Анализ семейного воспитания и соц.-психологической адаптации у подростков-сиблингов и единственных детей

Киселёва О.В., к.пс.н., доцент кафедры психологии личности Новосибирского государственного университета, Россия, 630090, Новосибирская область, г. Новосибирск, ул. Пирогова, д. 2., раб .тел. (383)363 4040, Kiseleva_OV@inbox.ru

Карулева Е.К., студентка 4 курса факультета психологии Новосибирского государственного университета, Россия, 630090, Новосибирская область, г. Новосибирск, ул. Пирогова, д. 2., тел. (383)363 4040, [email protected]

 Как известно, семья является одним из первых и самых важных социальных институтов, который оказывает влияние на последующую социально-психологическую адаптацию детей и подростков. В нормально функционирующей семье все возрастные трудности, все особенности различных типов акцентуаций характера в значительной мере сглаживаются и не ведут к социальной дизадаптации ее членов, а неизбежные кризисные ситуации успешно преодолеваются. Среди выделяемых на сегодняшний день функций семьи (воспитательная, хозяйственная, эмоциональная, функция духовного общения, первичного социального контроля, сексуально-эротическая), одной из значимых функций является воспитательная [2, 3, 9].

Принимая во внимание то, что воспитательные стратегии родителей обусловлены историческим и социально-культурным контекстом, непосредственное влияние на реализацию воспитательной функции могут оказывать также личностные особенности членов семьи, уровень доверия и взаимопонимания, условия жизни, состав семьи, порядок рождения детей и др. [2, 3, 5, 9]. В рамках нашего исследования мы сосредоточили внимание на взаимосвязи порядка рождения, стиля семейного воспитания и особенностях социально-психологической адаптации подростков.

Мы придерживаемся предположения ряда исследователей, что положение, занимаемое индивидом среди братьев и сестер, определенным образом структурирует его детский опыт, что, в свою очередь, накладывает отпечаток на характеристики личности и особенности социально-психологической адаптации. При этом реализация воспитательных стратегий родителей также может быть обусловлена порядком рождения детей [4, 6, 7, 8].

Однако следует отметить, что, несмотря на многолетнее изучение эффекта порядка рождения, до сих пор среди исследователей нет единства в понимании и объяснении влияния этого фактора на особенности личности. Изучение данной проблематики начинается еще с работ З. Фрейда и продолжается его последователями. К вопросу значения порядка рождения детей в семье обращался А. Адлер [10]. Его основной целью была проверка идеи о том, что порядок рождения, размер семьи, количество и пол сиблингов, промежутки между рождениями детей определяют личностные черты человека, уровень школьной адаптации, качество контактов со сверстниками, а также различные аспекты жизни во взрослом возрасте (выбор супруга, риск развода, взаимоотношения с людьми и т.д.).

Описанная выше проблематика подробно и тщательно отражена в работах австралийского психолога У. Тоумена [6]. На очень обширной выборке он показал, что люди, занимающие определенное место среди братьев и сестер, имеют сходные особенности.

В более поздних исследованиях С.Эрнст и Ж.Агнст (1970–1980-е годы) многие положения теории эффекта порядка рождения не подтвердились. Экспериментальные работы показали, что личностные характеристики, связанные с той или иной позицией ребенка в семье, не только не коррелируют друг с другом, но и не связаны собственно с порядком рождения [11]. Эти неоднозначные результаты повлекли за собой снижение интереса к изучению фактора порядка рождения. Но в 1990-х годах, благодаря работам Фрэнка Салловэя [12], интерес к эффекту порядка рождения был возрожден, и начался новый этап исследований.

Существует ряд теоретических концепций, объясняющих эффект порядка рождения. Например, теория родительского фаворитизма строится на признании разного отношения родителей к детям, которое формирует у последних различные личностные характеристики [12, 13, 14]. В семьях же, где воспитывается один ребенок, частым явлением является детоцентрация. Единственный ребенок, привыкший строить вертикальные коммуникации, может испытывать трудности в общении со сверстниками. Адаптация единственного ребенка может быть затруднена в силу отсутствия опыта в построении горизонтальных коммуникаций, необходимости делить внимание со всеми членами группы. Вместе с тем, они получают достаточно внимания и любви родителей и имеют больше возможностей для развития[6, 7, 8].  

