Изначальная психотерапия: древние практики заботы о душе и современность

Ключевые слова: психотерапия, забота о душе, духовно-ориентированные подходы, холотропная терапия, интегральный подход, процессуальная работа, герменевтика субъекта, компьютерная метафора, психотопология, путешествие героя.

Annotation: The object of the research is all-humanitarian sources of psychotherapy. The question is raised as to what in human culture played the role of psychotherapy before emergence of psychotherapy in the XIX century. The article considers the genesis of the modern psychotherapy whose sources can be tracked in ancient practices of «care of the soul». The task is to find such practices, the steadiest and most developed ones, and to understand how and why they work. The preliminary basis of research was the analysis of work of world famous psychotherapists and their statements about the essence of psychotherapy. The method and methodology of the research are based on M. Foucault's genealogical approach, ideas of psychotopology by M. K. Mamardashvili, and the author's development of "the computer metaphor" and the cartography of "the hero’s journey". The main contribution of the author to the subject of research is the preliminary typology of historical subjects with which basic practices of «care of the soul» are correlated. The received results provide new opportunities for understanding the sources and essence of modern psychotherapy from the point of view of the modern humanities, first of all, psychology, anthropology and philosophy. The concept of «primordial psychotherapy» and 12 ancient practices of care of the soul are introduced and described, and it is shown how these practices exist in the modern popular directions of spiritually oriented psychology and psychotherapy.

Keywords: psychotherapy, care of soul, spiritually oriented approaches, holotropic therapy, integral approach, process work, hermeneutics of the subject, computer metaphor, psychotopology, the hero's journey.

Мой собственный путь в психотерапии во многом был связан с поиском ответа на вопрос: «Чем была психотерапия до психотерапии, до пионерской работы 1895 года З. Фрейда и Й. Брейера по лечению истерии [1]. Как на протяжении всех предшествующих тысячелетий люди решали свои проблемы, заботились о душе, обретали равновесие и поддерживали психическое здоровье?» В конце 1980-х гг. Большое впечатление на меня оказали семинары таких мастеров психотерапии, как Карла Роджерса [2], Вирджинии Сатир [3], Джейн Рейнуотер [4].

Более 30 лет назад была опубликована книжка профессора Чикагского университета Юджина Джендлина «Фокусирование: новый психотерапевтический метод работы с переживаниями» [5]. В этой книге были обобщены результаты исследований эффективности психотерапии, которые Джендлин провел вместе с коллегами и студентами. Оказалось, что в наибольшей степени успех психотерапии зависит от клиента. Есть клиенты успешные, талантливые в плане психотерапии и есть «неспособные» к эффективной психотерапии. Когда Джендлин стал исследовать, в чем особенность успешных клиентов, оказалось, что им свойственно быть в большем невербальном контакте с собой, т.е. хорошо чувствовать себя до оформления этого чувствования в какие-то слова.

Большое влияние на формирования моего понимания «изначальной психотерапии» оказала встреча со Станиславом Грофом: с 1989-м я познакомился с ним лично, и с 1990-го по 1993 учился у него на программе Трансперсональный тренинг Грофа. Книги Грофа помогли мне понять, что существует исконное, связанное с самой человеческой ситуацией, стремление к большей целостности, стремление к тому, чтобы расти, преодолевая барьеры, который отделяют нас от большей целостности [6, 7].

Одним из очень важных поворотных пунктов в развитии психотерапии было дальнейшее расширение внутреннего мира до границ общечеловеческой культуры. Для З. Фрейда этот мир был сугубо биографическим миром, т. е. соответствовал тому, как понималось в его время в европейском просвещенном человечестве внутренняя жизнь. К. Г. Юнг был одним из первых психологов, который высказал мысль о том, что современная психотерапия происходит из древних практик заботы о душе и что современная психотерапия, как светская практика, возникла потому, что жизнь стала изменяться быстрее, чем смогли изменяться традиционные связанные с христианством практики заботы о душе [8].

