|
|
Психотерапия. Как трудно быть терапевтомАвтор статьи: Анна Сидельникова
1. Эта статья не претендует на полноту изложения темы и точность предлагаемого вниманию материала. Я делюсь своим личным взглядом, основанном на раздумьях об исполнении своих ролей и на собственном опыте наблюдений. Ее написание навеяно темами и дискуссиями участников форума. Чтобы не перегружать статью, я не расшифровывала некоторые термины: неизвестные можно погуглить в интернете. Я искренне полагаю, в том числе из своего клиентского опыта, что успешность терапевтического процесса зависит не только от везения выбрать удачного специалиста, но и от способности клиента наблюдать, отслеживать свои собственные впечатления и ощущения, опираться на них, верить им. Хотя, к сожалению, в некоторых состояниях это бывает очень трудно, почти невозможно сделать. Терапевты бывают разные. Как, собственно, и виды психотерапии. В первую очередь в статье я имею ввиду длительную психотерапию.
Вот мысли Ролло Мэя: "Что должно быть у человека для того, чтобы стать хорошим психотерапевтом? Что такого должно быть у этой конкретной личности, что подскажет нам, что вот он тот самый человек, который действительно сможет помогать другим людям в этом сказочно-долгом пути психоаналитика? Я знал, что хорошо адаптированный человек, который вошёл и сел, чтобы проходить собеседование, не станет хорошим психотерапевтом... Психологи, которые становятся психотерапевтами, так же, как и психиатры - это люди, которые будучи детьми должны были стать терапевтами собственных семей. Та проницательность, которая приходит к нам благодаря собственной борьбе с нашими проблемами, и приводит нас к тому, чтобы мы развили эмпатию и креативность по отношению к другим... и сострадание" Гюггенбюль-Крайг в своей статье "Тень психотерапевта" отмечает существование двух мифов: первый - о терапевтическом всемогуществе, т.е. о добром докторе-волшебнике, а второй - об образе психотерапевта как шарлатана, знахаря и лжепророка. Другими словами, в терапевте живут две части: исцеляющая и раненая, которая иногда может превращаться в ранящую. Успешность серьезной психотерапии зависит от того, какой из этих полюсов окажется на арене разворачивающегося процесса и в какой степени терапевт останется в контакте со своей раненой частью. Во внутреннем мире клиента также присутствуют оба полюса: раненая и исцеляющая ипостаси. Для клиентов существует опасность спроецировать своего собственного "внутреннего целителя" на терапевта, отказавшись от личных усилий помогать самому себе, от веры в себя и в свои ощущения. Понимание архетипической основы процесса терапии позволяет терапевту стать для клиента катализатором, проводником на пути к исцелению. Дополнительно я рекомендую вот эту статью https://www.psyoffice.ru/article/13789/ Винникотт подчеркивал,что 'достаточно хорошей' мать становится отнюдь не благодаря штудированию пособий по материнству, а за счет собственного, естественного понимания роли матери (в нашем случае роли терапевта). По мере взросления ребенка адаптационные способности матери по отношению к нему постепенно снижаются, и на ее накапливающихся ошибках младенец учится пониманию, что он вовсе не столь всемогущ. Как только ребенок теряет чувство всемогущества, он приобретает чувство риска и дифференцирует агрессивное использование объектного мира. Применительно к терапевту необходимость проявления этих родительских качеств зависит от степени серьезности клиентской проблемы, от его текущего состояния и истории развития. Вот одна из многих возможных характеристик такого терапевта из материлов форума, с которой я согласна А.