Итак, целью настоящего исследования стало проведение сравнительного анализа стиля семейного воспитания и особенностей социально-психологической адаптации единственных детей и детей-сиблингов. Объект исследования – подростки в возрасте 15-16 лет и их матери. Предмет исследования – стиль семейного воспитания и особенности социально-психологической адаптации подростков с учетом порядка их рождения.

Материалы и методы.

В исследовании приняли участие 60 учащихся 9 классов (возраст 15-16 лет; 33 мальчика, 27 девочек) МБОУ СОШ № 2 «Спектр» г. Бердска. Были отобраны подростки из полных семей. Для получения информации о стиле семейного воспитания исследовались ответы их матерей (60 участниц в возрасте от 34 до 47 лет (средний возраст 40,5 лет), имеющих высшее образование).

Подростки, принимавшие участие в исследовании были разделены на три группы: 1 группа – единственные дети (30 человек). В свою очередь группа подростков-сиблингов была разделена на две подгруппы: 2 группа – старшие дети в семье (15 человек), 3 группа – младшие дети в семье (15 человек). Подгруппа средних детей при сборе материала оказалась немногочисленной, поэтому в качестве подгруппы выделена не была и в сравнительном анализе в исследовании участия не принимала.

Основными методами исследования были теоретический анализ литературы, анкетирование, психодиагностический и статистический методы. Разработанная авторская анкета для учителей позволила собрать информацию относительно особенностей поведения подростков в школе, а также их общей школьной успеваемости. Психодиагностический метод включал методику диагностики социально-психологической адаптации К. Роджерса, Р. Даймонда [1], опросник «Анализ семейных взаимоотношений (АСВ)» Э.Г. Эйдемиллера, В.В. Юстицкиса [9], тест рисуночной фрустрации С. Розенцвейга [1], социометрию Дж. Морено [1].  

Статистический анализ данных осуществлялся с помощью лицензионного пакета программ IBM SPSS Statistics 22. Достоверность различий между выборками устанавливалась с помощью углового преобразования Фишера, U-критерия Манна-Уитни; использовался также критерий корреляции Спирмена.

Результаты исследования

По результатам анкетирования, в котором были представлены экспертные оценки учителей относительно успеваемости и поведения подростков, были выявлены достоверно значимые различия между выделенными группами (см. Таблицу 1).

Таблица 1

Сравнение 1, 2 и 3 групп (с помощью критерия Фишера) по показателям успеваемости, активности в школе, дисциплины (%).

Анализ результатов анкетирования показал наличие достоверно значимых различий по показателю «Соблюдение дисциплины» между группами единственных и младших детей (φ=3,38 при р<0,01), младших и старших детей (φ=1,842 при р<0,05). В группе младших детей достоверно чаще встречаются случаи нарушения дисциплинарных норм.

Далее выделенные группы попарно сравнивались по показателям других методик с помощью критерия U-критерия Манна-Уитни.

Таблица 2

Показатели средних значений по шкалам методики «Анализ семейных взаимоотношений (АСВ)» в 1, 2 и 3 группах.

Важно отметить, что минимального диагностического значения для диагностики того или иного стиля воспитательного отношения показатели ни в одной из групп не достигли, а значит, мы можем говорить лишь о ведущих тенденциях в воспитании. Сравнение 1-ой и 3-ой групп выявило наличие достоверно значимого различия по показателю «Чрезмерность требований-обязанностей (Т+)», который достоверно выше в группе матерей младших детей (U=145, при p<0,05). Также достоверно значимые различия были выявлены между 1 и 2 группами по показателю «Недостаточность обязанностей (Т-)» (U=134,5, при p<0,05). Данный показатель достоверно выше в группе матерей единственных детей.