Одна из древних историй о происхождении психотерапии связана с именем кентавра Хирона, который был учителем большинства греческих богов. Среди его учеников был бог медицины Асклепий. Терапия, которую производил Асклепий, проходила в специальных амфитеатрах – асклепионах или храмах-святилищах Асклепия. В этих храмах амфитеатре собирались больные и ночью во снах через целительные сны Асклепий даровал им исцеление. Самые большие асклепионы (например, в Пелопоннесе, Греция) были рассчитаны на несколько тысяч мест.

Важным катализатором моих размышлений о сущности психотерапии стало существующее в холотропном подходе Грофа представление о «внутреннем целителе». Я прекрасно понимал, что «пути исцеления неисповедимы, как и пути Господне». Но меня, особенно с моим научно-техническим опытом (я закончил Московский физико-технический институт со специализацией в биофизике), интересовали механизмы и пути исцеления. Еще одним важным событием в этой поездке было знакомство с Арни и Эми Минделл и процессуальным подходом на их семинаре в институте Эсален.

Важнейшим источником моего понимания древних практик заботы о душе явилась работы французского философа М. Фуко, который показал, насколько важно конкретное историческое развернутое представление о любом ключевом понятии. Применительно к психотерапии необходима максимально четкое представление о том, кто является клиентом, как устроен его внутренний мир и как в нем возникают проблемы. Далее необходимо знать, что такое норма и как она устанавливается, что такое исцеление и как оно происходит.

Особенно важна в этом контексте книга – «Герменевтика субъекта» – курс, прочитанный автором в Сорбонне за три года до смерти [9]. В ней исследовались древнегреческие тексты поздней Греции, начиная с 3-го века н.э. и до начала христианства. Фуко приходит к мысли о том, что именно сложившаяся в Древней Греции практика заботы о душе и привела, в конечном счете, к выделению из медицины той области, которая через тысячелетия стала психотерапией [10]. А до этого почти два тысячелетия практика заботы о душе развивалась в русле христианства в европейской культуре, которая и стала христианской культурой в немалой степени благодаря тому, что в Древней Греции были посажены семена заботы о душе. Именно поэтому христианство, бывшее в момент возникновения одной из многих небольших религиозных сект в первые века н.э. стало мировой религией.

Для понимания того, что такое древние практики заботы о душе и как они работают, полезно использовать компьютерную метафору, рассматривая устройство человеческого «интерфейса» с миром. Вспомним, как устроен компьютер? Прежде всего в нем есть hardware, «железо»: есть железо Apple, Lenovo и т.д. В человеческом мире «железу» соответствует тело и гены. Тело человека отличается от тела собаки, птицы или коровы. Буддисты говорят, что только в человеческом рождении живые существа могут обрести просветление, окончательное освобождение. В животном рождении это невозможно. Hardware создает определенного рода предрасположенность и возможности.

Следующим идет «firmware» или прошивка компьютера. Благодаря прошивке возникают новые возможности и новый диапазон действия. В нашем человеческом мире этому соответствует коммуникация и культура, т.е. виды, способы коммуникации, культура, в которой мы живем.

Аналогом «software» или программ в человеческом мире является личный опыт, знания и навыки, то, чему мы научились, наше образование, наши привычки, наше мастерство в разных областях жизни.

Следующим идет «операционная система» – это может быть Windows, Mac OS X или Linux или что-то еще. Этому в человеческом мире соответствует национальность. Есть национальность, которая связана с Россией, хотя в России живут больше сотни народов, все они являются русскими в плане национальности, все они используют русский язык, и Россия – их объединяющая «операционная система». В США тоже проживают сотни различных народов, но в графе национальность все они пишут «американец».

Но у каждой «операционной системы» может быть множество пользователей, поэтому у «операционной системы Россия» около 146 млн. Пользователей, у «операционной системе США» 325 млн. Пользователей, у «операционной системы Индия» – около 1,3 млрд. пользователей и т.д.

