|
|
Эмоциональная привязанность в структуре значимых отношений личностиАвтор статьи: Лифшиц Марина Владимировна
С развитием психологии и психоанализа появилось много концепций касающихся формирования личности и факторов на это влияющих. Центральное место на сегодняшний день занимает вопрос влияния опыта ранних детских отношений на дальнейшую судьбу развития личности. Основоположники теории привязанности Дж. Боулби и (Bowlby J.) М. Эйнсворт (Ainsworth M.D.) были клиническими психологами, и их ранние исследования направлены на практическую работу с пациентами. Впоследствии это направление приобрело статус целой психологической концепции, выходящей далеко за пределы психологии младенчества. Рассматривая теорию привязанности, следует отметить, что она возникла на пересечении психоаналитического и этологического подхода. Как и в психоанализе, центральное место в ней занимают ранние отношения ребенка с близким взрослым (главным образом с матерью). Именно опыт отношений с матерью на первом году жизни порождает привязанность к ней, которая и определяет во многом дальнейший ход психического и личностного развития ребёнка. Однако, привязанность ребенка определяется не как стремление к удовольствию (например, пищевому), а как в первую очередь необходимостью в защите и безопасности. Функция привязанности, как отмечают авторы, достаточно утилитарна - привязанность обеспечивает защиту от неблагоприятных воздействий среды и гарантирует физическую безопасность. Характерно, что главным доказательством потребности младенца в безопасности для Дж. Боулби служили известные опыты Л. Харлоу с детенышами макак, которые предпочитали теплую пушистую маму-манекена холодной и проволочной [1,2]. Особенности материнского поведения, которые определяют качество привязанности ребенка, во многом имеют социально обусловленный характер и зависят не только от характера самой матери, но и от культурных стереотипов, принятых в обществе. Кросскультурные исследования, проводимые в рамках этой теории, показывают зависимость отношений матери и ребенка от общественных установок и особенностей культуры. Итак, эмоциональная привязанность, определяемая Дж. Боулби как «привлекательность одного индивида для другого», складывается на самых ранних ступенях развития ребёнка [2]. У ребёнка складывается определённая система образом и представлений о внешнем, окружающем мире и о его собственной внутренней среде. Такая система, называемая «рабочей моделью», обуславливает дальнейшие отношения субъекта. С помощью скопированных в процессе взаимодействия с матерью рабочих моделей, человеком интерпретируются происходящие с ним события. Сквозь рабочую модель воспринимается и понимается окружающий мир, а также происходит самосознание. Идея о том, что личность, субъективность или собственное «Я» ребенка возникают в отношениях с близкими людьми, известна для отечественной и зарубежной детской психологии. Стоит отметить, что в первых исследованиях, акцент делался на совместной деятельности ребенка и взрослого или на общении, понимаемом как деятельность, где взрослый рассматривался как фактор становления самосознания ребенка. В настоящее время в фокусе теории привязанности находится не содержание деятельности (общения), а «чистое» отношение взрослого к ребенку, которое интериоризуется и формирует детское самосознание. В самом начале развития «Я» (ребёнок) и «Другой» (взрослый) существуют в неразрывном единстве и не могут быть разделены, даже условно, на две независимые части [2]. Отношение взрослого рассматривается не только как фактор формирования «Я» ребенка, но и как условие внутреннего диалога. Главное здесь не то, что делает взрослый для ребенка, а как он «живет в нем». Отношение взрослого является не средством, а сущностью и содержанием самосознания ребенка. Эта мысль во многом перекликается с идеями о диалогизме сознания и с положениями гуманитарного подхода в отечественной психологии. Теория привязанности в этом контексте помогает сделать шаг к пониманию невербального «языка» внутреннего, глубинного слоя сознания. Л. С. Выготский называл элементы глубинной структуры сознания «знаками без значения», т. е. без конкретного семантического содержания, которые структурно обеспечивают возможность и необходимость функции «означивания», поскольку по своей структуре и своему происхождению они диалогичны, направлены на другого [4]. Центральным понятием для характеристики, как рабочей модели, так и для описания привязанности в целом является - качество привязанности. В основе качества привязанности лежит безопасность (или небезопасность), которую обеспечивает (или не обеспечивает) объект привязанности. Авторами теории было выделено несколько типов эмоциональной привязанности, каждый из которых формируется под воздействием определённых факторов и отличается своими особенностями. В частности, выделяют: «надёжный», «избегающий», «тревожно-амбивалентный» и «дезорганизованный» типы эмоциональной привязанности [6]. Следует отметить сложность и трудоёмкость эмпирического выделения типов привязанности у взрослых людей. Для их выявления применяется полуструктурированное интервью, состоящее из ряда вопросов адресованных к детским переживаниям и описанию семейной ситуации респондентов. «Интервью о привязанностях для взрослых» (Adult Attachment Interview, AAI), разработанное М. Мэйн, адаптированное Калмыковой Е.