Терапевт должен иметь проблемы не в тех местах, где находятся проблемы клиента. Либо, если проблема терапевта и клиента совпадает - то терапевт должен в ее разрешении быть дальше, чем клиент. - чувствует себя достаточно спокойно, зная, что все происходящее - и свой собственный материал, и сам процесс консультирования - можно обсуждать, - не только знает, но и отчетливо чувствует, ощущает свое право выбирать обсуждаемые темы и регулировать скорость процесса, притормаживать и в любой момент говорить "стоп", - видит и чувствует несомненные признаки улучшения и обогащения своей повседневной жизни и многое другое, - 100% безопасности процесса психотерапии нет и не может быть, равно как нет и идеальных терапевтов. Но все-таки в терапии она должна быть заведомо больше 50%, иначе - провал терапии. Подробнее о "правильном" терапевте можно посмотреть здесь: http://www.psyoffice.ru/article/15408/ Опять же важно понимать, о какой терапии речь. Психологическое консультирование - это одно, телеска - другое, гештальт - третье, анализ четвертое. Например, "крутая" терапия не рекомендуется, если текущие трудности клиента находятся в пределах его адаптивных возможностей (тогда эти возможности имеют шанс развиваться естественным, органичным путем), при ПТС, при обострении состояния клиента, когда любой регресс приводит к еще худшему самочувствию и ощущению беспомощности. Сама по себе травматичная ситуация в терапии может не воспроизводиться в нюансах, повторяется ее редуцированный образ или отголоски, которые вторгаются в повседневную жизнь человека и нарушают ее сбалансированное течение. Аффект, возникший в травматической ситуации и спровоцировавший диссоциативную реакцию, должен быть обозначен, назван. Не прорабатывается и не вскрывается кровоточащая, острая, шоковая травма. Когда клиент в остром состоянии, используются методы кризисной терапии, направленной на то, чтобы дать ране затянуться и зажить, а клиенту - успокоиться и утешиться (предоставление контейнера), возможность интегрироваться, воссоединиться с защитами. Многие травмы прорабатываются лишь в их символической форме - как понимание того, откуда растут ноги.. А некоторые травмы могут оставаться в виде не тревожащего смутного воспоминания, оживлять которое вовсе не обязательно.
- когда клиент регулярно чувствует себя после встречи растерянным и беспомощным, остается в недоумении. Это значит, что клиент уходит с терапии в разобранном, регрессивном состоянии и может оказаться в обыденной жизни не в контакте со своими ресурсами (защитами), - когда клиент чувствует постоянное - физическое или интеллектуальное - напряжение и пытается контролировать ("супервизировать") весь процесс и терапевта (контролировать и отслеживать свое собственное состояние и ощущения правильно). Это - сигнал о небезопасности процесса, - если в процессе терапии уровень тревоги постоянно растет (может быть из-за нарушения темпа продвижения в материале и дефиците обоюдных ресурсов), - если после встреч клиент чувствует отчаяние, тоску и безнадежность, подавленность, - если после встреч клиент надолго остается в мысленном диалоге с терапевтом, не включаясь в реальные текущие заботы и общение (хронически отключена его взрослая ипостась), - если в таком внутреннем диалоге клиент как бы вынужден оправдываться перед терапевтом, подыскивать все новые и новые аргументы, что-то доказывать, - если у клиента остается ощущение, что он что-то должен, обязан терапевту, - если после встречи он чувствует себя плохим, неправильным, недостойным, никчемным (бывает при эксплуатации терапевтом чувства стыда и вины клиента), - частое ощущение, будто терапевт "не в теме", отстранен, дистанцирован, не слышит, не присутствует - будто разговор превращается в диалог клиента с самим собой, в тягомотину, - если в процессе терапии у клиента долго сохраняется робкая надежда на "потом", что вот еще чуть-чуть - и начнутся какие-то позитивные изменения, и он, наконец, сможет почувствовать удовлетворение от полученного результата, а пока приходится только терпеть, - если месяцами или годами клиент испытывает к терапевту особый интерес или мучительную влюбленность. Это значит, что терапевт заинтересован в таком состоянии клиента, полу- или бессознательно его поддерживает, не давая возможности разрешить чувства, избегает их конструктивного обсуждения в соответствии с целями терапии, - если клиент чувствует себя в неком плену, как будто он не принадлежит сам себе, - когда долго сохраняется ощущение, что никак не удается донести до терапевта то, что нужно и важно, - когда представление о том, что происходит на терапии, распадается на кусочки, нет целостной картинки, ощущения внутренней логики процесса и др.
