Первые ассоциации со словом «травма» – «боль», «разрушение», «ущерб», «увечье». Травма лишает человека психологической целостности, разрывает жизнь, мешает развитию. Травма кажется чем-то однозначно отрицательным.
Но уже давно во мне сидит мысль, что травма и творчество – вещи очень связанные. И иногда вообще возникает вопрос, а были бы созданы многие великие произведения, если бы художник не был травмирован в той или иной степени?
Появились бы ремарковские романы «Три товарища», «На Западном фронте без перемен», если бы не психологическая боль писателя, который участвовал в войне? То же самое и по поводу Хемингуэя, Бабеля и других авторов. А повторяющиеся сюжеты? Читаешь романы, и видишь, как у писателя навязчиво одно и то же переходит из текста в текст. Умирающие чахоточные героини у Ремарка или кафкианский персонаж, который абсурдно виноват без очевидной вины («Процесс», «Приговор»), несчастный герой Шолохова, потерявший все и оставшийся с маленьким сыном на руках.
Британский психоаналитик Э. Уэлдон в книге «Игры с динамитом» размышляет о том, что травму принято считать исключительно негативным и разрушительным явлением, но она одновременно может способствовать психологическому росту человека. Уэлдон пишет: «Травмы могут стать источником огромной творческой энергии, которая в противном случае могла бы остаться нераскрытой <…> Опыт самовосстановления, полученный в результате успешного совладания с беспомощностью и угрожающими жизни ситуациями, может привести к появлению способности контролировать себя, а также умению обеспечивать безопасность и контейнирование. Наша жизнь обогащается благодаря интеграции травм. Это происходит в том случае, если мы смогли успешно справиться с серьезными угрозами для своей идентичности и выйти из них в целости и сохранности, не развалившись при этом на части, как мы опасались раньше» (Уэлдон, 2017, 162-163).
В конце небольшая иллюстрация. Свою заметку я сопроводила картиной Пикассо «Герника». Испанский город Герника за три часа был разбомблен и уничтожен, несколько тысяч жителей оказались под завалами. Знакомый художника вспоминал: «Пикассо никогда не бывал в Гернике, но весть об уничтожении города сразила его, как удар бычьего рога». Пикассо написал огромное полотно за месяц, многие посчитали созданное «ужасным».
