Про вину конструктивную и деструктивную

Вина – это хорошее чувство. Конструктивная вина. Она про соблюдение нравственных законов, про совесть. Сделал кому-то плохое, осознай, извинись, больше так не поступай. Такая вина про человека, которого мучает совесть, когда он понимает, что сделал больно другому. Она про эмпатию, потому что ты можешь поставить себя на место другого и понять его чувства. И раскаяние здесь не только приносит облегчение тебе самому, но еще открывает диалог с Другим. Вина, которая про уважение к чувствам других, про человечность. Нормально, когда ты наступил кому-то на ногу, извиниться. Сорвался после тяжелого рабочего дня на того, кто под руку попал, попросил прощения. Взрослая, конструктивная, нормальная вина.
Но есть вина деструктивная. С ней регулярно сталкиваюсь в своей терапевтической практике. Часто с первого взгляда и не поймешь, про что она. Приведу один пример.
Допустим, приходит на терапию клиент. В детстве с ним плохо обращались, унижали. Родители, например, были алкоголиками, ребенок часто был предоставлен самому себе, рос как придется. В общем, человек у которого было трудное детство и тяжелые отношения с родителями. И вот он повзрослел, устроился в жизни, помогает отцу и матери по мере возможностей материально. Но получает только постоянные упреки, или что-то из серии «мы тебя растили», «ты нам должен», дополнительные требования. И это действует на клиента, который чувствует себя все более виноватым, каждый упрек ранит и вгоняет в депрессию, заставляет ощущать себя «плохим». Если спросить клиента про вину, в чем виноват? Не может ответить. И слушая все это, тоже думаешь, в чем он/она, собственно, виноват/виновата? Ничего плохого родителям не делает, наоборот, помогает по мере сил, «не висит у них на шее», вроде и не виноват ни в чем. Почему на человека так действуют упреки? Что за «вина» такая?
Вот как-то так и выглядит деструктивная вина. В описанном примере она скорее про подавленную злость. Представим – растет ребенок, и постоянно получает плохое к себе отношение. Если он ответит тем, что на самом деле чувствует, то есть злостью, то получит еще больше агрессии в свой адрес, либо его могут оставить. Необязательно отдадут в детский дом, может быть, покинут, отвергнут, это очень страшно для маленького ребенка. И вот он приспосабливается. Свою злость начинает направлять на себя самого. Важный момент заключается в том, что это происходит бессознательно. В итоге получаются такие установки: это не родитель «плохой», это я «плохой»; или «что-то со мной не так, наверное, я это заслужил». Клиентам очень сложно осознать свою злость, потому что с детства они привыкли превращать ее в вину (бессознательно). Что-то вроде механизма выживания в отношениях. И вот, повзрослев, такой человек в ситуациях, где мог бы справедливо разозлиться, будет чувствовать вину и свою плохость. И иногда он может настолько в этом затонуть, что окажется в депрессии.
Про что будет терапия в этой ситуации? Конечно, в том числе про осознание злости. Но если кто-то думает, что достаточно клиенту сказать на первой сессии «кажется, вы злитесь на маму, папу, брата и т.д.», и бинго, затрубят фанфары, депрессия уйдет, тот ошибается. Часто нужна довольно долгая работа, когда постоянно разыгрываются ситуации, где клиент ощущает то себя виноватым, то делает таковым терапевта. А злость как нечто по умолчанию, что-то табуированное, с чем сложно соприкасаться в терапии, витает между ними. И первое время терапевту кажется, что тщетно взывать к «злящейся» клиентской части. Ну нет у него еще к вам такого доверия, чтобы ее показать. И вот нужно иногда много раз пройти этот цикл «делания» кого-то «виноватым», пока вдруг все не станет очевидным. Еще нужна внутренняя «прочность» терапевта, чтобы встретиться со злостью пациента и не испугаться. Тогда это сможет сделать и клиент, то есть встретиться со своей злостью, проявить и осознать ее.
P.S. Внимание! Приведенная история собирательная, образ клиента обобщенный.