Психология теряет сознание

«Все вытесненное должно оставаться бессознательным, но мы с самого начала установим, что вытесненное не покрывает собою всего бессознательного. Бессознательное имеет более широкий объем: вытесненное составляет часть бессознательного.»

З. Фрейд "Бессознательное"

Что же еще относится к бессознательному? (именно относится, а не находится в нем, как приходится час то слышать, и к сожалению, иногда и от себя). Фрейд делает предположение о унаследованных психических образованиях, сравнимых с инстинктами у животных, и приходит к выводу, что именно они, эти «аборигены» и составляют ядро бессознательного. Они, собственно говоря, никогда не вытеснялись, однако обладают способностью присоединять к себе все неприемлемое в период детства. Первовытесненное нельзя отождествлять с отсутствующими у человека «инстинктами» с одной стороны, и с «архетипами» К. Г. Юнга с другой. Лишь к половой зрелости наступает окончательное обособление двух систем- «сцен». Далее Фрейд говорит о том, что чуждым сознанию остается не только вытесненное, но и «часть господствующих в нашем "Я" душевных движений, т. е. самое сильное, - функциональная противоположность вытесненного». Позже, в «Я и Оно» он еще раз отмечает, что бессознательное не совпадает с вытесненным; и остается верным, что все вытесненное бессознательно, но не все бессознательное есть вытесненное.

«Даже часть Я (один бог ведает, насколько важная часть Я может быть бессознательной), без всякого сомнения, бессознательна. И это бессознательное в «Я» не есть скрытое в смысле предсознательного, иначе его нельзя было бы сделать активным без осознания и само осознание не представляло бы столько трудностей. Когда мы, таким образом, стоим перед необходимостью признания третьего, не вытесненного ubw, то нам приходится признать, что характер бессознательного теряет для нас свое значение. Он обращается в многосмысленное качество, не позволяющее широких и непререкаемых выводов, для которых нам хотелось бы его использовать.»

пишет З. Фрейд в работе «Я и Оно», и вторая топическая модель нужна ему для прояснения этой многозначности бессознательного, при этом вторая модель не опровергает первую, а как видно из текста, топики взаимодополняют друг-друга. Относительно «содержания» бессознательного, не относящегося к вытесненному, Фрейд указывает на то, что бессознательного достигают и внешние восприятия.

«Все пути от восприятия к Ubw остаются обыкновенно свободными; только пути, ведущие от Ubw дальше, преграждаются вытеснением».

Опять таки, с понятиями «внешнего» и «внутреннего» относительно бессознательного следует относится очень осторожно, чтобы избежать метафоры «емкости», и многое указывает на то, что к бес сознательному даже более применимо определение «внешнее». Таким образом, кроме собственно вытесненного

к бессознательному можно отнести «аборигенов», «переживания, исходящие из внешних восприятий» и важную часть «Ид», «Эго» и «Суперэго» (один бог ведает, насколько важную часть).

Так как непосредственное познание бессознательного невозможно (каким же оно было бы тогда бессознательным?), то нельзя совершенно ничего сказать о нем, до тех пор, пока оно себя не проявило каким-либо образом. Но и тогда, после проявления себя в качестве компромиссных образований (например снов, навязчивых мыслей, страхов, бреда и др. симптомов) или таких нарушителей как оговорки, ошибки, забывание, и т. д., требуется их перевод на язык сознания, что и предполагает психоаналитическая работа.