Выделенные группы также сравнивались по показателям теста рисуночной фрустрации С. Розенцвейга (см. Таблицу 3).

Таблица 3

Показатели средних значений по шкалам теста рисуночной фрустрации С. Розенцвейга в 1, 2 и 3 группах.

В результате проведенного сравнения достоверно значимые различия были выявлены между 1 и 2 группами. У детей, являющихся старшими в семье, в большей степени выражена экстрапунитивная направленность реакций по сравнению с единственными детьми (U=134, при p<0,05). У единственных детей в сравнении со старшими детьми достоверно выше показатели импунитивных реакций (U=107,5, при p<0,01).

Корреляционный анализ между показателями шкал методик внутри выделенных групп позволил получить следующие результаты.

Группа старших детей. Показатели по шкале «Интернальность» методики диагностики социально-психологической адаптации К. Роджерса, Р. Даймонда достоверно значимо коррелируют с экстрапунитивной направленностью реакций (Е) (r=-0,590, при p<0,05), интрапунитивной направленностью реакций (I) (r=0,593, при p<0,05), препятственно-доминантным типом реагирования (OD) (r=-0,795, при p<0,05) теста рисуночной фрустрации С.Розенцвейга. Показатели шкалы «Самопринятие» достоверно значимо коррелируют с потребностно-настойчивым (NP) (r=0,593, при p<0,05) и эго-защитным (ED) (r=-0,714, при p<0,01) типами реагирования. Показатели по шкале «Эмоциональный комфорт» имеют отрицательную корреляционную связь с эго-защитным типом реагирования (ED) (r=-0,655, при p<0,01) и положительную корреляционную связь с потребностно-настойчивым типом реагирования (NP) (r=0,542, при p<0,05).

Показатели по шкале «Стремление к доминированию» методики диагностики социально-психологической адаптации К. Роджерса, Р. Даймонда обнаруживают достоверно значимую корреляционную связь с количеством эмоциональных предпочтений со стороны сверстников в социометрической методике Дж. Морено (r=0,647, при p<0,01).

Между показателями шкал методики «АСВ» и методики социально-психологической адаптации К. Роджерса, Р. Даймонда также были выявлены достоверно значимые корреляционные связи: «Неудовлетворение потребностей (Г-)» и «Стремление к доминированию» (r=-0,591, при p<0,05); «Чрезмерность требований-обязанностей (Т+) и «Адаптация» (r=-0,819, при p<0,01); «Отсутствие требований-запретов (З-)» и «Принятие других» (r=0,545, при p<0,05); «Чрезмерность санкций (С+)» и «Интернальность» (r=-0,767, при p<0,01); «Минимальность санкций (С-)» и «Самопринятие» (r=0,597, при p<0,05), «Эмоциональный комфорт» (r=0,534, при p<0,05).

Проведенный корреляционный анализ между показателями шкал теста рисуночной фрустрации С.Розенцвейга и методики «АСВ» выявил следующую взаимосвязь: интернальный тип реагирования (I) и «Гиперпротекция (Г+)» (r=0,581, при p<0,05), «Гипопротекция (Г-)» (r=-0,560, при p<0,05); импунитивная направленность реакций (М) и «Неудовлетворение потребностей (Г-)» (r=0,662, при p<0,01); препятственно-доминантный тип реагирования (OD) и «Чрезмерность запретов-ограничений (З+)» (r=0,573, при p<0,05); эго-защитный тип реагирования (ED) и «Минимальность санкций (С-)» (r=-0,804, при p<0,01); «Чрезмерность требований-запретов (З+)» и потребностно-настойчивый тип реагирования (NP) (r=-0,525, при p<0,05), «Минимальность санкций (С+)» (r=0,732, при p<0,01); «Рейтинг сходства с группой (GCR)» и «Чрезмерность санкций (С+)» (r=0,621, при p<0,01).

Группа младших детей. Интрапунитивная направленность реакций (I) по тесту рисуночной фрустрации С.Розенцвейга достоверно значимо коррелируют с показателями шкал «Адаптация» (r=0,567, при p<0,05) и «Принятие других» (r=0,519, при p<0,05) методики диагностики социально-психологической адаптации К. Роджерса, Р. Даймонда.

