Про нарциссизм, обычность и любовь...

В другом можно увидеть только две вещи:

то, что в себе признаешь и то, что нет.

Подлинная встреча – это встреча двух обычностей.

Набираю текст названия и ловлю себя на мысли, что невольно прислушиваюсь к звучанию этих слов во мне… Чем они отзываются, как живут рядом друг с другом…

Нарциссизм для меня скорее наполнен драматизмом, пафосом, нарочитой яркостью и противоречивостью, фейерверком смеси детского всемогущества с внезапным падением в пропасть одинокого страдания… Холод величия, искусство обольщения, аромат дорогого виски и сумасбродного бренди и где-то на другом конце, опустошенность, обманутость, брошенность…

Обычность – на первый взгляд – пресна, сера, похожа на бескрайнюю унылую пустыню… Она не так ярка и сочна на фоне гротескного величия и драматизма нарциссизма. Но, если позволить себе остаться и прислушаться к ее ровному шепчущему течению... Что тогда?… Тогда медленно и робко, сначала почти не слышно, но все громче и настойчивей в ней начинают звучать голоса... Женские, мужские, детские…Знакомые и интригующие чужие. Они такие разные! Вот низкий грудной голос, явно мужской! А этот нежный, вкрадчиво-заискивающий, похож на лист мать-и-мачехи… Другой - игривый и такой пряный чарующий, а тот такой рваный и надрывистый, что невольно становится страшно... И за каждым из них, таким разным и по-своему интересным не менее разные жизни… Чуть погодя, тихо, словно на цыпочках, вкрадывается радость прикосновений и объятий… Маленькие ручонки, ручки побольше, нежные и грубоватые, совсем невесомые и тяжелые… И тоже такие разные! Затем, словно заждавшись, бурной толпой врываются и спорят за первенство - аромат борща и  свежезаваренного чая на домашней кухне, чарующий запах духов от любимого человека, предвкусие ожидания гостей и запах ванили свежеиспеченного яблочного пирога… За ними влетают звеня и поругиваясь вечерние посиделки за настольной игрой с друзьями, детские простуды, градусники и мокрые штанишки... Так много разных, любимых и приятных обычностей! Столько обыкновенных чудес, если только остаться… Не сбегать! Прислушаться…

Любовь… Пожалуй, для меня звучат два различных ее варианта, часто представляющихся одним и обязательным…

Первый вариант – любовь-страсть, поглощающая, контролирующая и властная; излишне романтизированная обществом, и поэтому эффектная и притягательная; демонстративная и жадная до публичности, красоты и новизны. Такая кратковременная любовь-вспышка, любовь-экстаз, обладание, любовь-приманка. Красиво, ярко, и только поначалу вкусно… Следом - обесценивание, разочарование, предательская пресность будней... По сути, это скорее страх любви маскируемый псевдо-любовью... «Я люблю, посмотрите на меня, я нормален! Я умею красиво любить! Завидуйте!»

Второй вариант – тихая, совершенно обычная любовь-свобода. Вырастающая из обычности. Питаемая обычностью, ее принятием в себе и в партнере. Обычная – поэтому свободная. Вне рамок грандиозности и соответствия стандартам. Такая любовь не нуждается в публичности, скорее ограждает от нее. Она для двоих, она интимна. В ней можно не считать количество секса, объятий и поцелуев, в ней можно попросить и не обязательно получить и пережить это, в ней есть границы, границы личного и дозволенного. В ней есть ссоры и непонимание, далеко не всегда кончающиеся извинениями… В ней не ярко, редко романтично, но очень комфортно для жизни, долгой совместной жизни.

Для иллюстрации, позволяющей собрать вместе все три обозначенных компонента, выберу небезызвестную сказку «Красавица и Чудовище».

Сказка красивая, завораживающая и очень жизненная. О предистории сказки можно только догадываться, она не раскрыта в повествовании. Мы знаем только, что на принца было наложено заклятие по неизвестным нам причинам или более или менее известным в разных трактовках. Итак, если сказка  о нарциссизме, то можно предположить, что принц был не так уж и прекрасен, по крайней мере, характером, раз его решила «перевоспитать» или «исцелить» от недуга некая ведьма. Она явно понимала, что принц идет не туда, и выбирает не тех, перебирая и обесценивая избранницу за избранницей. «Недостаточно красива, недостаточно умна, недостаточно состоятельна, не знатного рода». В общем, видимо устали все, и делегировали не менее, чем фее-крестной, а не какой-нибудь там ведьме, внести поправку в сценарий принца. Фея-крестная, будучи умной женщиной, придумала план, который по ее смелому представлению излечит их принца и спасет королевство, сделав его более или менее обычным и человечным.

Далее мы все знаем, что она накладывает заклятие, превращает принца в Чудовище, лишает его подданных и прислуги. Отныне никто не может восторгаться им, льстить и угождать, как и обслуживать его потребности. В экранизации сказки видно, что зеркала завешаны, видимо, самим Чудовищем. Иными словами, ему всячески предлагается найти красоту внутри себя, перестать питаться другими, а напитать себя самому. «И только искренняя любовь красавицы за его доброе сердце способна снять заклятие» - так мы знаем из сказки.