8. "Эти узкие, длинные часы в деревянном футляре - вовсе не часы. Это... тайный советник. Его сердце стучит ровно, как маятник, его советы меняются в соответствии с требованиями времени, и дает он их шепотом. Ведь недаром он тайный. И если советы тайного советника оказываются гибельными, он от них начисто отрекается впоследствии. Он утверждает, что его просто не расслышали, и это очень практично с его стороны". Е. Шварц, «Тень» Особую категорию психотерапевтов составляют терапевты-нарциссы, впрочем, как и просто люди с серьезно травмированной нарциссической частью в качестве партнеров. Естественно, терапевты - обычные люди, каждый - со своей спецификой характера и уровнем скомпенсированности. Все мы понемногу нарциссы, это неотъемлимая часть любого человека, это следствие проживания в социуме, где оценок и сравнения не избежать. Поэтому людям свойственна некоторая уязвимость в отношении того, кем мы являемся и насколько ценными себя чувствуем. "Людей, личность которых организована вокруг поддержания самоуважения путем получения подтверждения со стороны, называют нарциссическими... Для некоторых из нас озабоченность “нарциссическим запасом” или поддержанием самоуважения затмевает другие задачи настолько, что в этом случае нас можно считать поглощенными исключительно собой", по Мак-Вильямс. Специалист с выраженным нариссическим радикалом характеризуется тем, что не вполне осознавая пределы собственных умений и возможностей, может взяться за разрешение тех клиентских проблем, задач и расстройств, которые ему заведомо не по плечу, поскольку не может оценить и соотнести серьезность и специфику проблемы клиента с собственными профессиональными умениями. Здесь я перечислю некоторые особенности терапевтов с выраженной нарциссической акцентуацией характера (более полный список я приведу отдельно): - в их речи может отсутствовать местоимение "Я", и они редко произносят "я думаю...", "я полагаю..", "по-моему..", "на мой взгляд...", , "мое мнение таково..." (поскольку часто не в контакте с собой), - в их речи почти отсутствуют слова и нотки сомнения, например, "я могу ошибаться, но...", "я пока не знаю", "я не уверен, но думаю так-то..." (им не кажется, что они могут ошибаться или что их мнение может оказаться не единственно правильным), а в случае гиперкомпенсации они могут активно использовать вышеуказанные речевые обороты несмотря на то, что на самом деле убеждены в бесспорном характере своих сентенций, - в их речи можно встретить обороты вроде "вы должны..", "вы не можете...", "вам надо...", произносимые или категоричным тоном, или с нотками продавливания (им может казаться, что клиент - это их продолжение или ребенок), - от них редко можно услышать сожаление о недостаточно аккуратно озвученной мысли, а также извинения за накладки, "спасибо", увидеть одобрительный знак, - могут хранить гробовое молчание в тех ситуациях, когда клиенту крайне важно услышать реакцию терапевта или получить поддержку, фрустрируя этим клиента, - на просьбу что-то объяснить реагируют фразами типа "смысл терапии - не в объяснениях и рекомендациях, а в том, чтобы дать человеку возможность найти свое собственное объяснение" или "Вы сами должны разобраться", оставляя клиента в полном недоумении относительно роли терапевта, - либо, наоборот, - часто перебивают клиента, закидывают все новыми и новыми вопросами, не оставляя времени подумать над ответами, - не держат паузу, когда клиенту нужно осмыслить полученную информацию, забивают ее своими репликами, - жалобу, боль клиента могут развернуть на 180 градусов, ею же уколоть клиента, обвинить в ней, а заодно и в неумении разобраться с нею самостоятельно (пожалуй, такой перевод стрелок имеет особенно тяжелые последствия для клиента), - из их комментариев не ясно, знают ли, понимают ли они клиента, помнят ли о фактах его биографии и важных фигурах или реагируют лишь на последнюю услышанную фразу, - навязывают клиенту выполнение упражнений или д/з, смысл и цель которых для клиента (а иногда и самого терапевта) теряется в тумане, - не "опускаются" до объяснения, достаточного внятного для клиента разъяснения механизма действия или смысла того или иного приема, реакции, метода, которые им самим кажутся очевидными. Даже если клиент просит об этом. Более того, бывает и так, что не задаются вопросом, для чего пришел клиент и какую задачу он ставит перед собой. Избегают обсуждения вопросов о стратегии и тактике