Корреляционный анализ между показателями методики социально-психологической адаптации К. Роджерса, Р. Даймонда и методики «АСВ» выявил следующие достоверно значимые корреляционные связи: «Стремление к доминированию» и «Гипопротекция (Г-)» (r=0,683, при p<0,01), «Недостаточность требований-обязанностей (Т-)» (r=-0,550, при p<0,05); «Самопринятие» и «Чрезмерность санкций (С+)» (r=0,619, при p<0,05); «Интернальность» и «Недостаточность требований-запретов (З-)» (r=-0,536, при p<0,05).

Группа единственных детей. Показатели шкалы «Принятие других» методики социально-психологической адаптации К. Роджерса, Р. Даймонда достоверно значимо коррелируют с экстрапунитивной (Е) (r=-0,397, при p<0,05), интрапунитивной (I) (r=0,468, при p<0,05) направленностью реакций, препятственно-доминантным (OD) (r=-0,522, при p<0,05) и потребностно-настойчивым (NP) (r=0,447, при p<0,05) типами реагирования теста рисуночной фрустрации С. Розенцвейга.

Проведенный корреляционный анализ между показателями шкал методики «АСВ» и методики социально-психологической адаптации К. Роджерса, Р. Даймонда выявил наличие достоверно значимых корреляционных связей: «Гипопротекция (Г-)» и «Самопринятие» (r=0,505, при p<0,05), «Интернальность» (r=0,415, при p<0,05); «Недостаточность требований-обязанностей (Т-)» и «Самопринятие» (r=0,408, при p<0,05).

Также была получена достоверно значимая корреляционная связь между потребностно-настойчивым типом реагирования (NP) в тесте рисуночной фрустрации С.Розенцвейга и показателями шкалы «Чрезмерность требований-обязанностей (Т+) методики «АСВ» (r=0,416, при p<0,05).

Обсуждение результатов

В результате проведенного сравнительного анализа выделенных групп было выявлено, что нарушение дисциплинарных норм достоверно чаще встречается в группе подростков, являющихся младшими детьми в семье. Как указывает Р.У. Ричардсон, зачастую младшие дети, имея авторитарного сиблинга, могут стать бунтарями, борющимися против системы иерархий и авторитетов. Таким образом, они отстаивают свое право на самостоятельность и независимость. При этом, несмотря на свою склонность к бунту против авторитетов, младший ребенок скорее будет последователем, чем лидером, и сможет с легкостью угождать лидеру, который ему понравился. Если же он сам окажется в позиции лидера, его отношения с последователями будут строиться скорее на аттрактивной, чем на авторитетно-властной основе [6, 7].

Сопоставление воспитательных стратегий матерей выявило большую требовательность к выполнению обязанностей по отношению к младшим детям и меньшее количество обязанностей, возлагаемых матерями на единственных детей. Несмотря на то, что на единственного ребенка родители зачастую возлагают непомерные требования в отношении его самореализации, обязанностей, связанных с учебой, уходом за собой, участием в организации быта, помощи в отношении других членов семьи у единственного ребенка относительно немного. В итоге это может привести к несамостоятельности и снижению адаптивных возможностей единственного ребенка. В обеих группах указанные показатели не достигают минимального диагностического значения, что позволяет говорить лишь о преобладании некоторых тенденций в воспитании.

В затруднительной ситуации старшие дети более требовательны к партнерам по общению и достоверно чаще по сравнению с единственными детьми проявляют экстрапунитивные реакции. Опираясь на исследование Н.В. Лукьянченко [6], можно заключить, что общей тенденцией старшинства является принятие ответственности с оттенком тревожности, стремление к доминированию, определяющее способности к руководству и воспитанию, нетерпимость к критике, выраженная мотивация достижения. Старшим свойственна повышенная чувствительность к проявлениям личного неуважения и нетерпимость к чужим ошибкам, что во многом может обусловливать их экстрапунитивную направленность. Единственные дети по сравнению со старшими детьми в ситуации фрустрации в большей степени демонстрируют отказ от активного преодоления, некоторую уступчивость и озабоченность беспокойством партнера по ситуации.