С.), содержит вопросы, касающиеся детского опыта привязанности к значимым другим и того значения, которое испытуемые в настоящее время приписывают этому детскому опыту [10]. Обработка данных полученных в ходе интервьюирования проводится качественно, с применением метода экспертной оценки, для получения точности результатов. На основании проведённого исследования можно описать специфику представленных типов. Респонденты, которые были классифицированы на основе интервью как «автономные» (надёжные), характеризуются сбалансированным представлением о своих ранних отношениях, ценят привязанность и придают большое значение отношениям привязанности в формировании их личности. В ходе интервью они ведут себя достаточно открыто и прямо, независимо от того, насколько тяжело было обсуждать тот или иной материал. В интервью излагаются правдоподобные сообщения о поведении родителей респондентов. Хотя их сообщения о детстве не обязательно включают нарративы только о любящем поведении родителей, в целом оно воспринимается как позитивное и подтверждается конкретными воспоминаниями. Два ненадежных паттерна репрезентаций привязанности коррелируют с некогерентным способом изложения: оценка, которую дают респонденты своим отношениям с родителями, не соответствует тем конкретным эпизодам, которые они сообщают. Отсутствуют или почти отсутствуют подтверждения того, что родители выполняли функцию «надежной гавани»; в написанных рассказах заметны проявления ограниченной готовности к исследованию и ощущается определенная ригидность респондентов. «Дистанцированные» («избегающий» тип) респонденты демонстрируют дискомфорт в связи с темой интервью, отрицают влияние ранних отношений на свое развитие, испытывают значительные сложности в припоминании конкретных ситуаций и часто идеализируют свой детский опыт. «Тревожные» респонденты демонстрируют спутанность или существенные колебания в отношении раннего опыта, описания взаимоотношений с родителями отмечены пассивностью или агрессией, родители предстают как не любящие, но интенсивно вовлеченные в отношения вплоть до обращения ролей, когда ребенок был вынужден отдавать предпочтение потребностям родителей в ущерб своим собственным. Изложение детских воспоминаний у таких респондентов часто перемежается с сообщениями о событиях недавнего прошлого, об актуальных отношениях с родителями, наполненными, как правило, агрессией и обидами. Четвертый тип репрезентаций – «дезорганизованный», - выявленный М. Мейн, связан с неспособностью респондентов в ходе интервью адекватно обсуждать смерть и утрату близких людей: например, они могут серьезно высказывать убеждение, что умерший продолжает жить, или что его убили детские фантазии респондента. В обсуждении остальных тем такие респонденты демонстрируют второй или третий тип репрезентаций привязанности. В проведённом исследовании подобного типа привязанности обнаружено не было. Теория привязанности и научные исследования показали, что характер привязанности может изменяться. Процессом, изменяющим этот характер, является процесс переживания межличностных отношений. Противоположностью привязанности является одиночество (или переживание утраты). Парадокс привязанности в том, что человек должен привязываться к тому, кого неизбежно потеряет. Поэтому страхи утраты и оставления – это всегда присутствующая тень привязанности. Быть привязанным – значит подвергать себя риску боли утраты. Одно из худших переживаний в жизни – это быть покинутым, брошенным. У оставшегося без поддержки человека, возникает чувство полного одиночества в этом мире. Сформировавшийся в детстве стиль привязанности, оказывает влияние на взаимоотношения взрослого человека с другими людьми, а также на его самооценку. Стили привязанности оказались связанными с выбором партнера и стабильностью любовных отношений, с развитием депрессий, а также со способностью преодолевать жизненные кризисы. Стиль привязанности, по-видимому, также связан с отношением к работе. Те, кто