Работа с телесностью в психотерапии

"Фрэнк был человеком, для которого половина парадокса, состоящая в том, чтобы “являться частью другого”, была слишком угрожающей. В другом веке и при иных жизненных обстоятельствах из него получился бы неплохой отшельник или пустынник. Однако он жил в мире людей, но при этом гневно отвергал существование вместе с ними. Фрэнк цеплялся за свое одиночество, как утопающий хватается за бревно, оказавшееся в воде. А Фрэнк боялся утонуть в требованиях, предложениях, ожиданиях и суждениях других людей.

Чтобы достичь такого одиночества, к какому стремился Фрэнк, надо было посвятить этому всю жизнь. Нужно сохранять постоянную настороженность по отношению к внешнему миру и одновременно безжалостно подавлять свои собственные внутренние импульсы, направленные к другим. Не должно оставаться места осознанию чувства одиночества, переживанию заботы о ком-то, жажды близости. Лучшим охранником (и скрытым способом сохранения связи) является гнев — постоянный, неослабевающий, с легкостью вновь вызываемый гнев. Поэтому Фрэнк был сердитым человеком".  Джеймс Бюдженталь "Наука быть живым".

Итак, Фрэнк был сердитым человеком. Как много сил постоянно приходилось ему тратить на этот способ обороны - и одновременно связи с миром! «Человек на войне» - так я его ощущаю. Или нет, даже не так – «человек среди врагов», забытый в чужой стране. Одинокий, брошенный судьбой в окружении чужеродных, непонятных и неприятных, потенциально опасных людей, не имеющий никакой возможности выбраться оттуда. Психотерапевт в этой ситуации как будто бы выступает в роли проводника на родину... Ко мне все чаще приходит этот образ – психотерапия как долгий, тяжелый путь возвращения к самому себе.

Оказавшись среди врагов, каждый из нас захотел бы защититься. Повесить на себя доспехи, какие-то шипы, вооружиться, да погрознее, чтобы никто не рискнул приблизиться. Фрэнк нашел приемлемый для себя способ оттолкнуть нежелательных контактеров – через свое тело. Он был «тридцатилетним полухиппи» с длинными неухоженными волосами и бородой, редко мылся и брился, демонстративно пренебрегая гигиеной. Вся его манера вести себя и преподносить себя производила впечатление отталкивающее, раздражающее. Причем чем более тяжелой становилась для него обстановка, чем значимее становились окружающие люди в группе, тем больше усилий он прилагал, чтобы показать, как безразличен ему его внешний вид и манера поведения, неприятный запах, хамство, сердитые интонации голоса. При этом Фрэнк испытывал сильный страх и напряжение, разрываясь между своими желаниями и опасениями.

Фрэнк и сам не заметил, как попался в замкнутый круг своих же защит. Постоянно вызывая раздражение окружающих, он получал в ответ отвержение и претензии, что только подкрепляло его убежденность в том, что кругом «козлы» и «сволочи», а также усиливало его ощущение одиночества. Начать мыться и следить за собой – ради кого? Ради этих идиотов? Да ни за что на свете Фрэнк не позволял себе признаться в том, что так нуждается в принятии теми людьми, которых, казалось бы, он искренне ненавидел и презирал. Привычная «обратная связь» от окружающих также постоянно подтверждала низкую самооценку Фрэнка.

Когда мы любим себя, нам нравится ухаживать за своим телом. Если же человек этого не делает – плюет на свой внешний вид, одежду и гигиену, ест и пьет ("пихает в себя") что попало, вступает в интимные связи без разбора – все это говорит о том, что он не ценит и не бережет свое тело, то есть активно не любит и зачастую даже разрушает себя.

Именно так обращался с собой Фрэнк. Выбранный образ жизни постоянно вызывал в нем гнев и неудовлетворенность, но проявить заботу о себе он не мог. Слишком много сил он тратил постоянно на то, чтобы доказывать всем вокруг, насколько ему плевать на свой вид и соответствие социальным нормам.

Бьюдженталь описывает Фрэнка как «сгорбленного человека среднего роста и веса». Конечно, вряд ли возможно распрямить спину, когда постоянно живешь в ожидании нападения. К тому же, в такой позе проще контролировать, сдерживать гнев и множество других чувств, постоянно кипящих внутри. Как пишет Бьюдженталь, Фрэнку постоянно приходилось безжалостно подавлять свои собственные внутренние импульсы, направленные к другим. Не должно было оставаться места осознанию чувства одиночества, переживанию заботы о ком-то, жажды близости.

Когда Фрэнк позволил себе начать чувствовать физические ощущения своего тела, он приблизился через них к своим эмоциям и страху. Свое переживание одиночества Фрэнк сравнил с ощущением боли в животе, и когда он уловил эту связь, терапевт увидел перед собой человека, снявшего привычную маску и испытавшего облегчение. Однако при мысли о том, чтобы отказаться от привычной изоляции от окружающих его охватил такой ужас, что ему хотелось немедленно сбежать из этой ситуации, вернуться к привычному способу существования, который казался безопасным. Насколько тяжело ни жилось ему в этом мучительном положении, изо всех сил сдерживая внутреннюю боль и гнев, пренебрегая потребностями своего тела и желанием быть ближе к людям – перемены казались ему настолько пугающими, что выбор стоял как будто между одиночеством или смертельной угрозой.

Очень постепенно, благодаря общению с терапевтом и группой, Фрэнк учился принимать себя, свои чувства и желания, и это позволило ему делать все больше шагов к сближению с людьми.