работы, о возможных используемых способах и стадиях предстоящей работы, - не выносят критики, направленной лично, персонально к ним, - бывают глухи, непроницаемы для обратной связи, отмалчиваясь или лишь формально отбрехиваясь от аргументов клиента, или - методично и на первый взгляд весьма убедительно (бессознательно пользуясь логическими ловушками) парируют каждый довод клиента, оставляя его обескураженным, - не дают говорить о злости, блокируют, отсекают проявление гнева, даже если оно связано не с ним как терапевтом, а с фигурами из жизни клиента, - в их речи сквозит косвенное или прямое сравнение с собой или с кем-то из своих близких или с каким-то другим своим клиентом в качестве значительно более успешного, чем собеседник, примера, образца для подражания, - в их репликах и комментариях ощущается желание подловить или в чем-то уличить клиента, - походя, вскользь, незаметно они могут полностью девальвировать образы тех людей, которые дороги клиенту, перекрывая возможность опираться на их ресурсную сторону, либо - под прикрытием некоей особой заботы "открыть глаза" клиенту на неблагонравность, порочность действий его близких, - в их интонациях можно различить явное или едва заметное пренебрежение, презрение, скуку, - либо некоторый сарказм или легкую иронию по отношению к предмету разговора, - а бывает, - язвительность и издевку, - посему их анекдоты и шутки часто оказываются небезобидными и звучат как колкости, - провоцируют клиента на самоиронию и насмешки над собой, - могут вызывать у клиента ощущение, что к нему снизошли и, несмотря на занятость, так и быть, сделали одолжение, откликнувшись на просьбу о консультации, - могут создавать у клиента ощущение своего всемогущества, незаменимости и уникальности как носителя сакрального, недоступного другим мастерства, без которого им счастья не видать, - слегка, но регулярно могут припугивать указанием на возможное ухудшение состояния клиента, если он посмеет ослушаться и отклонИтся от договоренностей или рекомедаций, - не спрашивая разрешения могут перейти на "ты". Фазы привлечения - опускания могут многократно чередоваться: Светлая сторона и Тень психотерапевта, т.е. его исцеляющая и ранящая ипостаси флуктуируют. Если терапевт "не в теме", вышеуказанные симптомы можно обнаружить уже на первых встречах. "...против этого невозможно устоять. Это удар не по голове, а ниже пояса, после чего весь ваш мозг ничего не стоит, поражена вся ваша симпатическая система. Это сила, которая зачаровывает людей изнутри, это пробудившееся коллективное бессознательное, это архетип, общий для всех живущих", - писал Юнг в 1935 г. И судя по всему, в наше крайне неспокойное и неоднозначное время негативный полюс этого архетипа активизируется и изыскивает для маскировки все более и более изощренные формы. Ну чем не монстр? Подобный тем, которых рисуют американские фильмы-страшилки... Увы, такие специалисты, хоть и не часто, но встречаются и в реальной жизни. Обращаю внимание, что наличие этих признаков - всех или одного - еще не означает, что выбранный специалист плох или принадлежит к категории глубоко раненых нарциссов. Эти симптомы - раньше или позже - могут наблюдаться в работе любого специалиста. Естественно, они могут быть и отражением бэкграунда клиента. Но важна их пропорция, удельный вес. Специфическая сложность в отношениях с таким терапевтом может возникнуть у клиента из-за ощущения спутанности и потери ощущения твердой почвы под ногами, особенно у клиента с нарциссической травмой, который в процессе терапии может быстро уйти в глубокий регресс, в состояние полной беспомощности. Тогда теряется критичность и способность оценивать ситуацию трезво. У Е. Шварца есть такая метафора: "он вывихнул вашу душу, отравил кровь и затуманил зрение". По Холлу, эго всегда должно занимать позицию по отношению к содержаниям архетипа, обнаруживаемым в терапии, а не взирать на них пассивно в качестве "ученика чародея". Только вот раненой зачарованной душе помочь разобраться в ситуации может только третий, либо перерыв в терапии. Если клиенту удалось вовремя уйти из болезненных, непродуктивных отношений с терапевтом, то у него еще долго может оставаться осознаваемый или безотчетный страх и гнев. Со временем он может пройти сам по себе, а может направить усилия человека на поиск уже своей жертвы для возмездия - в лице Другого или внутри себя, и тогда требует обращения к другому специалисту.
