Шизофрения Излечима, или Ребёнок, Который Должен Сам для Себя Стать Мамой

Как вы думаете, шизофрения излечимое заболевание?

До сих пор существует миф, что нет, а в России тем более! По мнению ныне покойного американского психотерапевта Джека Розберга, который создали уникальную психотерапевтическую технологию прямой конфронтации (при работе с шизофреническими клиентами), и его последователей самым большим препятствием, которое стоит в лечении шизофрении – это сопротивление самого психотерапевте и незнание как вести психотерапевтическое воздействие с психотическим типом клиентов *. Легче сказать, что шизофрения неизлечима и назначить курс антипсихотический препаратов или нейролептиков, чем начать обучаться психотерапевтическому взаимодействию и учиться понимать их. Зигмунд Фрейд в беседе с коллегами открыто признавался, что боится работать с психотиками, и избегал их. Но, тем не менее, мэтр психоанализа писал и надеялся, что кто-нибудь придумает психоанализ и для психотических клиентов. Надо признаться, что многие последователи психоанализа пробовали работать с шизофреническими клиентами, используя метод Фрейда, и имели успех! Назову неполный список значимых имён: Эйген Блейлер, Карл Юнг, Сабина Шпильрейн, Виктор Тауск, Пауль Федерн, Гарри Салливан, Фрида Фромм-Райхман, Гаэтано Бенедетти, Рональд Лэнг, Антон Кемпинский, Хайман Спотниц, Джек Розберг и другие. При должном не медикаментозном лечении (то есть не медикаментами, а словом) психотерапии поддаётся примерно 30% с данным диагнозом, а треть полностью встраивается и интегрируется в социум. Может настало время делать шизофрению менее пугающей и понятной для окружающих людей, и не замалчивать психотерапевтические успехи?

* – я заведомо старался вместо слов «больной» и «пациент» использовать слово «клиент», чтобы подчеркнуть гуманистический взгляд на людей, которые проявляют страдают шизофренией.

Если психиатр переходит от приема лекарств к психотерапии, у него обычно возникают три основные проблемы:

1) психотерапия – трудный навык;

2) она требует переживания всевозможных и очень неприятных чувств;

3) доходы психиатра резко упадут.

В-первых, психотерапевт должен отказаться от оценочной формы мышления. Это не так-то просто даже психологу: безоценочность мышление – это сложный психотерапевтический навык. Во-вторых, это впустить в свой мир сомнения, что шизофрения – это неизлечимое заболевание. Хоть и есть данные о генетической предрасположенности шизофрении, но до сих пор оно больше проявляет себя как социальное заболевания межличностных отношений, чем эндогенное заболевание. В третьих, психотерапевту придётся испытывать порой не самые приятный чувства и переживания в работе с такой категорией клиентов. Это заведомо работа в сопровождении с личным психотерапевтом и супервизором, чтобы минимизировать риски эмоционального выгорания специалиста. Брать более одного-двух психотических клиентов в свою практику не рекомендуется. Необходимо сразу признаться самому себе, что работа будет трудной и долгой (как и при психотерапии с клиентами с нарушением характера или личностным расстройством).

Как понять внутренний мир больного шизофренией? Американские психотерапевты Джек Розберг и Бертрам Карон в 1958 году описали клинический случай, который наглядно демонстрирует суть шизофренического конфликта. Они в течение восьми недель, пять раз в неделю, работали с госпитализированным пациентом с кататонической формой шизофрении перед тем как он успешно был выписан и вернулся на работу. Одним из его симптомов был поклон. Когда его спросили, почему он это делает, то он сказал:
– Я не кланяюсь.
– Да, вы делаете это.
– Нет, я не кланяюсь.
– Подождите минутку. Вы делаете это (психотерапевт поклонился). Это значит кланяется. Вы кланяетесь.
– Нет, я не кланяюсь.
– Но вы делаете это.
– Это не поклон.
– Что это тогда?
– Это баланс.
– Что вы балансируете?
– Эмоции.
– Какие эмоции?
– Страх и одиночество.
То есть, когда ему было одиноко, он хотел сблизиться с людьми (поэтому он наклонился вперед). Когда он приблизился к людям, он пугался и был вынужден отстраниться (поэтому он выпрямился). Но потом он снова был одинок. Баланс между страхом и одиночеством по мнению авторов, описывающий данный случай, лучшее всего описывает то, что такое быть шизофреником.

