У ребёнка умерла мама. Детская потеря значимого объекта.

Работать с клиентами, потерявшими близких, не простая задача.

Очень важный момент, на который необходимо обратить внимание: Работа с детьми, потерявшими значимых людей, подразумевает личную проработку членов семьи у психотерапевта своей истории. Особенно:

− для тех, кто испытывал в детстве недостаток заботы или столкнулся с потерями, у кого имеет место детская кумулятивная травма;

− утраты своих близких и значимых фигур в течение жизни.

Придётся контейнировать все переживания ребёнка. И нельзя, чтобы чувства ребёнка активировали ваши непроработанные травмы и потери.

 Травма, связанная со смертью значимого объекта для ребёнка – это один из видов травмы, который способствует необычайно глубокой патологии.

Безусловно, реакции детей на потерю, зависит от возраста ребёнка, от фазы его развития.

На первом году жизни, в норме ребёнок проходит фазы страхов:

Самый ранний страх – страх потери объекта. Ребёнок боится быть оставленным один на один со своими насущными потребностями, когда не окажется того, кто бы мог их удовлетворить. Ребёнка могут переполнять чувства надвигающейся опасности и возникает диффузная тревога.

Где-то в районе 6 месяцев дети начинают тревожно спать. Начинается создание представления о сне: когда я засыпаю, то оказываюсь в другом мире, где присутствие мамы не гарантируется. И дети начинают всячески сопротивляться сну. Они делают всё, чтобы не спать. Спят по 15-20 минут, капризничают. К 6 месяцам развивается образ матери, как целостный. Ребёнок чувствует, что мама рядом, что она не покинет его, что она уходит и возвращается.

Страх потери любви объекта − когда ребёнок уже понимает чувство константности материнского объекта и ему необходимо знание, что мама любит и ни при каких условиях не оставит ребёнка. Как говорил Дональд Винникотт «Любовь льётся из глаз матери».

Даже очень маленький ребёнок всегда остро реагирует на сепарацию от мамы, независимо от того, понимает ли он причину её отсутствия или смысл смерти. Ребёнок не может различать временное отсутствие или утрату навсегда.

И любую потерю, которую переносит ребёнок можно понимать как срыв развития. Потому что это отбрасывает ребёнка на ранние этапы развития. Имеется широкий спектр последствий горя − это задержки развития, ослабление контроля над импульсами, травма потери возвращается в подростковом возрасте – всё это описано в работах Рэне Шпитца, Анны Фрейд, Дороти Берлингейм, Умберто Нагеры, Джона Боулби, Дональда Винникотта. О работе горя у детей хорошо описывают Умберто Нагера и Вейкко Тэхка.

Первое Эго всегда телесное. Если ребёнок теряет объект, то возникает утрата материнской груди. Есть перинатальная привязанность к маме, когда ребёнок слышал голос мамы, её сердцебиение, а затем ребёнок попадает в мир к другой маме, например при смерти женщины в родах или вскоре после родов. Появляется замещающий объект, который осуществляет уход вместо мамы.

Если ребёнок прожил с мамой до 3 месяцев, она ухаживала за ним, то он на телесном уровне понимает разницу в уходе, заботе, держании, качании, разговоре, других сигналах. То есть ребёнок теряет «идеальную материнскую заботу» которая запомнилась в его теле. Ребёнок будет находиться в дистрессе, который вызван восприятием разницы между тем, как ухаживает мама и как ухаживает замещающий объект.

Дистресс – когда воздействие стресса продолжается и продолжается, то наступает утомление организма, и он уже не может справляться с этим воздействием. Происходит угнетение всех систем соматических и психических.

Малыш первого года жизни испытывает потери на телесном уровне, психически обработать травму он ещё не может. Ребёнок заходится в крике, он не получает константного объекта и наступает такое явление как госпитализм, или анаклитическая депрессия. Её наглядно в своих фильмах показывает Рене Шпиц.