В новые отношения клиент приходит с грузом предыдущих болезненных отношений, полный напряжения, неприятных ожиданий, страхов, гнева, готовый защищаться и, если понадобиться, "бороться до конца". И это естественно - ведь он же травмирован. Другими словами, клиент привносит в новые отношения практически весь паттерн своих ожиданий, установок, правил, мыслей, чувств и реакций, сложившихся в работе с другим терапевтом. Это явление зовется стойкостью невроза переноса. Но этого мало. Новый специалист, как правило, оказывается мишенью предыдущего опыта клиента и часто - в плену его проективной идентификации. То есть он действительно может начать вести себя так же, как и прежний терапевт, тем самым подтверждая и оправдывая худшие опасения клиента. Другими словами, активизируется Тень психотерапевта. Это - чрезвычайно мучительная ситуация для обоих. Клиент очередной раз чувствет облом, разочарование и отчаяние, а терапевт - растерянность и подавленность от неестественности исполнения навязанной роли, от отсутствия ощущения аутентичности, вполне закономерно приписывая это слишком тяжелому состоянию клиента. На этом новая терапия часто и заканчивается. Но опытный, с сильной харизмой терапевт все же может опознать механизм происходящего и справиться с ситуацией, хотя первый этап все равно бывает тяжелым и предполагает обоюдное терпение. Поэтому, если состояние клиента позволяет, часто бывает полезным, чтобы бывший клиент оставался некоторое время без терапии, чтобы прежний опыт "остыл", отстоялся, потерял свою остроту, а привычные защиты в какой-то степени восстановились. Новый виток терапии предполагает поиск достаточно квалифицированного, опытного и, возможно, более дорогого специалиста, который работает в связке с супервизором.
А) если у клиента есть диагносцированное врачом заболевание или если он сам предполагает наличие у себя относительно серьезного расстройства, хронического невроза, длительной депрессии, то обращаться за помощью к психологу, не имеющему как минимум терапевтического образования и опыта - бесполезная трата денег, Б) внушительность послужного списка, впечатляющий профайл, наличие весомых регалий, членство в многочисленных сообществах не являются гарантией профессиональной компетентности терапевта. Также, как и умные, красиво написанные, грамматически правильные, логически стройные, интересные статьи /включая и эту:)/. Бывает, что терапевт ясно и логически мыслит, когда находится сам с собой и с бумагой, но теряется в реальном контакте с другим человеком. Или ясно мыслит, но не умеет чувствовать себя и другого, быть эмпатичным. Даже профессиональная эрудиция и теоретическая подкованность сами по себе не гарантируют успешности терапии, хотя все это вместе взятое несущественно, но все же работает в пользу спеца, В) если есть сомнения в качестве терапии, если длительно наблюдаются симптомы "Неправильной терапии", рекомендуется вести и перечитывать дневник для записи своих ощущений, впечатлений и мыслей. Полученный опыт можно обсуждать и с близкими, и на форуме, это важно и правомочно. Но я предполагаю, что долгоиграющее обсуждение своей терапии на форуме само по себе является сигналом того, что по тем или иным причинам специалист блокирует обратную связь от клиента, что не есть хорошо и полезно. Дополнительно можно посмотреть здесь: http://www.psyoffice.ru/article/19352/ Ну, что еще сказать напоследок? Пожалуй, я бы повторила тоже, что и вначале: в качестве клиента и человека как такового важно сохранять доверие к себе и своим ощущениям, не терять контакта с "внутренним целителем", а в качестве терапевта - со своей раненой частью. Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|
2. Практически все психологи и психотерапевты (а также врачи, включая психиатров) приходят в профессию из-за осознаваемой или бессознательной потребности помочь самому себе, найти выход из сложной житейской ситуации или потребности справиться с ранним или поздним травматичным опытом.