В марте 2016 я выступал на конференции Фрайбургского института сознания и психотерапии Сам Институт расположен под Фрейбургом в старинной «долине ведьм». Я обратил внимание на то, что ландшафты долины могут служить примером того, как устроены внутренние ландшафты души, наша психотопология (термин введен М.К. Мамардашвили в лекциях о М. Прусте [11]. В долине мы видим горные складки, которым миллионы лет, ручьи и потоки, которые существуют в нынешнем виде тысячелетия. Есть древние здания, которым под тысячу лет, есть новые здания, которым от ста лет и меньше, и есть совсем поверхностный слой, связанный с информационно-коммуникативной революцией, т.е. не только новые постройки, всевозможного рода провода, антенны мобильных устройств, тарелки и т.д.

Ландшафты нашей души тоже формировались тысячелетия. Согласно современным гуманитарным исследованиям современный человек возник где-то 50 тысяч лет назад. Потому что 50 тысяч лет назад возник шаманизм, люди стали рисовать в пещерах и впервые стали хоронить своих покойников: появились представления о загробной жизни. Затем несколько тысячелетий того, что называется достаточно пренебрежительно язычеством, затем от тысячи до двух тысячелетий разнообразных мировых религий.

Естественно, в нашем внутреннем пространстве, в том, как устроены внутренние долины, это должно было оставить какой-то след. Мы можем распространить исследовательскую стратегию Фуко (по образцу «Герменевтики субъекта», на всю известную историю человечества и попытаться понять, как все большие и большие пространства континуума переживания становились «внутренним миром» в противостоянии субъекта и объекта, образовывая различные консенсусные платформы «внутреннего мира» (типы исторического субъекта, коррелирующего с типами «цивилизаций» С. Хантингтона [12] или уровнями “спиральной динамики” [13]): архаичную (шаманскую, три мира), языческую (кельтскую, славянскую, балтийскую, древнегреческую и т. д.), даосскую, индуистскую, буддисткую, иудейскую (ране-монотеистическую), христианскую (ново-монотеистическую) и исламскую (поздне-монотеистическую) и т.д., постепенно понимая, как устроена «человеческая матрешка».

Самый глубокий древний слой – это архаичный шаманский субъект: его характеризуют три изначальных мира – мир предков, мир людей и мир богов, а также пронизывающая все «вселенная духов».

Следующий глубинный слой – языческий множественный субъект в каждом из нас.

Затем субъекты, связанные с мировыми религиями, – даосский потоковый субъект. Далее индуистский политеистический субъект. В отличие от языческого субъекта, где тоже было много богов, в индуистском пантеоне эти боги были развиты до максимально возможного совершенства.

Буддистский отсутствующий субъект, он есть и его нет. Отсутствие индивидуального я, абсолютная пустотность, доведенная до абсолютного совершенства идея об устранении любых препятствий для человеческой свободы.

Если вернуться в Европу, греческий заботящийся субъект, я упоминал в контексте Мишеля Фуко. На основе греческого заботящегося субъекта стало возможно появление развитий и воцарений монологического подчиняющегося субъекта, связанного с тремя главными монотеистическими религиями: иудаизмом, христианством и исламом.

Внутри христианства существует четкое различие между православным, католическим и протестантским субъектом. Именно протестантский субъект создал то, что известно как капитализм. Согласно Лютеру, Царство Божие возможно на земле, а не только на небе. Не нужно ждать смерти и страшного суда, на земле мы можем счастливо. Протестантская этика тесно связана с духом предпринимательства, развития и подчинения земли, с тем, что известно нам как капитализм.