Есть большое заблуждение, что шизофренические клиенты эмоционально уплощены. Они выглядят так, как будто у них чувств нет. На самом деле у них очень сильные чувства, и аффективные реакции играют важную роль в психотерапевтическом взаимодействии. Они испытывают: страх, гнев, безнадёжность, одиночество и унижение. Я тоже столкнулся с этим, когда писал свою дипломную работу по эмоциональной привязанности у пациентов параноидный формой шизофрении на базе психоневрологический диспансера (сокр. ПНД). Я видел снижение эмоционального фона на фоне медикаментозного лечения, но при этом они были чувствительны в разговоре и проявляли эмоциональный отклик. По типу привязанности были преимущественно избегающего типа, то что соответствует сути поклонов выше: «Я хочу любви, но держись меня подальше».

Шизофренические клиенты проживают свои трудности не напрямую, а через символы. Как раз воссоединение символического проживания и первичного травмирующего опыта в их сознании открывает доступ к преодолению трудностей в поведении. Самый большой страх – это исчезнуть или перестать существовать в отношениях. Как было сказано выше, они одновременно боятся близких отношений и боятся остаться одинокими, так как там и там буквально они «растворяются» и теряют себя. Другими словами это страх аннигиляции или страх исчезнуть. Психотерапевт как раз помогает клиенту создать мир, пригодный для их жизни, где не нужно будет убегать или нападать. Клиенты такого типа очень уязвимы в общении, поэтому с ними применяется поддерживающая психотерапия. Однако они будут все время провоцировать и проверять своего психотерапевта на вшивость, побуждая последнего покинуть его от непонимания первого, также рассказывая свой болезненный материал или открыто проявляя враждебность. 

Есть всеобщая убежденность, что виноваты в заболевании родители. Есть устоявшийся концепция «шизофренической матери». Но иногда разрушительные переживания не имеют ничего общего с родителями таких клиентов. Родители могут быть очень благополучными и добродушными в отношениях. Обычно родители неосознанно недоброжелательны к потребностям своего ребёнка, которые вступают в конфликт с их собственными потребностям. Также родители не из злых побуждений часто пресекают общение детей с окружающими людьми, тем самым изолируя их от социума. Они истинно верят, что поступают правильно. В данном случае психотическая реакция совершенно обоснованна на жизненные события такого клиента, несмотря на то, что внешне она может казаться непонятной сторонницу наблюдателю. Большинство детей, как и взрослые, исправляют любые свои проблемы в своей семье, используя людей вне семьи. Ни у кого не было идеальной матери и отца. Однако в данной ситуации шизофренического клиента можно сравнить с ребёнком в теле взрослого человека, который вынужден стать для себя самого матерью.

Современный мир пока выбирает способ лечить их не понимая, то есть дистанцировавшись от них и назначая современные препараты, заглушающие их болезненное состояние и тем самым повреждая головной мозг. В ходе такого лечения они становятся более послушными и удобными для социума. Так они и живут от психоза к психозу, пока окончательно не перебираются в хроническое отделение ПНД, где и доживают свой век. Я не утверждаю, что можно обойтись без психиатра в работе с шизофреническим клиентом. Работать с таким клиентом в психотический состоянии сложно и зачастую противопоказано. Мозг в этом состоянии функционирует очень своеобразным образом, выдавая бредовую симптоматику с галлюцинациями и паралогическим мышлением. Я ратую за плотный союз психиатра и психолога-психотерапевта **. Удачный тандем психиатр-психолог может помочь снизить риски нового психоза и облегчить работу друг другу. Работа трудная и долгая, но при должной мотивации самого клиента (или пациента в ПНД) можно достичь взаимпоминания и хороших результатов. После «излечения» шизофренического клиента очередная медицинская экспертиза вновь скажет об ошибочности первоначального диагноза, переведя сначала пациента в разряд органических нарушений головного мозга, а после и вовсе снимет с психиатрического учёта. Да, пусть пока так! А для самых пытливых могу порекомендовать прочитать пару книг, где сами сраждующие рассказывают как они шаг за шагом справились со своим безумием: Барбара О’Брайан «Необыкновенное путешествие в безумие и обратно (Операторы и вещи)», Маргарет Сешей «Дневник шизофренички» (история взаимодействия психоаналитика и её пациентки с шизофренией) и Арнхильд Лаувенг «Завтра я всегда бывала львом». А для родственников рекомендую книгу Э. Фуллера Торри «Шизофрения. Книга в помощь врачам, пациентам и членам их семей» и Виктора Давыдовича Вида «Психотерапия шизофрении», чтобы лучше ориентироваться в заболевании своего близкого.