Итак, принц-Чудовище вынужден начать добывать себе пропитание, развлекать себя самостоятельно, проживать ужас одиночества, незаметности и покинутости в уединенном замке, к которому и дороги то не ведут. Годы одиночества, видимо, делают свое дело, часть пути пройдено и принц готов к следующему шагу - встрече с человеком. Чтобы предстать перед ним в своем неприглядном обличии, вынести отвержение, устоять в выдвигаемых границах, почувствовать свою нужду в другом, значимости другого для себя и в конечном итоге полюбить самому и вызвать ответные чувства. За время затворничества и попыток выстроить отношения с Красавицей приоритеты принца меняются. Отношения встают во главу угла, отодвигая на задний план всю прежнюю напыщенность. Все богатства и убранства замка отходят на второй план. Все это не нужно без присутствия другого.

И девушка, призванная «исцелить» принца выбирается автором самая обычная - добрая, домашняя, любящая, видящая истинную ценность человеческих отношений. Вспоминается и другая сказка – «Аленький цветочек» с главной героиней Настенькой. Покорная, ласковая, тихая и скромная девушка. Такую совсем обычную и домашнюю принц ни за что бы не заметил раньше, пока был прежним. Она оказалась бы слишком обычной и скучной для него.. Но только такая девушка, смогла бы пожертвовать собой ради другого и попасть в замок. Разглядеть в Чудовище его человеческую обычность и полюбить его…

Если рассматривать феномен нарциссизма в качестве симптома с его двумя полярными точками временной фиксации – грандиозности и ничтожества, то в терапии, раскачивая маятник полярностей, неизбежно встает вопрос, что же между? Что между грандиозностью, гордостью и жгучим стыдом в полярности ничтожности?

Возможно, примирить две яркие противоположности удастся обычности? Но обычность, серость совсем не тот вариант, который привыкли рассматривать нарциссы. Жгучая невозможность для нарцисса стать как все, слиться, потеряться, раствориться и утонуть в море заурядности. Это страшно! Так страшно, что лучше  цепляния за что угодно и кого-угодно, но только чтобы держаться на плаву. А для этого все средства хороши! Если красивые средства не доступны, то отвратительные сгодятся тоже. Во славу публичности. Пусть ненавидят и восторгаются, любят и осуждают, но не забывают! Забвение худшее из зол! Забвение – смерть.

Но и жизнью то это не назовешь.. более или менее удачная пародия на жизнь, пародия на семью, пародия на любовь… Игра.. И так, как не все участники, избранные на главные роли,  готовы стать марионетками во славу нарцисса, то состав время от времени приходится обновлять ничего не ведающими новичками… Но и они со временим начинают понимать, что не живут своей жизнью, а являются функцией по поддержанию самооценки партнера. И все по кругу, все заново... Поиск, флирт, очарование, ухаживания, обесценивания и  расставания.

Итак, чего же не хватает нарциссу, чтобы начать жить полной жизнью? Как начать ему проживать такую подлинную жизнь, к которой он жадно стремиться и бежит одновременно? Возможно, путем принятия в себе своей обычности и заурядности, через обретение способности разделить с человечеством общие ценности, признания в себе наличия грехов и приобретения права на ошибку. Полюбить и принять себя, наконец!

Следом за принятием своей человеческой греховной сущности, за обретением права не быть совершенным и, не ожидая совершенства от других, у нарцисса появляется шанс полюбить. Полюбить по-настоящему. И в такой любви не будет места помпезности, но будет глубина; не будет пафоса, но будет мягкий шарм. Любовь – заботу, любовь-принятие – вот, что получит нарцисс, рискнув и сделав шаг навстречу своему страху стать обычным.

Само понятие принятие – более широкое. В самой сути термина принятие находится любовь. Любовь к ближнему, как таковая. Принятие может не сопровождаться действием выражением любви. Не всегда выбор нарцисса будет встречен благосклонно. И не всегда он будет взаимен. Тогда в обретенной любви нет действий, есть принятие. Принятие пути, выбора другого, а также принятие собственной отверженности, принятие не случившегося. И конечно тут может быть масса других чувств – праведная злость и негодование, досада на себя, обида на него – но это не главные чувства. Доминирует любовь-принятие ценности выбора другого. Без возможности обмена действиями любви.

И есть другая любовь – со свободными руками – любовь-принятие-действие. Это самая счастливая наполняющая, исцеляющая и желаемая возможность, которая может быть только дарована Творцом. Это живая вода отношений, питательная среда и бережный уход. Любовь-принятие-действие не имеет ничего общего с позволением себя любить. Это активное со-действие, со-творчество в построении действий-любви. А так же активный вклад, взаимообмен и действие.

Оглядываясь на свой клиентский путь в терапии, принимая на терапию новых клиентов, я невольно прихожу к выводу о том, что психотерапия – это не только умение быть живым, это путь к любви.  Путь  принятия и любви к себе и через себя другого. Через позволение быть разным и себе и партнеру, через умение горевать, оплакивать, стыдится, смущаться, по-детски волноваться и радоваться, позволять себе быть в присутствии партнера, через открытость и близость и риск быть раненым в близости.

Эта тема внезапно для меня всколыхнулась с новой силой в недавней терапевтической практике. Неожиданно для самой себя, в беседе с клиенткой я обнаружила, что перестала бороться и настаивать любить меня так, как нужно мне, а стала позволять любить так, как могут они – другие, близкие и дорогие мне люди. Часто не так, как я люблю и показываю это, а так как могут они. И тогда в действиях-любви любимые и близкие мне люди могут позволить себе присутствовать целиком, всей своей сутью. По таким действиям-любви скучаешь… В них влюбляешься, очаровываешься  и любишь…

С данным текстом хорошо сочетается статья о Нарциссическом расширении https://www.psyoffice.ru/article/76469/