В исторической перспективе можно выделить субъект Возрождения, субъект Просвещения и субъект Модернизма. Мы живем в эру Постмодернизма, прежний европейский субъект монотеистических религий сегодня распадается. По сути, постмодернизм – это ни что иное как попытка изнутри взломать клетку монотеистического субъекта и выйти к большему разнообразию психотопологий. Зная, как устроена «внутренняя матрешка» в каждом из нас, мы можем лучше понимать смысл мировых религий: и даосизм, и христианство, и буддизм т.д. в каком-то смысле являлись лабораториями человечества, экспериментальными полигонами, на которых до предела исследовались различные способы противостояния миру, различные виды субъективности, различные способы позиционирования человека.

Исходя из того, мы также можем понимать, как работает в современном мире феномен, названный Германом Гессе «паломничеством в страны Востока» – массовые путешествия европейцев и жителей США на восток, в Индию, Китай, Юго-Восточную Азию. Это паломничество не только расширяет европейский опыт и дает иные возможности восприятия, но и помогает вернуться далеко назад в дохристианскую эру, когда вся Европа была языческой, помогая воссобрать целостность истории, оборванной победой христианства и жестоким искоренением древней веры.

В наше время мы наблюдаем феномен, который я называю «кельтским ренессансом»: это чрезвычайная популярность фильмов о Гарри Поттере или «Властелин колец» и жанра фэнтези вообще. Я считаю, что это связано с тем, что Голливуд как коллективная психотерапия помогает нам вернуть к языческим корни европейской культуры, и помочь постмодернизму в его разрушении клетки субъекта монотеистического мира, связанной с капитализмом. Вот что делает современное искусство, помогая нам вернуться к иным возможностям переживаний, которые все еще хранятся в нас, и используя древнее устройство «человеческой матрешки» в каждом из нас.

Из введенной выше психотопологии внутренних пространств выстраивается понимание, что исторически первая, самая древняя практика заботы о душе связана с шаманизмом. В нем есть то, что можно было бы сегодня назвать «шаманской психотерапией», действующей через восстановлению изначальной связи человека с природой, духами и племенем [14]. Живя в городах, будучи отрезанными от природного мира, по сравнению с человеком, который живет в естественном окружении, только в силу этого мы утрачиваем связь со своими собственными ресурсными состояниями и создаем предпосылки для напряжений и болезней. Я сам неоднократно участвовал в целительных ритуалах и церемониях шаманов разных стран и традиций и наблюдал, как в состоянии транса, где нет привычных ограничений, они работают над восстановлением этой важной связи.

Устройство этого древнего шаманского субъекта в каждом из нас трехчастно и соответствует трем изначальным мирам, которые мы находим во всех известных шаманских традициях: миру предков, миру людей и миру богов. Этой первичной классификационной схемой пронизана вся наша жизнь. Китайский иероглиф «человек» – это три горизонтальных линии, соединенных вертикальной линией: человек – это то, что соединяет землю и небо. В каждом доме есть сам дом, подвал и чердак. Тело, речь и ум в буддизме, пред-рациональное, рациональное и пост-рациональное в современных гуманитарных науках и т.д.. Эта троичная структура проявляется как: причинность в материальном мире, смысл в человеческом мире и свобода (и другие абсолютные атрибуты высшего) в духовном мире. И можно сколько угодно говорить о неактуальности и «смерти» шаманизма, но при этом повсеместно использовать шаманскую схему фундаментальной троичной классификации.

 Три шаманских мира: нижний, средний и верхний есть ни что иное как переживание изначальной человеческой ситуации, которая состоит в том, что каждый из нас имеет тело (это также наш «интерфейс»с миром, через тело мы общаемся, и через него проявляется наша душа). У нас есть внутренний мир, но также есть и сущностный мир. Но все эти три мира даны нам в восприятии через наше переживание. В континууме этого переживания (переживаемой реальности) и расставлены разграничивающие границы между тем, что становится внутренним миром, внешним миром или духовным миром. Устранение этих границ в экстатическом (преодолевающем границы) шаманском камлании, выводящем шамана в недвойственное состояние, «в мир духов» и дает шаману возможность выходить за предел ограничений обычного восприятия и переживать единство с всем миром духов. Эхо этого древнего опыта можно найти в «Законе джунглей» Киплинга: «Мы с тобой одной крови, ты и я».