Мелани Кляйн наблюдала у маленьких детей возникновение раннего очень жестокого Супер Эго. И ребёнок может наказывать себя за то, что его оставила мама, что она его не любит. Дети отказываются от еды, соматически страдают. Неожиданная смерть младенца – как результат отказа жить.

Джон Боулби подробно описал горевание на телесном уровне у детей шестого месяца жизни. В этом возрасте ребёнок проживает потерю симбиотической связи и страх потери объекта. Дети, пережившие эту травму, в подростковом возрасте имеют расстройства пищевого поведения, наркоманию, алкоголизм, воровство.

Подросток Ваня 13,5 лет, украл у папы 5 миллионов рублей. Мальчик пережил смерть мамы, будучи в возрасте 8 месяцев. Отец переживает горе до сих пор. Но в семье об этом горе не принято говорить, оно висит в воздухе. Мальчик ищет маму. О механизме этого я расскажу чуть позже.

К концу первого и началу второго года жизни, когда мама неожиданно исчезает, дистресс ребёнка обладает особым постоянством. Ребёнок не привязывается к замещающему объекту, даже если принимает заботу.

Показательно описание Джона Боулби, о реакциях детей с 8 месяцев до 3 лет, оставшихся без мамы. В этом возрасте все дети проходят одинаковые стадии потери:

1 стадия Протест – может начаться сразу или через какое-то время, и может длится от нескольких часов до недели и больше. Когда малыш переживает острое горе от разлуки, громко плачет, бросается из стороны в сторону, жадно ловит любой звук и всматривается в других людей, надеясь, что его мама вернётся. В то же время может отвергать всех, кто ухаживает за ним. И маму никто не может заменить.

Ведущая главная фигура привязанности с 2 месяцев – мама. И никто другой не может её заменить.

2 стадия Отчаяние − ребёнок не теряет надежду. Физически становится менее активным, может долго монотонно плакать или наоборот подолгу тихо играет с игрушками. Он пассивен, вяло реагирует на окружающих, иногда появляются проблески активности. Иногда взрослые совершенно ошибочно считают, что это состояние свидетельствует о том, что ребёнок стал успокаиваться. А это не успокоение, эта стадия глубокой печали. Это момент входят в стадию депрессии.

3 стадия Отчуждение – очень важный термин. Как противоположное привязанности. Ребёнок не в контакте с мамой. Часто эту стадию ошибочно принимают за знак того, что состояние ребёнка нормализировалось. Он больше не отвергает ухаживающий объект, принимает заботу, еду, игрушки, улыбается, играет, вступает в общение. И все считают, что ребёнок справился. А у ребёнка к этой стадии исчезли силы привязанности к объектам.

В подростковом возрасте такой ребёнок мечется от одного идеала к другому, его изматывает поиск чего-то очень важного. Это часто девиантные подростки. Бессознательно в это время он ищет замену материнской фигуры в предметах (как фетиш), в людях (прилипчивые).

Потеря мамы в фазе репрашман, т.е. в фазе слияния (с 1 года 3 месяцев до 2 лет) всегда означает потерю любви объекта.

Активируются страхи с этим связанные, безутешность, самонаказанием («я плохой»). Часто такие дети, проходя перечисленные стадии потери впадают в состояние «накажите меня». И проявляется это в частой травматизации (то упал, то что-то себе сломал, то ошпарился, то порезался) и интенсивная соматизация. В последствие у этих детей наблюдаются нарушения полоролевой идентификации.

С 4 лет и до подросткового возраста дети не могут долго выносить сильное страдание по потере. Они не способны поддерживать процесс горевания, как это делают взрослые. Они развивают противоположные по силе мысли и чувства. И часто можно наблюдать, как ребёнок прыгает, играет, веселится. Это единственный показатель тяжелейшей депрессии у ребёнка, которую можно пропустить. Т.к. взрослые думают, что ребёнку весело. Взрослые начинают стыдить, наказывать, когда как ребёнку требуется срочная помощь. А в нашем обществе, почему-то с детьми о потере, о чувствах ребёнка говорить не принято. Это ещё в силу того, что взрослые сами не могут справиться со своими чувствами потери, не умеют контейнировать чувства ребёнка, и не знают каким словом чувство называется.

