Зависть в работах постюнгианцев

Является ли способность испытывать зависть чисто человеческим свойством? В современном мире можно найти много видеоматериалов, где хозяин ругает собаку за проступок – чаще всего, разобранное на части жилище – а собака опускает вниз глаза, прячет морду и выражает глубокое раскаяние. Все видят, что ей стыдно. Нам свойственно приписывать животным человеческие чувства, но собаки не способны испытывать стыд. То, как они себя ведут в подобных историях – это картина подчинения. А вот зависть собакам свойственна, как и свойственна она некоторым другим видам животных. Известен эксперимент с капуцинами, огурцами и виноградом, который может быть повторен с тем же результатом многократно. Так что же такое зависть, когда и как она появляется и как влияет на развитие человеческой личности?

 В работах Фрейда упоминание о зависти связано преимущественно с пенисом. Зависть к пенису возникает на генитальной стадии, когда дети открывают главную разницу между мальчиками и девочками. Мальчики переживают это открытие как страх кастрации, девочками же овладевает зависть к пенису. По мнению Фрейда, зависть в данном случае помогает девочке отделиться от матери, поселив в ее сердце первую претензию к той, которая родила ее, «не наделив всем необходимым», а также и в дальнейшем будет играть во внутренней  жизни женщины гораздо более существенную роль, чем у мужчины. Можно как угодно относиться к такой позиции Фрейда, но нельзя не заметить, что в  психоаналитических работах в дальнейшем именно женщины уделяли зависти особенное внимание.

В работах Юнга мы не найдем отдельного описания зависти, есть только несколько цитат, в которых автор её упоминает. В «Воспоминаниях, сновидениях, размышлениях» Юнг пишет о том, что зависть и ревность возникают как результат невозможности принять бесконечное и присоединиться к нему. Имеет ли человек отношение к бесконечному, Юнг называет главным личным вопросом, но при этом считает, что познать бесконечное человек может только после того, как поймет и примет свои границы. Границы человека, по мнению Юнга, определены его самостью. Только после того, как мы поймем себя, свою самость, мы поймем и примем свою индивидуальность, и только тогда обретем  бесконечное и сможем присоединиться к нему. Пока этого не произошло, мы стараемся раздуть свои границы, что заставляет нас испытывать зависть.

Мелани Кляйн взрывает психоаналитический мир, заявляя, что зависть является конституциональной, врожденной и проявляется в самых ранних отношениях ребенка с матерью, на столько ранних, что ребенок еще не воспринимает мать как единое целое. Это скорее даже отношения с материнской грудью. Кляйн назвала эту стадию орально-садистской. В начале своей жизни вне утробы матери ребенок начинает сталкиваться с фрустрацией. Хороший объект – материнская грудь, которая является главным объектом в первые месяцы жизни ребенка, не всегда оказывается хорошим. Ребенок встречается с ситуациями недостаточного количества молока, внутреннего дискомфорта в процессе кормления (который он пока не может отделить от внешнего),  отсутствующей матери и груди. Появляется второй объект – плохая грудь. В ситуациях фрустрации, по мнению Кляйн, ребенок считает, что грудь оставила удовлетворение для себя, он испытывает зависть, сильное деструктивное чувство, в процессе которого хочет разрушить грудь. Важно, что одним из последствий чрезмерной зависти и желания разрушить плохой объект, становится ранее чувство вины, которое превращается в преследование потому, что на таком раннем этапе ребенок не может с ним справиться по-другому. Таким образом, чрезмерная зависть к плохой груди превращается в грудь-преследователя. Если это случается слишком часто или слишком сильно, младенец оказывается неспособен установить стабильные отношения с хорошей грудью, фиксируется на той, которая отнимает у него удовлетворение и преследует его, и не обретает, таким образом, способность к любви и благодарности. Вся его жизнь проходит в отношениях с плохой грудью. Младенцы же, в чьей жизни хорошая грудь присутствовала более часто или более сильно, чем плохая, также сталкиваются с переживаниями зависти, но могут справиться с ними, сохраняя стабильные отношения с хорошим объектом.

В работах  Винникота, в частности в работе «Маленькие дети и их матери» и «Пигля» показано, как мать или психотерапевт могут помочь ребенку справиться со столь тяжелыми чувствами как зависть с помощью контенирования – понимания и принятия конкретных переживаний. Маленькой Пиглей овладевают сложные чувства зависти и гнева по отношению к матери, новорожденной сестре и самой себе. Пигля расщепляет образы с этими чувствами, называя их черными. Возможность поговорить о них, разделить это со взрослым, становятся для Пигли настолько важными, что в 3-4 года она становится главным заказчиком своих психотерапевтических сессий. Если вначале малышка попадала на прием к Винникоту по инициативе родителей, то все последующие сессии происходили по ее инициативе, а часто и настойчивым требованиям.