Согласно В. Басилову, «…у знаменитых шаманов, по преданиям, рассечение тела происходит трижды. Что такое «кромсание тела или пересотворение шамана? Это страшная, но необходимая операция, которую, как считалось, духи проделывали с шаманом. Духи отрезали ему голову, клали ее на полку и насаживали на длинный шест. Отделенная от туловища голова не теряла способности видеть и слышать, и шаман с интересом наблюдал за дальнейшим ходом событий.

Он видел, что духи разрубали тело на мельчайшие кусочки, складывали их в три отдельные кучки. Затем брали кусочки в рот и выплевывали их по сторонам. Кусочки тела из первой кучи предназначались духам «верхнего» мира, из второй – духам земли, из третьей – духам «нижнего» мира. Каждому духу полагался свой кусок; чтобы не было ошибки, духа называли по имени. Считалось, что духи съедают доставшийся им кусочек шаманского мяса. Затем все кусочки каким-то образом снова оказывались в кучках, духи склеивали их слюной, тело принимало прежний вид, шаману приставляли голову, и он оживал. Для чего это делалось? Для пользы шамана: дух, отведавший его плоти, давал шаману право излечивать насылаемые им болезни» [15, C. 55].

Языческая (или в более узком смысле, славянская) психотерапия связана со вторым слоем нашей «внутренней матрешки», языческим субъектом. Коренным отличием между языческим субъектом и шаманским субъектом является более сложная общественная жизнь, более высокий уровень культуры и более развитое представления о высшем мире и его обитателях (богах). Сопоставим шаманизм с языческой Месопотамией и языческой Грецией. Олимпийский пантеон богов показывает, что здесь боги приобрели намного больший статус. Соответственно, связь человека с богами стала более многообразной и более проявленной, согласно слогану: «Скажи мне, кто твой бог, и я скажу, как устроен твой внутренний мир». Когда имеется много богов, существует много возможностей идентификации, много уникальных образцов жизни.

Понимание идеи славянской психотерапии возникло у меня свыше 20 лет назад. Я тогда сотрудничал с Дмитрием Фокиным – солистом и архивариусом ансамбля Дмитрия Покровского (http://www.pokrovsky-ensemble.ru) – лучшим в то время ансамблем древней русской музыки. Покровский вместе с артистами ездил в экспедиции во все районы Советского Союза и бережно собирал сохранившиеся песни, ритуалы, стили и праздники славян. Когда мы стали практиковать на семинарах древнеславянские ритуалы, я заметил, что через несколько часов исполнения этих ритуалов наступает массовый катарсис, участники семинара говорили, что у них решаются жизненные проблемы, возникает обновленное видение мира. Я стал догадываться, что древнеславянские языческие пласты жизни могут быть проявлены и активированы, для выполнения, в том числе, и работы по снятию напряжений и гармонизации жизни. Тогда я и ввел предположение о языческой психотерапии, которая может работать с этим древним слоем души.

Восстановление первичной связи человека с миром проводилось также и с помощью различных трансперсональных мистерий: мастер-класса по ритмам любви и смерти с российским импровизатором-перкуссионистом М. Жуковым, перфомансом «Дыхание Синестезия» (с музыкантами М. Жуковым, С. Летовым, С. Задним и В. Нелидовым). Тогда было обнаружено, что при подобной работе возникает и конкретно переживается группой пространство глубинной человеческой связи, которое было названо «мета-фольклором». Это слово было введено для того, чтобы обозначить поразительный факт, когда спонтанно рождающиеся в группе мелодии и ритмы напоминали одновременно славянский, цыганский, африканский, южноамериканский фольклор.