Корреляционный анализ между показателями шкал методик в группе старших детей показал, что снижение у них фиксации на препятствии в ситуации фрустрации связано с ростом показателей внутреннего локуса контроля, готовностью взять на себя ответственность и повышенной требовательностью к себе. Уверенность в себе, самопринятие и эмоциональный комфорт сопровождаются у них выбором активного способа преодоления затруднительных ситуаций, снижением тревоги и защитно-оборонительных реакций.

Демонстрация доминантных и авторитарных черт в поведении подростков из группы старших детей сопровождается повышением количества положительных выборов в их адрес со стороны сверстников. Как следует из источников [6, 7], старшим детям свойственно проявлять избыточную властность в сочетании с опекающей позицией, что нередко закрепляет за ними роль лидеров в различных сферах деятельности.

Неудовлетворение базовых потребностей у старших детей в семье, которое зачастую может происходить при появлении сиблинга, сопровождается снижением у них уверенности в себе, формированием таких качеств, как уступчивость, чрезмерная ориентация на партнера. Возложение родителями на старших детей большого количества обязанностей определяет стиль воспитания по типу «повышенной моральной ответственности», что сопровождается снижением общих показателей адаптации. Требования к ребенку могут быть непомерно велики, они не только не содействуют полноценному развитию его личности, но, напротив, составляют риск психотравматизации [9]. Рост толерантности старшего ребенка в отношениях с окружением, готовность брать на себя ответственность в затруднительных ситуациях, возможны на фоне доверительных отношений с родителями (матерью), предоставлении ему возможности самостоятельно принимать решения. Напротив, чрезмерность наказаний снижают его самостоятельность и готовность брать на себя ответственность. При этом адекватный уровень строгости, контроля сопровождается повышением самооценки и эмоциональным комфортом у подростка. Предъявление большого количества требований, ограничивающих свободу и самостоятельность старшего ребенка, сопровождается чрезмерной фиксацией на препятствии, оценкой угрозы как непреодолимой.

Для группы младших детей показатели их адаптации в социуме связаны с уровнем их социально-психологической зрелости, готовности брать на себя ответственность в затруднительной ситуации. Формирование у них адекватной самооценки, ответственности, уверенности в себе и лидерских качеств может происходить на фоне удовлетворения основных базовых потребностей в семье. При этом в воспитании важными являются адекватный уровень требований со стороны родителей, установление правил и границ в межличностном взаимодействии, наличие доверительных отношений.

В отношении единственных детей можно сказать, что показатели адаптации и субъективного благополучия связаны с уровнем их личностной зрелости, повышением собственной ответственности, снижении рентных установок и повышенных требований к партнерам по общению, способности самостоятельно справляться с затруднительной ситуацией. Их уверенность в себе и ощущение собственной значимости напрямую связаны с наличием доверительного контроля и принятия со стороны родителей. Их способность активно преодолевать затруднительные ситуации связана с наличием у них опыта самостоятельной организации своего быта, делегированием им со стороны родителей определенного круга обязанностей.

Подводя итог можно отметить, что предположения ряда исследователей об отсутствии различий между детьми, обусловленных порядком их рождения, частично нашли подтверждение и в нашей работе. В то же время, сравнение подростков-сиблингов и единственных детей выявило различия в некоторых поведенческих особенностях, воспитательных стратегиях матерей и способах реагирования подростков в затруднительных ситуациях.