3. Идеальных терапевтов не бывает, но бывают достаточно хорошие для каждого конкретного клиента, в соответствии с понятием Д. Винникота достаточно хорошей матери. Это понятие служит противоядием от нереального стремления стать безупречной матерью/терапевтом. По Винникоту, такая мать отвечает на потребности ребенка, помогая тем самым сформировать его 'жестовую' телесную Самость и ласково и активно создавая основы для любви к объекту. Такая мать действует в нужный момент, то есть когда ребенок фрустрирован, агрессивен и т.п., с максимальной эмпатией и ответственностью. Тем самым ребенок получает относительную свободу для выражения своей потребности во всемогуществе, а также удовлетворительный человеческий контекст для субъективного смысла своего существования, самовыражения и креативности.
4. Правильная терапия - та, в которой клиент
5. Правильное проживание серьезной травмы в терапии, когда оно в какой-то форме необходимо, возможно лишь в достаточно ресурсном состоянии клиента и при полной включенности терапевта, его непосредственном участии в этом переживании (он - носитель дополнительной емкости для контейнирования переживания), которое возможно при достаточно хорошем контакте. Терапевт принимает чувства клиента, дает им как бы временный приют в своей душе, модулирует их остроту. Делится вербальной или невербальной обратной связью. Переживание боли и горя в терапии должно сопровождаться ощущением облегчения, освобождения и завершенности.
6. Достаточно надежный контейнер психотерапевта означает, что он участвует в проживании клиентом его чувств - что при желании можно ощутить по словам, невербальным сигналам - мимике, пантомимике терапевта, - но при этом его способность понимать и анализировать происходящее, следить за ситуацией в целом, оставаясь в доброжелательной позиции, - не страдает. Благодаря способности к контейнированию терапевт в состоянии понять-угадать исконную потребность клиента, отраженную в трудно переносимых чувствах, и "вернуть" ее уже в качестве вербализуемого опыта. Терапевт с хорошим контейнером располагает к доверию, что способствует укреплению терапевтического альянса, и таким образом создает для клиента дополнительный ресурс. Смысл терапевтического контейнирования - в интегрировании эмоционального и когнитивного опыта клиента, а также в том, чтобы научить его справляться с эмоциональными бурями самостоятельно в повседневной жизни.
7. Неправильная терапия - 
9. Несмотря на это, в работе с таким терапевтом может возникать ощущение искренней заботы, голос может казаться мягким и теплым, а сам терапевт - приятным и человечным. Они умеют очаровывать, создавать ощущение уверенного в себе, компетентного специалиста. Плавно-плавно, едва заметно глазу либо внезапно этап очаровывания может перейти в этап обесценивания, когда в голосе слышаться стальные и продавливающие интонации, интервенции превращаются в неумолимые вердикты, а просьбы и вопросы клиента интерпретируются как неуместные и постыдные. Особенно такая ситуация небезопасна для клиентов с истерическим и мазохистским радикалами. Тогда травмы избежать довольно трудно. Но такие специалисты могут быть весьма эффективны в краткосрочной терапии.
10. Так вот. Если раненый предыдущими терапевтическими отношениями клиент приходит к новому терапевту, то новый опыт может опять оказаться неудачным. И следующий тоже. И так по кругу. И дело здесь - не в непутевости, безответственности или безнадежности клиента.
11. Еще несколько замечаний. Опять же мое личное мнение.