В работе «бессознательное» З. Фрейд замечает, что его допущение бессознательного оспаривается с различных сторон. По прошествии ста с лишнем лет мы сталкиваемся с несколько иной проблемой: бессознательное вытесняется как понятие. В медицине и психологии все ведут себя так, как будто его нет. Во избежание использования этого явным образом не запрещенного понятия в психологии создаются весь ма изощренные модели, например, для объяснения конверсии приходится ввести понятия «первичное» и «вторичное» внимание, и первое из них занимается выбором приемлемых и неприемлемых (для кого - неизвестно) представлений, и направляет вторичное внимание на поиск телесных ощущений, в интерпретации которых возникают «ошибки». Получается, с точки зрения доминирующей когнитивно- поведенческой парадигмы, конверсия это дело всего лишь невнимательности и ошибок, то есть попросту дело глупости (а чем еще можно назвать такую вопиющую невниматтельность?). Согласно принципу бритвы Оккама, если какое-то явление может быть объяснено двумя способами, например, первым — через привлечение сущностей (терминов, факторов, преобразований и т. п.) А, В и С, а вторым — через А, В, С и D, и при этом оба способа дают одинаковый результат, при прочих равных условиях следует считать верным первое объяснение, то есть сущность D — лишняя, и её привлечение избыточно. Таким образом, даже с точки зрения научного дискурса, когнитивная наука оказывается более метафизической, чем обвиняемый в этом грехе психоанализ. Понятие «бессознательное» наиболее экономично объясняет разрывы и нестыковки сознания: «в данных сознания имеется немало пробелов; как у здоровых, так и у больных часто происходят психические акты, для объяснения которых необходимо допустить существование других актов, а между тем в сознании на это нет никакого указания». Эти пробелы и есть «место» бессознательного. Далее Фрейд говорит о том, что допуская понятие

бессознательного, можно успешно воздействовать на сознательный процесс, и сама эта успешность неопровержимо доказывает существование бессознательного на практике. То есть сама практика психоанализа- весомое тому доказательство. З. Фрейд считает недопустимым высокомерием считать все психические процессы известными сознанию: он говорит о том что «по мере того как мы продвигаемся к метапсихологическому пониманию душевной жизни, мы должны научиться эмансипироваться от значения симптома "сознательность". Пока мы не освободились от это го симптома, мы всегда видим, что наши обобщения нарушаются исключениями» Заметим только что «сознательность» и «сознание» совершенно разные понятия. Однако на сегодняшний день психология вообще избегает не только понятия

«бессознательного» но и «сознания» . Никто уже давно не говорит ни о каком сознании, все сведено к «когнитивному». В психиатрии нарушения сознания, как синдромы еще сохранились в разделе общей психопатологии, но в классификациях самих расстройств они заменяются формальным перечислением симптомов. Абсолютно никакого высокомерия в этой неразличимости, к сожалению, не сохранилось. Похоже на то, что скоро психоанализу придется отстаивать право на существование не только «бессознательного» но и осиротевшего

«сознания». Эта своеобразная потеря соз нания- симптом той травмы, которую нанес науке психоанализ, и вместо того чтобы признать бессознательное (или чтобы его не признавать), наука вынужденна отбросить сознание. Но вернемся к тексту статьи, где Фрейд идет еще дальше в поисках доказательства существования бессознательного, указывая на то что сознание в каждый данный момент охватывает лишь только ограниченный объем, из-за чего большая часть сознательного знания постоянно находиться в латентном, следовательно, бессознательном состоянии. Гипноз и по стгипнотические внушения, являются наверное самым ярким и наглядным опытом, показывающим наличие у субъекта бессознательного. «Сознание каждому из нас сообщает знание только собственных душевных состояний; то, что и другой человек имеет сознание, является заключением по аналогии на основании воспринятых проявлений и поступков другого для того, чтобы сделать нам понятным поведение другого». Столетием позже в «устройстве разрыва» С. Жижек показывает,

что доказать наличие сознания у другого человека невозможно , и нет критерия позволяющего различить сознательную деятельность от не- сознательной, вернее нет никакого «объективного» критерия. Получается, что субъект заключает о наличии у другого сознания, только на основе нашего собственного знания о себе, и психоаналитическая работа основывается на аналогичном отношении анализанта к себе, к своему бессознательному как к другому субъекту к чему, однако, как замечает Фрейд, не имеется конституциональной склонности. «Если поступить так, то приходится сказать, что все акты и проявления, которые я замечаю у самого себя и не знаю, как их связать с остальной моей психической жизнью, должны оцениваться так, как будто бы они принадлежали другому лицу и объяснялись приписываемой этому лицу душевной жизнью». В итоге Фрейд объявляет психические процессы сами по себе бессознательными, и сравнивает их восприятие сознанием с восприятием внешнего мира органами чувств. То есть, например, субъект не думает непосредственно, а думает что он думает, он воспринимает «свое» мышление так, как

он судил бы о процессе мышления другого, проявляющегося в речи.

