выйти из тупика и продвинуться в терапевтической работе к совместному движению через фазы переживания потерь, с подробным анализом фазы торга и возможностью отказа от инфантильного желания в пользу зрелого роста Личности.