Работа Маргарет Маллер «Симбиоз и индивидуация» крайне важна для того, чтобы определить время появление зависти в жизни ребенка, хотя этому вопросу там практически не уделено ни места, ни внимания. Важны не только врожденность или приобретенность способности к зависти, но и реальные возможности ее реализации в жизни развивающегося человека. Так человеческий детеныш генетически предрасположен к прямохождению или использованию речи, но это не может произойти сразу после рождения. Чувство зависти однозначно предполагает способность отделять себя от другого объекта, воспринимать себя и объект зависти как отдельные. Мы можем любить или не любить какие-то свои части (например, нам могут действительно нравится/не нравится наши волосы или нос), но мы не можем завидовать своим частям. В результате лонгитюдных наблюдений Маллер и ее коллеги выделили несколько стадий, которыми сопровождается процесс сепарации и индивидуации. После первых двух месяцев полного поглощения собой ребенок, по мнению Маллер, начинает выделять мать, но пока определяет ее как часть самого себя,  это симбиотическая стадия развития  (2-6 месяцы). С точки зрения Мелани Кляйн же в этот период происходит параноидно-шизоидная фаза, во время которой разыгрывается трагедия зависти, разрушительной агрессии и вины ребенка в отношениях с материнской грудью. С точки зрения опыта, зафиксированного Маллер, это не представляется возможным. Позже, пройдя стадию вылупления, на стадии практикования (9-16 месяцы), ребенок начинает узнавать и испытывать свои собственные, отдельные от матери, возможности. В этот момент он захвачен миром, он пробует и пробует манипуляции с окружающими предметами и свои  новые навыки. На данной стадии зависть как таковая также еще не возникает.  Дети отнимают друг у друга привлекающие их игрушки или даже взрослых, но пока это просто практика, предметы или нужны, или нет. Ребенок не может захотеть что-то только потому, что оно есть у других. Далее, после ощущения всемогущества, ребенок, так или иначе, сталкивается со своей беспомощностью и возвращается к матери. Возникает стадия соединения. Это сложное возвращение, сопровождающееся разными чувствами. Усиливается зависимость от матери, ее отношение к окружающему миру становится для ребенка помощником в исследовании мира, он как бы сверяется по матери, как стоит относиться к определенным людям, событиям, предметам. Только на этой фазе может появиться зависть, чаще всего она проявляется по отношению к другим детям, особенно сильно зависть манифистирует в этот период по отношению к сиблингам.

Мередит Оуэн в работе «Зависть – как горькое желание», отталкиваясь от концепции зависти Кляйн, показывает следующие шаги высвобождения из завистливого плена.   По большому счету, возможность творческого раскрытия и освобождения от поглощающей зависти возможна только при принятии родительской спальни, пространства, где разрешены конъюнкции, которыми мы не обладаем и которые не контролируем. Принятие этой комнаты, этого отдельного мира без нас, где творится другая жизнь, возможно только в случае, если ребенок уже имел опыт разделённого творчества в контакте с матерью, принял хорошую грудь и установил с ней стабильную связь. На этапе слияния с матерью, обретения хорошей груди, ребенок наслаждается всемогуществом. На следующей ступени он должен уступить свое всемогущество, признать свою отдельность и смириться со своей ограниченностью. Если на первом этапе ребенку удалось наполниться творческим единением с матерью, он, насытившись, может уступить это единение на втором. Если же этого единения не произошло, горькая ягода фрустрированного желания или зависти будет терзать человека и не позволит ему принять родительскую спальню отдельно от себя, а вместе с ней и свое не всемогущество.  Зависть будет сопровождать его постоянно, напоминая о своей обделенности, и будет выражаться в высокомерном требовании всемогущества или сползании в бессилие. Эта концепция перекликается с идеей Юнга, поданной в «Воспоминаниях, сновидениях и размышлениях» о том, что зависть является следствием несформированных собственных границ, что не позволяет признать бесконечность и стать ее частью. Частью, но не самой бесконечностью.

К сказанному остается только добавить блистательное разделение здоровой зависти и невротической, определенного  Карен Хорни.  Как бы ни сложилась наша жизнь и наша личность, нам всем приходится встречаться с завистью в большей или меньшей степени. Однако в здоровом случае человек делает акцент на предмете зависти, на том, чем ему хотелось бы обладать. В данном случае зависть является скорее мотиватором,  заставляет человека делать усилия для обладания предметом. В невротическом случае акцент делается на объекте зависти, на том, кто обладает желанным предметом. Часто даже те предметы, которые на самом деле не нужны, становятся желанными только потому, что ими обладает объект зависти.

Таким образом, восприятие  зависти аналитиками разных течений и периодов дополняют друг друга в сути понимания явления и его механизмов. Основным источником патологической зависти, когда зависть возникает не столько к предмету, сколько к объекту, является горечь несостоявшейся близости с матерью в первые 6 месяцев жизни ребенка. Недостаток этой близости,  скорее всего,  может быть компенсирован в следующие периоды, в случае если мать способна к близости. В случае же если фрустрация вызвана не физическим, а психологическим отсутствием матери, горечь безнадежного желания может сопровождать человека всю его жизнь, не давая наслаждаться обладанием и творчеством. Вторым важным шагом в освобождении из завистливого плена является принятие родительской спальни как отдельного от нас и неподконтрольного нам места. Таким образом, мы принимаем ограниченность себя и получаем доступ к творчеству, инициации и в дальнейшем воссоединению со своей самостью и познанию бесконечного.