Признаком бессознательности обладают самые различные психические акты, некоторые из которых ничем по содержанию не отличаются от сознательных и потенциально способны стать сознательными, то есть эти представления не вызывают никакого возмущения в случае их осознания. С другой стороны бессознательны также вытесненные представления, и они бы довольно сильно различались от остальных сознательных, если бы смогли проникнуть в сознание. Фрейд замечает что, в конце концов проблема многозначности могла бы быть решена, если не ставить в основании классификации признак сознательности или бессознательности, а заменить его отношением к влияниям и целям или же их составом и принадлежностью друг к другу. Но Фрейд отказывается от этих путей, смиряясь с неизбежностью двусмысленности, хотя заменяет эти термины соответствующими сокращениями. Именно эта двусмысленность и многозначность ляжет потом в основание реконструкции всей метапсихологии.

При вытеснении аффект отстраняется от связанного с ним представления, и после такого расщепления каждого из них постигает различная участь. Собственно само влечение не может быть объектом сознания, таковым может стать представление, но и в отношении бессознательного дело обстоит точно также. Однако в том что касается другого компонента влечения- аффекта, такой равнозначности двух систем не наблюдается.

Фрейд разъясняет неправомерность применения понятия «вытесненное» к влечению, под этим следует понимать влечение, отраженное бессознательным представлением. Намного менее ясно обстоит дело с вопросом о возможности бессознательных аффектов. Причем Фрейд сразу же показывает что сущность чувства состоит в том, что оно чувствуется, и таким образом известно сознанию, что говорит о том, что понятие

«бессознательности» совершенно неприменимо для аффектов. Как же тогда понимать используемые в психоаналитической литературе бессознательные чувства любви, мести, вины?.

Фрейд разъясняет, что на самом деле здесь имеется в виду нечто иное. В одном случае происходит нераспознавание аффекта- он воспринимается, но не узнается. Тут, разумеется, дело не обходится без вытеснения, но вытесняется как и всегда. первоначально связанное с этим аффектом представление. Эта первоначальная связь представления с аффектом собственно и подразумевается выражением «бессознательный аффект», и теперь аффект связывается с другим, «легальным» представлением, которое и принимается сознанием за причину этого чувства. Ясно что в таком случае всегда остается какое-то несоответствие, которое и указывает аналитику на симптоматичный характер этой связи, позволяя в итоге прийти к вытесненному, первичному сочетанию.  В отрыве от представления, об аффекте можно говорить лишь в смысле «нагрузки», «натиска влечения», «кванта аффекта».

Фрейд указывает на судьбу количественного фактора влечения вследствие вытеснения, где возможны три динамических сценария: аффект сохраняется, полностью, или частично, и как указывалось выше, связывается с иным представлением (например невроз навязчивости), он также может трансформироваться в качественно иной аффект (обычно в страх, ненависть, отвращение, примером здесь могут послужить различные фобии- истерия страха) или он подавляется, т. е. задерживается его развитие (например, конверсионная истерия с двигательным или сенсорным симптомом и «la belle indifference» вместо аффекта ),

«что составляет цель вытеснения и что работа вытеснения остается незаконченной, если эта цель не достигается»,

и надо сказать, что цели своей вытеснение никогда не достигает.

Кроме динамической и топической, Фрейд описывает психический процесс еще и с экономической точки зрения, цель которой состоит в попытке отследить

«судьбы количеств возбуждений и получить возможность, по крайней мере относительно, их оценивать».

Экономический подход к описанию вытеснения опирается также на понимании "кванта аффекта" как энергетической характеристики, нагрузки, заряда представления. Представления нагружены аффектом, и как уже говорилось выше, аффект не может быть вытеснен, в отличие от представления, связанного с ним. Сущность процесса вытеснения, таким образом заключается не в том чтобы уничтожить представление, а в том чтобы не допустить его до осознания. Еще раз вернемся к различию судьбы представления и аффекта: происходит это различие от того, что

«представления являются в сущности следами воспоминаний, между тем как аффекты и чувства соответствуют процессам израсходования энергии, конечное выражение которых воспринимается как ощущение».