** – подчеркнул именно психолога, а не врача-психотерапевта! В массе своей у врача сохраняется особое медицинское мышление в категориях диагноза и болезни, а также автоматически они отстраняются от пациента и у них есть высокий соблазн начать медикаментозную психотерапию, вместо словесной. В отличие от врача психолог работает с личностью клиента и непосредственно вступает в отношения с ним. Здесь больше о способе мышления, чем о профессиональной принадлежности специалиста.

Расскажу о своём небольшом опыте взаимодействия с шизофреническими клиентами. Скажу сразу, что у меня в практике не было длительных психотерапевтических взаимоотношений с такими клиентами; за исключением периода, когда я посещал ПНД в ходе своего исследования. Меня всегда поражало, как они быстро привязываются к психологу, хотя и не подпускают к себе близко. Ко мне в кабинет нет-нет да приходят такие клиенты, в основном в психотический состоянии. Я обычно отправляю их своему проверенному психиатру, чтобы снять психотическое состояние. Почему? Так как есть опасность, что они могут быстро включить меня в своё бредовое мышления, и я уже не смогу им полноценно помогать. С ними работа происходит вне психотического переживания. С первой моей клиенткой в психозе мне хватило десяти минут, чтобы в полной мере прочувствовать в ходе проективной идентификации весь ужас, наполняющий её душу. Мой кабинет стал «раздуваться» от моего внутреннего крика и у меня было стойкое убеждение, что клиентка сейчас набросится на меня, расчленит и съест. Это напоминает мне картину экспрессиониста Эдварда Мунка «Крик», когда эмоции искривляют внешнее пространство. Я был готов реально выпрыгнуть в окно, чтобы спастись и прекратить наплыв ментального страха. Помогло мне то, что я интуитивно стал встречать клиентку своими чувствами в ответ на её кажущуюся без эмоциональную, но полную ужаса историю. Она тут же заплакала и меня, так сказать, резко отпустило. После её ухода я ещё три часа находился в тумане своей паники и буквально не слышал что мне говорит, клиент, который пришёл после неё.

В последующей супервизии данного случая коллеги сказали мне, что я держался на уровне и это совершенно нормально, что я испытал. Произошло «боевое крещение». Американский психоаналитик Нэнси Мак-Вильямс также описывает, что в работе с шизофреническими клиентами есть стойкое ощущение и страх быть буквально «сожранными» ими в процессе психотерапии. Это как воспитывать младенцев, которые еще сосут материнскую грудь. Помимо этого у меня возникает много сочувствие и интереса к ним как к людям. Мой учитель психоаналитически-ориентированный клинический психолог, Татьяна Петровна Пушкина, имела успех в работе с клиентами с параноидной формой шизофрении. Это настоящая ювелирная работа на протяжении примерно десяти лети вплоть до снятие самого диагноза и полной социализации. Даже не скажешь, что когда-то они были связаны с данным недугом. Мой учитель вселяет надежду в меня, что безумно – это всего лишь способ защиты от «угрожающего и страшного» мира. Мне самому казалось, в начале своей психологической карьеры, что порой «схожу с ума». Но когда нашёлся человек, который меня внимательно выслушал и сказал, что понимает и принимает меня с моими переживаниями – моё «безумие» тут же отступило. Как это важно в отношениях с другим подлинно интересоваться им, понимать, принимать, быть честным во всем этом и тем самым вселять надежду.

В заключении приведу слова молитвы, которая возвращает человека в реальность. Её обычно произносят поочередно, смотря глаза в глаза друг другу: «Я вижу тебя, и ты существуешь. Ты видишь меня, и я существую. Я есть и ты есть. Мы оба существуем».

Ваш личный онлайн-психолог − © Дмитрий Нещадим!