обладают безопасным стилем привязанности, на работе чувствуют себя уверенно; они относительно свободны от страха совершить ошибку и не позволяют, чтобы личные отношения мешали их деятельности. Люди с тревожно-амбивалетным стилем привязанности очень сильно зависят от похвалы и страха отвержения, и, кроме того, они допускают ситуации, когда личные отношения и работа начинают входить в противоречие друг с другом. Те же, кто обладают избегающим стилем привязанности, используют работу, чтобы избегать социальных взаимодействий, и хотя в финансовом отношении дела у них могут идти хорошо, они часто не удовлетворены своей работой. Взрослые, лишенные заботы в детстве, стремятся заботиться о других в своей профессиональной жизни. Одним из проявлений незащищающей привязанности в детстве, описанным Дж. Боулби, является стиль установления связи, называемый «компульсивным оказанием помощи», когда человек внимателен к нуждам других, а собственные игнорирует. Боулби утверждал, что у детей, которые развивают такую привязанность складывается ложная взрослая жизнь – понятие сходное с понятием ложного «Я» Д. Винникотта [3]. Безопасный стиль привязанности оказался связан с переживанием счастья, дружбы и доверия; избегающий стиль – со страхом близости, эмоциональными взлетами и падениями, а также с ревностью; тревожно-амбивалентный стиль – с навязчивой поглощенностью любимым человеком, желанием тесной связи, сексуальной страстью, эмоциональными крайностями и ревностью. Проведённое эмпирическое исследование, целью которого являлось определение роли характера эмоциональной привязанности в формировании значимых отношений личности взрослого человека, было построено на трёх психодиагностических методиках и полуструктурированном интервью привязанности для взрослых (AAI). В исследовании приняли участие мужчины и женщины, в количестве 59 человек, в возрасте от 25 до 35 лет. Для исследования особенностей и структуры самоотношения применялась методика МИС (Р.С. Пантилеев), для измерения отношения к другим – методика МДМО (Т. Лири), для измерения ориентаций в межличностных отношениях использовалась методика ОМО (В. Шультц) и для выявления базовых убеждений личности - ШБУ (Р.Янов - Бульман). Для выявления типа эмоциональной привязанности использовалось интервью привязанности для взрослых AAI (разработка М.Мэйн, адаптация Е.С. Калмыкова). После проведённого анализа результатов интервью, и выделения трёх групп испытуемых, в соответствии с типом эмоциональной привязанности (методом экспертной оценки), проводился сравнительный и корреляционный анализ исследуемых показателей. В результате было доказано, что характер эмоциональной привязанности связан с некоторыми особенностями самоотношения личности:
Было доказано, что тип сформированной эмоциональной привязанности определяет специфику построения межличностных отношений:
Как оказалось, по показателям ориентации в межличностных отношениях, испытуемые с разным типом эмоциональной привязанности не различаются. Было доказано, что испытуемые с разным типом привязанности отличаются базовыми убеждениями:
В результате проведённого корреляционного анализа было установлено, что структура взаимосвязей между исследуемыми показателями у людей с разными типами эмоциональной привязанности существенно различается.
Практическая значимость проведённой работы видится в применении полученного материала в психологической и психоаналитической практике, а также в возможности дальнейшей разработки теории привязанности, и проведении дальнейших исследований в контексте данной темы. Следует отметить, что в последнее время понимание привязанности в рамках глубинной и этологической психологии сближается с поведенческой концепцией социального научения. Привязанности все реже характеризуются со стороны переживания и все более сводятся к перечню наблюдаемых действий (приближение, следование, подача и прием сигналов в виде улыбки, плача и пр.). При этом привязанность становится не только предметом исследования, но и всеобщим принципом, объясняющим самые разные стороны психики человека. Обычно такое объяснение происходит путем установления корреляционной зависимости между качеством привязанности в раннем детстве и чертами личности в старших возрастах. Понимание более глубоких психологических пластов развития личности и сознания ребенка, как правило, не является задачей исследования. Все это снижает ценность данного направления для психологии. Вместе с тем теория привязанности, имеет достаточно мощный понятийный потенциал, который мог бы приблизить к исследованию именно глубинных слоев сознания. Список литературы:
Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|