Выводы

1. Достоверно значимых различий по показателям успеваемости, школьной активности, особенностям социально-психологической адаптации между группами единственных, старших и младших детей выявлено не было. Нарушение дисциплинарных норм в школе чаще встречается в группе подростков, являющихся младшими детьми в семье.
2. Матери младших детей в сравнении с матерями единственных детей возлагают на них большее количество требований-обязанностей; минимальное количество обязанностей в семье матери возлагают на подростков, являющихся единственными детьми.
3. В затруднительной ситуации старшие дети более требовательны к партнерам по общению и достоверно чаще по сравнению с единственными детьми проявляют экстрапунитивные реакции. Единственные дети по сравнению со старшими детьми в ситуации фрустрации в большей степени демонстрируют отказ от активного преодоления, некоторую уступчивость и озабоченность беспокойством партнера по ситуации.
4. Рост показателей самоконтроля, уверенности в себе у старших детей сопровождается снижением показателей фиксации на препятствии в затруднительных ситуациях и выбором активных способов преодоления. Проявление черт доминантности и авторитарности повышает количество эмоциональных предпочтений в их адрес со стороны сверстников. Неудовлетворение в семье базовых потребностей, воспитание по типу «повышенной моральной ответственности» сопровождается снижением у них показателей общей адаптации. Доверие в отношениях с родителями, адекватный уровень контроля, предоставление возможности самостоятельно принимать решения сопряжены у таких подростков с ростом толерантности в отношениях с окружением, ответственностью, самостоятельностью.
5. Показатели адаптации младших детей в социуме связаны с уровнем их социально-психологической зрелости, готовности брать на себя ответственность в затруднительной ситуации. В воспитательных стратегиях родителей важными являются удовлетворение базовых потребностей, адекватный уровень требований, установление правил и границ в межличностном взаимодействии, наличие доверительного контроля.
6. У единственных детей показатели адаптации и субъективного благополучия также связаны с уровнем их личностной зрелости, повышением собственной ответственности. Их способность активно преодолевать затруднительные ситуации связана с наличием у них опыта самостоятельной организации своего быта, делегированием им со стороны родителей определенного круга обязанностей.

Литература

1. Бурлачук Л.Ф., Морозов С.М. Словарь-справочник по психодиагностике – Спб.: Питер Ком, 1999. – 528 с.
2. Варга А. Я. Системная семейная психотерапия: Краткий лекционный курс. СПб., 2001.
3. Дружинин В. Н. Психология семьи. СПб.: Питер. 2006. 176 с.
4. Зырянова Н.М., Черткова Ю.Д. Влияние размера семьи и порядка рождения детей на взаимосвязь когнитивных и личностных характеристик [Электронный ресурс] // Психологические исследования: электрон. науч. журн. 2011. N 5(19). URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 25.05.2015).
5. Кузьмина Т.Л., Мелентьева Е.В. Проблема детско-родительского взаимодействия в современных зарубежных исследованиях//Современная зарубежная психология. 2014. Т. 3, № 3. С.16-26.
6. Лукьянченко Н.В. Социально-психологические особенности сиблинговых отношений как значимый фактор становления и жизненного пути зрелой личности // Психологическая наука и образование. 2010. — № 1.— С. 31–40
7. Ричардсон Р.У. Силы семейных уз.СПб.: Изд. «Акцидент»,1994. - 136 с.
8. Хоментаускас Г. Т. Семья глазами ребенка. – М.: Педагогика,1989.
9. Эйдемиллер Э.Г., Добряков И.В., Никольская И.М. Семейный диагноз и семейная психотерапия. Учебное пособие для врачей и психологов. Изд. 2-е, испр. И доп. - СПб.: Речь, 2006, 352 с.
10. Adler A. Characteristics of the first, second, and the third child // Children. 1928. N 3. P. 14–52.
11. Ernst C., Angst J. Birth order: Its influence on Personality. Berlin: Springer-Verlag, 1983.
12. Sullovay F. Born to rebel and its critics // Politics and the Life Sciences. 2000. Vol. 19. P. 181–202.
13. Salmon C.A. On the impact of sex and birth order on contact with kin // Human Nature. 1999. Vol. 10. P. 183–197.
14. Harris J.R. Socialization, personality development, and the child's environments: Comment on Vandell // Developmental Psychology. 2000. Vol. 36. P. 711–723.