Фрейд обращает внимание на тот факт, что вытеснению иногда удается задержать превращение влечения в аффект. Это является свидетельством того, что в обычных условиях сознание контролирует как аффективность, так и моторную активность, и «повышает значение вытеснения, показывая, что следствием вытеснения может быть не только недопущение в сознание, но и недопущение как развития аффекта, так и мотивировки мускульной деятельности». То есть, как аффекты, так и движения являются подвластными господству сознания, близко стоящим друг к другу способам оттока энергии, причем моторика в этом плане более контролируется, и соответственно более устойчива против натиска невроза, и только психоз может поколебать эту власть (кататонический ступор или возбуждение яркий тому пример). Развитие аффектов, как видно из практики контролировать гораздо сложнее.

Вытеснение это активный процесс, связанный с отнятием активной, предсознательной, сознательной силы (Besetzungen, либидо, "кванта аффекта") происходящий с представлениями на границе между сознанием и бессознательным. При этом бессознательная активность представления сохраняется, и Фрейд задается вопросом, почему же благодаря этой нагрузке представление не проникает в систему сознания вновь. И он предполагает, что наряду с отнятием (Entziehung)  либидо должен иметь место еще один компонент вытеснения- противодействие (Gegenbesetzung), который собственно и поддерживает, сохраняет вытеснение. Этот процесс противодействия связан с непрерывным усилием- расходом энергии, которая, возможно, эквивалентна отнятой у вытесняемого представления либидо. Таким образом, сущность первичного вытеснения состоит в том, что

«при собственном вытеснении (подталкивании) присоединяется еще отнятие предсознательнойактивности».

С этой, энергетической точки зрения весьма интересно проследить особенности процесса вытеснения при различных неврозах.

При истерии страха (тревожно- фобическое расстройство, агорафобия, панические атаки) сексуальное влечение вызывает страх, и в случаях повторения у его представления отнимается активность, которая по механизму смещения соединяется с ассоциативно связанным с ним, но приемлемым замещающим представлением, которое с этого момента исполняет в сознании функцию противодействия (Gegenbesetzung). Так как процесс вытеснения не завершается, то в соответствии с тем же механизмом «все близкие к замещающему представлению ассоциации приобретают особенную интенсивность», и сами вызывают страх, и прикаждом усилении активности влечения «предохранительное заграждение» в виде проекции опасности вовне должно быть перемещено еще дальше.

При конверсионной истерии роль противодействия (Gegenbesetzung), заключается в образовании телесного симптома (аналогичному замещающему представлению при фобии), который должен ассоциативно, символически представлять как само влечение, так и наказание за него; таким образом конверсия как компромиссное образование подпитывается двойным притоком энергии и поддерживается с двух сторон, соответственно, расход энергии на вытеснение со стороны сознания меньше чем энергия активности (Besetzungsenergie),  и симптом поддерживается также и активностью влечения из бессознательного. За счет такой двойной поддержки конверсия является наиболее «удачной» моделью вытеснения. Отличие невроза навязчивости в том, что при нем противодействие системы сознания наиболее выражено, оно совершает первое вытеснение, и через него в дальнейшем возвращается вытесненное представление. Экономическая модель вытеснения не отражает полностью его сущность, однако это объяснение находится в анализе речи пациентов с шизофренией:

«Теперь мы можем также точно выразить, в чем именно отказывает вытеснение при неврозах перенесения отвергнутому представлению: выражению словом, которое должно содержаться связанным с объектом».