Есть существенная разница между детьми, которые остались в своей среде, сохранили связи со знакомыми объектами и теми детьми, которые после случившегося попали в другую обстановку.

Дети, у которых осталась та же среда, та же атмосфера проживания (дом, комната, знакомые взрослые фигуры, предметы) – всё это достраивает потерянную часть внутреннего объекта, который умер. То есть ребёнок не чувствует себя разорванным полностью. Своего рода «переходный объект», о котором говорит Дональд Винникотт.

Дети, которых, из добрых побуждений взрослых, отправляют куда-то к знакомым, на время траурной церемонии, на время решения каких-то проблем, увозят в деревню, в другие города – это дети, которые не имеют возможности сохранить связи со своей внутренней репрезентацией умершего. Это, по сути разрушение, уход в аутизацию, травматическое расщепление «Я» на мёртвую и живую части. Собрать эти части «Я» практически не возможно. Часто эти дети очень интеллектуализированы, становятся такими взросленькими – это как компенсация – живая часть Я работает за себя и за мёртвую часть.

Поэтому для ребёнка очень важно сохранить предметы, которые принадлежали умершему. Чтобы не рушить связь. Если ребёнка увозят, то обязательно должны быть предметы из того места – предметы, которые дадут ему связь с умершим.

Отличительной особенностью нормального процесса горевания у ребёнка от взрослого является избыточное использование отрицания. Дети с 3 до 6 лет легко находят ресурс для отрицания, особенно травмирующих и стрессовых ситуаций. Счастье ребёнка, что он отрицает. Иначе психически он развалился бы на части, осознав всю боль утраты, думая о том, как же ему жить дальше. Отрицание ребёнку необходимо для выживания, особенно если рядом с ребёнком есть люди, которые контейнируют его, удерживают, помогают найти слова, интонации чтобы сказать о горе, чтобы ребёнку было безопасно понимать случившееся.

Ещё один важный фактор отличия горевания у детей – соотнесение реакции ребёнка на утрату и его чувство реальности. Когда умерший вдруг начинает сниться. Ребёнку трудно до конца понять сущность и необратимость смерти. Например, двухлетний мальчик сказал: «Я знаю, что папа умер, но он же приходит домой ужинать!»

Чаще детям снятся кошмары. Не только ночью, но и в дневных фантазиях. Дети хорошо чувствуют других людей и их горевание. Ребёнок может интенсивно репрезентировать не только то, что происходит у него внутри, а и те проекции, которыми нагружает ребёнка окружение.

Так, мальчик 7 лет, первоклассник со страхами и чувством потери. Он неожиданно вскакивает ночью, кричит, отбивается от нападающих на него скелетов. В течение дня он неожиданно забирается под парту.

На сессиях рисовал то, что видел во сне: два дерева, а между ними пусто – как начало сна. А затем свой страх – нападающие скелеты.

Оказалось, 12 лет назад мама похоронила 7-летнего сына. Через 5 лет она родила ребёнка – этот нынешний мальчик. Но мальчик не знает о том, что у него был брат. Ему никто не сказал. Мальчик стал заместителем мёртвого ребёнка и контейнером материнского горя. Он не может отделиться от потерянного объекта, не может создавать новые связи и новые отношения.

Ещё такой момент: важно знать, как сказали ребёнку о смерти. Например, чаще говорят, что умерший отправился к богу на небеса, что он там сидит на облаке, смотрит сверху. А ребёнок понимает это буквально. Что человек сменил своё место жительства с земного на небесное. До латентного возраста дети верят во всемогущество взрослого мира, особенно родителей. Убеждение о переселении превращается в желании переселится туда же.