Блестящая современная версия своего рода краткого сеанса славянской психотерапии дана в клипе кинорежиссера Константина Вихрева-Смирнова «Живая Земля» (https://www.youtube.com/watch?v=Bqq0YNl2fqU), где поют Татьяна Калмыкова и Сергей Старостин – два известных исполнителя, которые в современной российской культуре являются проводниками славянской темы и смыслов. Вспоминается в этой связи знаковая сцена языческого праздника «Ивана Купала» из «Андрея Рублева» А. Тарковского, через которую режиссер показывает, как рождался талант и проникновенность великого иконописца в столкновении со всем, порой запретным (особенно для монаха) богатством народной жизнью.

Третий вид изначальной психотерапии я условно назвал «благо» или «все хорошо». Для меня первоначальное открытие этой древней практики заботы о душе, связано с лидером Московской трансперсональной группы «Контекст», членом которой я стал в ноябре 1980, Виталием Николаевичем Михейкиным. Он был мастером иронии и использовал этот инструмент, для того чтобы помочь нам стать более отрешёнными и не залипать в жизненных ситуациях. Отрешённость – это величайшее качество, и оно связано с наличием бесконечности в нашей жизни, взгляда на всё «с птичьего полёта». И в присутствии Виталия нам всем очень часто было хорошо, к нему мы стремились за советом и помощью, когда возникали напряжения и проблемы.

В 1989-м г. я посетил «Финдхорн фаундэйшен»  (Великобритания) - крупнейшую холистическую коммуну Европы, где принимал участие в трансперсональной конференции «Психика и душа». Там я познакомился с работой мастера гештальт-терапии Анной Симкин. И когда я в частной беседе спросил ее о сущности терапии, о и том, что такое настоящая психотерапия, она рассмеялась и сказала, что хороший психотерапевт – «это старая еврейская бабушка». Она и была сама «старой еврейской бабушкой» с копной седых волос и совиным носом. Только через годы до меня дошел смысл того, что она передавала этими словами: ты приходишь к психотерапевту, и он принимает тебя так же, как старая еврейская бабушка, бесконечно любящая своих внучат, общение с которой уже есть психотерапия до объявления какой бы то ни было психотерапии. Всё «уже хорошо». Не «было когда-то хорошо», не «будет когда-то хорошо», а хорошо прямо сейчас в настоящем моменте.

В том же, 1989 г. в Москве я познакомился со С. Грофом, который также был ярким обладателем дара «все хорошо». Я понял, что некоторые психотерапевты живут в этом состоянии. Это «хорошо» излучается из них ко всем, кто вступает с ними в контакт, всем, к кому они направляют внимание. Как «старая еврейская бабушка», в образном выражении Анны Симкин заботится о своих внуках, так имеющий этот дар психотерапевт излучает добро, благо через все вербальные и невербальные каналы общения, создавая атмосферу пространства, где «все хорошо».

Состояние «всё хорошо» является ключом к ряду высших духовных практик и духовных поисков. Кен Уилбер посвятил этому 12-ю главу в книге «Око духа» [16], где он говорит о том, что духовный поиск большинства людей – это попытка найти то состояние духовности и блага, которое представляется Христом, Буддой, великими учителями. Сама ситуация поиска целостности и состояния «все хорошо» создаётся изначальным расколом на «я» и «не-я», то есть нашей фундаментальной ситуацией, нашей ограниченностью и, соответственно, нашей жаждой расти, жаждой целостности, но она иллюзорна, потому что в ней присутствует только точка зрения, исходящая из этого ограниченного пространства «я», она не учитывает большую ситуацию, смысл всего. Поэтому, когда это маленькое «я» ищет большего, духовности, оно никогда не находит, никогда, потому что чем больше оно ищет, тем больше оно залипает в ситуации отсутствия духовности, отсутствия присоединения, отсутствия целостности.