Основной отличительной характеристикой бессознательного является то, что в нем господствует процесс, названный З. Фрейдом первичным, и который реализуется с помощью механизмов сгущения и смещения. Первичный процесс обусловлен подвижностью активной силы представлений- «свободной энергией» по Брейеру, в отличии от

«тонически связанной» энергии которая предполагает систему сознания, и по этой причине в «нормальном» состоянии для сознания не характерны механизмы смещения и сгущения. Эта невозможность объясняется своеобразной «торпидностью», «вязкостью» энергии вторичного процесса, и если пойти чуть дальше, то можно заметить большое сходство этой сдержанности с анальным (эпилептоидным, ананкастным) характером, для которого как раз и характерна такая же задержка перехода с одной ассоциации на другую, следствием чего и является склонность к педантичности, перфекционизму и прокрастинации этих лиц. Так как

«анальность», «невроз» и «личность» довольно близкие понятия в психоанализе, то становятся понятными слова Лакана о том, что «Я» структурируется как симптом:

«Это не что иное, как наделенный некими преимуществами внутри субъекта симптом. Это симптом исключительно человеческий, ментальная болезнь человека» .

С другой стороны, ассоциативный процесс, имеющий большую степень свободы характерен для аутистического мышления, как показал это Э. Блейлер - основоположник современной (? хотя уже не современной а классической) концепции шизофрении, психиатр, признавший в основе своего учения идеи Фрейда. Аутистическое мышление- не патологический процесс, а нормальный компонент мышления, который резко отличается от

мышления рационального. Несмотря на то, что аутистическое мышление все-таки осознается (хотя не факт что осознается, Блейлер пишет что хоть

с помощью аутистического мышления и делаются умозаключения, как оно это делает- не осознается), оно тем не менее руководствуется принципом удовольствия (а не реальности), не основывается на законах формальной логики, и для него верно все, сказанное о первичном процессе (кроме частичной осознанности). Ни один творческий акт, согласно Блейлеру, не может быть совершен без участия этого выражаясь языком физики,

«волнового» типа мышления, которое тем не менее подавленно рациональным «корпускулярным» мышлением, но активизируется при

«гипотонии (снижении тонуса, уровня бодрствования) сознания», например в просоночных состояниях, во сне и при нарциссических неврозах. В бессознательном режиме влечения, порой и противоположные, наличествуют рядом, не противореча друг- другу: в

случае совместной активизации несовместимых влечений находится некий компромиссный путь их реализации. В системе бессознательного нет иерархической структуры слоев, нет отрицания, нет сомнения, нет различных степеней достоверности. В «толковании сновидений» Фрейд иллюстрирует, с какой сложностью можно столкнуться переводя обычные логические отношения с привычного нам вторичного в первичный

процесс, (и наоборот) и как в итоге получается что -то вроде ребуса, который в принципе никогда до конца так и не может быть разгадан, потому что никакой перевод по определению не может полностью соответствовать оригинальному тексту. Бессознательные процессы находятся вне хронологического времени, «с течением времени не меняются, вообще не имеют никакого отношения ко времени». Они подчинены принципу удовольствия (Lust -Unlust) и регулируются им, не работают по законам формальной логики, в отличии от регулируемого принципом реальности вторичного процесса.

Сообщение двух систем- сознательного и бессознательного не ограничиваются только лишь актом вытеснения. Бессознательное не является аналогом склада, подвала или пропасти, содержимое которых лишено активности; напротив, оно активно, развивается, ино гда даже сотрудничает с сознанием, поддерживает с ним связь с помощью

«отпрысков» (Alkommlinge).  Отпрыски бессознательного различны по уровню своей организации, иногда объединяют в себе противоположные функции. Фантазии, представляющие собой предваряющие с тупени сновидений и симптомов, заменяющие образования, которые прорвались к сознанию, благодаря, например, совпадению с сознательным намерением, структурированы как сознательные представления- высокоорганизованы, свободны от противоречий, и единственное их отличие от сознательных «продуктов» заключается в том, что они бессознательны и неспособны стать таковыми, благодаря «цензуре». Фрейд приводит аналогию с

потомками от смешанных браков различных рас, совсем уже похожими на белых, но исключенными из их общества. В аналитической практике с помощью свободных ассоциаций эти угнетенные метисы- послы бессознательного получают возможность быть услышанными и понятыми.