Девочка 5 лет очень сильно раскачивалась на качелях и когда качели были на самом верху – она прыгала оттуда. Поступила в стационар с переломом рук. Мама ругает её за неосторожность, даже не интересуется тем, зачем девочка так раскачивалась? Не страшно ли ей было прыгать с такой высоты? Оказалось, что девочка очень хотела раскачаться так, чтобы с качелей улететь в облака к папе. Мама сказала, что папа живёт на небе и девочка решила отправиться к нему в гости. Девочка в Эдипальной фазе развития и для неё очень важно, чтобы папа был с нею.

Когда информация недоступна пониманию ребёнка, находится вне сферы опыта, он просто игнорирует её и начинает строить интенсивные фантазии, содержание которых определяется фазой развития ребёнка и стадией развития, до которой произошёл регресс.

В возрасте от 6 до 12 лет реакция на утрату следующая – развитие требует сохранить объект живым, несмотря на знание о реальности смерти и необратимости исчезновения объекта. Утрата приведёт к регрессу на ранние стадии. Дети этого возраста обращаются с потерей массированным отрицанием и обращают аффект в его противоположность. Обычно дети активны, веселы, даже эйфоричны. Они накладывают цензуру на горевание. Отрицают факт произошедшего. При угрозе обсуждения случившегося – у ребёнка появляется реакция гнева, тревоги, агрессии, они могут убегать от человека, который только заговорит об умершем.

Несмотря на видимое благополучие, есть важное свидетельство того, что у ребёнка идёт формирование психических симптомов.

В подростковом возрасте уровень развития позволяет уяснить весь смысл и необратимость смерти. Однако подростков пугает тот тип горевания, который переживают взрослые. Поэтому поведение подростка значительно отличается от поведения взрослого. Здесь может быть либо идеализация умершего, либо обесценивание – как защита от эмоций горя. Ресурсов Эго ещё не достаточно, поэтому подростку испытывать печаль неприятно. Возникает форма возбуждённой депрессии.

Подростки пытаются справиться с потерей, наделяя умершего идеальными характеристиками, даже если тот был негативно окрашен. Фантазийный идеальный объект, взамен умершего. Механизм этот приводит к образованию наказующего Супер-Эго. Создать новые реальные связи ребёнок сможет после того, как отделится от потерявшего объекта.

Смерть родителя застаёт подростка далеко ещё не готовым расстаться с ним. В то же время конфликтные чувства по отношению к умершему родителю будут мешать переживанию подлинной печали.

Переживание горя в подростковом возрасте это и идентификация с умершим объектом, даже если объект негативно окрашен. Подросток, переживший смерть значимого объекта, носит образ умершего в себе практически всю жизнь.

Так, мужчина 35 лет обратился с жалобами на периодическое состояние депрессии перед днём рождения, не желание справлять день рождения. И у него появилось ощущение проживания чужой жизни. В процессе работы оказалось, что в 13-летнем возрасте погиб брат отца, с которым у подростка были очень хорошие отношения. Похороны были перед днём рождения подростка. Подросток идентифицировался с дядей и как бы мысленно умер. Смерть дяди, воспоминания отношений с ним при жизни, похороны, всё было тщательно вытеснено. Хотя подросток бессознательно постоянно подражал дяде и даже выбрал ту же профессию, что у дяди. И только во взрослом возрасте непрожитое, неоплаканное горе дало о себе знать.

Ещё момент. Подросток в своих фантазиях, как и ребёнок Эдипального возраста разрушает родителя. А становится реальной. И смерть принимается ребёнком как реальное воплощение его фантазии разрушения, здесь появляются слова или бессознательный вывод «Это я во всём виноват». Начинается поведение привлечения наказания или самонаказания. Часто это люди с поведением жертвы.

Терапия у детей при горе должна соответствовать

− возрасту ребёнка и фазе его развития

− тому, какую функцию выполнял умерший объёкт для ребёнка

− степень зависимости ребёнка от умершего объекта

− и степень возможности быть без объекта.

