Типы привязанности у взрослых и Эрик Берн

Исследования типов привязанности у взрослых имеют отличную терминологию. А именно:

• Когда мы говорим о надежном типе привязанности у ребенка и взрослого, мы используем слово «надежный» или secure.
• Когда речь идет об избегающем типе привязанности, в случае ребенка мы скажем «избегающий/avoidant», а говоря о взрослом – «избегающе-отвергающий/dismissing».
• А если мы имеем ввиду «амбивалентную/ambivalent» привязанность у ребенка, то про взрослого мы скажем «тревожный/preoccupied».

  
В 1987 году Hazan and Shaver[1] в своей работе, посвященной проверке гипотез о связи романтической любви с типами привязанности, приобретенными в детстве, пришли к удивительному выводу: стиль привязанности, приобретенный в детском возрасте, остается актуальным и для взрослых людей, таким образом, детская привязанность к значимому близкому, формирующая тип привязанности оказывает огромное влияние на романтические отношения в будущем. Следует сразу прояснить следующий момент: в английском языке, значение словосочетания «романтические отношения» не совсем тождественны с тем значением, которое имеем ввиду мы. «Романтические отношения» понимаются как отношения между двумя людьми, основанные на взаимной симпатии и стремлению к близости, в т.ч. и сексуальной.

Кроме переноса акцента с детско-родительских отношений на «взрослые», исследователи об актуализации «рабочих моделей», которые будут когнитивно-аффективным компонентом привязанности. Bartholomew and Horowitz [2] предложили следующую компоновку рабочей модели привязанности у взрослых:

Таким образом, любой человек, находящийся в отношениях с другим, действует сообразно каким-то внутренним представлениям (убеждениям) о себе и о другом. Это и проявляется в привязанности. Так, например, люди с тревожным типом привязанности страдают от повышенной тревоги и требуют постоянного подтверждения существования близости и контакта со Значимым Другим. Они могут быть подозрительны, мнительны и большинство их посылов исходит из позиции низкой самооценки (иначе говоря, схемы дефективности) и предположения о том, что Значимый Другой «в порядке», если не идеален. Основной копинговой стратегией люди с таким типом привязанности избирают регулярный «чекинг», т.е. регулярные проверки Другого «на вшивость», а в качестве основной формы выражения недовольства – пассивную агрессию.Если очень серьезно упростить эту концепцию, мы можем представить перед собой четыре базовых типа привязанности:

• Надежная или «я с тобой»
• Тревожная или «слишком близко»
• Избегающе-отвергающая или «не подходи!»
• Тревожно-избегающая или «я тебя ненавижу, только не бросай меня»

Однако важно понять следующий момент: паттерн привязанности распространяется не только на любимых и близких. В целом, он имеет отношение к любым людям, с которыми мы вступаем в контакт. Появление любого аффекта в этом контакте и запускает механизм привязанности. Помните мою метафору про апельсин? Когда мы говорим о привязанности, мы имеем перед собой очень широкий континуум отношений между людьми, но каждая точка этого континуума будет фактическим проявлением привязанности. В дальнейшем мы подробно рассмотрим выводы из этого положения.

Отсюда мы делаем реверанс в теорию трансактного/транзакционного анализа по Эрику Берну. Одним из его удивительных открытий было создание концепции экзистенциальных позиций, а именно:

Берн говорит о том, что «эти убеждения, вполне вероятно, останутся с ним на всю жизнь, и их можно свести к следующим четырём вариантам: 1) у меня все в порядке; 2) у меня не все в порядке; 3) с тобой все в порядке; 4) с тобой не все в порядке. На основе этих убеждений ребенок принимает жизненно важные решения» [4]. В дальнейшем, мы еще не раз вернемся к работам Эрика Берна, в особенности тогда, когда будем говорить о когнитивном компоненте личности и его связи с привязанностью.
Эрик Берн полагал, что в детском возрасте в жизни каждого человека возникают определенные «убеждения относительно себя самого и окружающего мира», что означает существование глубинных убеждений или «схем», если мы перейдем в терминологию когнитивно-поведенческой терапии [3].

Рассуждая о формировании типа привязанности или т.н. «экзистенциальной позиции» по Берну, мы не можем отметить грандиозное влияние первичной привязанности, т.е. привязанности к первому Значимому Другому, который появляется в жизни ребенка. Во многом это обусловлено сложнейшим сочетанием психофизиологических особенностей, переданных нам эволюцией механизмов памяти, таких как «импринтинг». Именно эти экзистенциальные позиции, если следовать идеям трансактного анализа, составляют важную часть сценария жизни человека, а их подкрепление – конечная цель любой Игры, существующей для того, чтобы человек оставался в своем положении. 

Указанное сходство типов привязанности у взрослых людей и экзистенциальных позиций – не единственный кивок в сторону ТА. В дальнейшем мы узнаем, как нарушенные типы привязанности могут вводить людей во всем известный «треугольник Карпмана» и что мы можем с этим сделать.

 _________________________________

1. Hazan C.; Shaver P.R. "Romantic love conceptualized as an attachment process". J Pers Soc Psychol. 52 (3): 511–24.

2. Attachment styles among young adults: A test of a four-category model. Journal of Personality and Social Psychology, 61(2), 226-244.

3. отдельно можно отметить потрясающее сходство положений ТА и КПТ

4. Эрик Берн. Люди, которые играют в игры. Москва, ЭКСМО. 2015, – с 232.