Про злость на родителей - для чего

Для чего нужно позволить себе злиться на значимого взрослого?

Злиться на значимого взрослого (маму, папу, бабушку, дедушку и пр.) нужно для того, чтобы от него сепарироваться (отделяться) и быть в силах рядом с ним ощутить свое желание/нежелание и свою важность. Чтобы быть в силах сказать: "нет, я к тебе не приеду, я не хочу, ты меня все время грызешь", или " я хочу теперь поговорить обо мне, а ты послушай меня", или "я тебя люблю, но ты делаешь мне больно и неприятно, прекращай". И не впадать в вину или стыд, потому что "на маму злиться нельзя", а если разозлилась и показала свою злость - все, прощай, ты мне больше не ребенок. Для ребенка это родительское отвержение равносильно смерти. Для взрослого - нет. 

Злость и конфликт - это вообще про максимальный контакт между людьми. Когда каждый открыто говорит, что ему не нравится. И Другому нужно как-то с этим обходиться: пытаться подавить, уйти в отрицание, обесценить. Или постараться встретиться с реальным Другим. Часто это довольно страшно. Бывает и больно.

Злость на родителей, как и разочарование в них - нормальный этап взросления. Этап "какого черта ты не можешь быть таким, как я хочу!? Будь идеальным!". Это встреча с реальным человеком вместо Божества, коими они кажутся нам в детстве - всесильного, всегда правого, знающего, как лучше. Это обретение самостоятельности и ответственности за свою жизнь. Через горевание о родительской человечности. В том числе - смертности.

И удивительным образом эта злость позволяет становиться самим собой и рядом с другими значимыми людьми в жизни. Ведь если не сказать, где мне больно/неприятно/плохо, как они узнают? Никак. Мы же судим других людей по себе. К примеру, я очень люблю томатный суп. А кто-то из моих близких - нет. И, немного притормозив, преодолев первый порыв вылить этот суп ему в лицо ("в смысле: ты не любишь томатный суп!? А ну, ешь!!!"), можно спросить: "а что любишь ты?". И встретиться с инаковостью другого человеческого существа, расширить свои представления, стать ближе.

Под злостью, оказывается, много любви.