Суть в том, чтобы создать такие условия, чтобы говорить с ребёнком о его потерянном объекте, о злости, отчаянии, страхах, внутренних диалогах и отношениях с потерянным объектом.

Цель процесса работы с горем у детей − образовать воспоминание. В котором репрезентация внешнего и живого объекта становится воспоминанием об объекте. Этот процесс проходит у детей две стадии:

1 стадия. Поддержка внутренних отношений с умершим.

Это различного рода взаимодействия и переговоры с внутренним объектом. Взаимодействие с предметами, принадлежавшими умершему. Фотографии. Интроекция пробуждает в ребёнке все чувства, страхи и отношения, которые имели место в реальной жизни. Здесь важны и сны ребёнка.

На первый план чаще выходит потеря любви объекта. Поэтому важно говорить с ребёнком о том, что доставляло ему удовольствие (общение, совместная деятельность, поездки и впечатления), и обязательно о ситуациях прошлого которые содержат негативные переживания (имевшие место враждебные чувства, обида, злость, конфликты и т.д.).

Воспоминание о потерянном объекте это необходимое условие для того, чтобы перейти на новую фазу горевания.

2 стадия. Поиск замены

на того, кто будет выполнять потерянные функции, которые выполнялись для ребёнка умершим. Заменой должен стать новый объект, а не копия или суррогатное повторение потерянного.

И здесь либо ребёнку самому приходится выполнять какие-то функции, укрепляя своё «Я», либо он вынужден искать объект, который будет выполнять потерянные функции.

А так как происходит регрессия, то мысль о выполнении функции самому может увеличить сепарационную тревогу. Поэтому часто во время второй стадии прибегают к замене объекта. На этой стадии ребёнок приклеивается к каким-то людям: значимым близким, к учителю, к психотерапевту, к психологу.

Такой заменой может стать и переедание, поиск развлечений, мимолётных взаимоотношений, когда в голове есть образ утраченного объекта, но образ как будто осуждает, наказывает. Идеализированный объект в голове.

Так или иначе, не возможно реально вступить в отношения с умершим и ответить, и ребёнок впадает в агрессию на ушедший объект, пытается мстить ему. А по сути, выражает агрессию во вне, либо наказывает сам себя.

Девочка подросток после смерти папы ощущала, что он видит поведение девочки, осуждает, требует правильного поведения, призывает к совести. И девушка, чтобы заглушить его в голове, ездила по ночным клубам, напивалась там до бессознательного состояния. А в другое время – вставляла в уши плеер и включала очень громкую музыку, чтобы не слышать внутренние укоры.

Это поведение отказа горевать. В данном случае у девочки нет депрессии, у неё сразу мания, она убежала от процесса горевания. Она перейдёт в депрессивную фазу позже и тогда сможет принять помощь психотерапевта. В мании идёт отрицание. Тогда просто ждём, когда мания перейдёт в депрессию.

Вместо того, чтобы реализовать себя в реальности, подросток входит в маниакальное состояние, пляшет на дискотеках, саморазрушается, наказывает себя за утрату.

Неудача проработки горя у детей возникает в том случае, когда имели место агрессивные отношения с умершим. Объект становится «хорошим» и «плохим» в зависимости от переживания.

А так же в чём нуждается ребёнок и не получает этого. Фрустрация вызывает горечь, злость и агрессию в адрес умершего.

Агрессивные аспекты осложняют траур и вызывают у ребёнка потребность мстить кому-то за смерть. Здесь важна ситуация окружения, которая была на момент смерти объекта и какие отношения складываются в окружении ребёнка сейчас.

В любом случае работа горя не проводится с ребёнком индивидуально. Это семейная консультация, чтобы формировать у ребёнка ощущение, что он имеет поддержку в лице близких, которые могут говорить с ним о горе, понимают его агрессивные, депрессивные и любовные чувства к умершему, не запрещают вспоминать плохое и хорошее, и что близкие понимают эмоции ребёнка.