В тибетской традиции Дзогчен космический Будда на санскрите называется Ади Будда (изначальный Будда), переводится как Кунтузампо. Зампо – это Будда, а Кунту – по-тибетски означает «всё хорошо». Они дали такое название не случайно, а в силу глубокого знания природы и структуры духовного опыта, поскольку высшие пути (не только тибетские, а вообще духовных традиций) – это пути, где нет никакого пути, потому что путь, который к чему-то ведёт, никогда к этому не приведёт. И путь к благу как к чему-то внешнему по отношению к тебе тоже не приведёт к благу – тебе всегда будет его не хватать, ты всегда будешь жить в состоянии нехватки блага, ущербности, ты всегда будешь завидовать тем, к кому, по твоему мнению, ниспадает и струится космический дождь. А Кунтузампо живёт в состоянии всеблагости.

Это и есть сокровенное послание не только психотерапевтов, но и духовных традиций, и это тоже большая тема взаимосвязи терапии, психотерапии и духовных традиций, как они друг с другом переплетаются, и какие тайны иногда подсматривает психотерапия в духовных практиках. Поэтому просто пребывать в этом – это уже терапия, и не только для нас, но и для наших клиентов. Это тайна замечательных земских врачей, которые были, прежде всего, очень добрыми и внимательными людьми. Через внимательность и доброту передаётся состояние блага, и оно, по сути и исцеляет.

Я открыл для себя несколько личных психотерапевтов, которые даже не подозревают, что они играют эту роль для меня. Это 10-кратный лауреат премии Грэмми Бобби Макферрин (многие помнят его знаковую песню, «Don’t worry, be happy», не беспокойся, живи счастливо). Я не пропускал ни один концерт Макферрина (в Москве их было три) и каждый раз, когда я чувствую, что у меня возникает потребность в снятии напряжений, я включаю его записи, и очень быстро мне становится хорошо. Другой мой личный психотерапевт этого направления – это известный актер Болливуда Ритик Рошан.

Главное, что содержится в древней практике заботы о душе, которая называется «хорошо» или «счастье», – это полное проживание настоящего момента. Кстати, одна из возможных русских этимологий слова «счастье» – это «сей-частье» - пребывание в настоящем моменте. Это практика составляет суть медитаций, суть подхода олицетворяемый именем одного из выдающихся духовных мастеров современности Э. Толле, главная книга которого называется «Сила настоящего» [17]. Суть здесь в том, что, будущего еще нет, а прошлого уже нет, прошлое и будущее существуют как проекции в настоящем моменте, который только и реален.

Все было бы очень просто, если бы не наши сложные трактовки того, что такое настоящий момент. Большинство людей, которые занимаются медитацией и стремятся жить «здесь и сейчас», вместо пребывания в бесконечном моменте создают ограниченную пользовательскую версию «здесь и сейчас», незаметно попадая в клетку ограниченных представлений. Но, как напоминал Уильям, Блейк «здесь и сейчас» – это бесконечность:

В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир – в зерне песка,
В единой горсти – бесконечность
И небо – в чашечке цветка [18, С.635].

Четвертой практикой заботы о душе, которую человечество практикует на протяжении тысячелетий, является «героизм». Я познакомился с этой идеей в 1990, когда просмотрел беседы Джозефа Кэмпбелла «The Power of Myth» – «Сила мифа». Широкая известность пришла к Кэмпбеллу после того, как идеи его книгe о путешествии героя «Герой с тысячью лицами» [19] использовал молодой кинорежиссёр Дж. Лукас. Эта книга была чисто академическим трудом (первое издание в 1949), но Лукас настолько поверил в ее идеи, что заново переписал в соответствии с ними практически законченный сценарий «Звездных войн. Он думал, что если выстроит фильм согласно структуре «путешествия героя», то достигнет самых потаенных зрительских глубин. Как мы знаем, «Звездные войны» стали одним из первых блокбастеров (вместе с «Челюстями» С. Спилберга), открыв новую эру наиболее кассовых проектов в Голливуде и познакомив с идеями Кэмпбелла массовую культуру.

Исследовав продукцию Голливуда на основании анализа 500 самых кассовых фильмов, я обнаружил, что свыше 90% этих фильмов основано на фантастической героической истории, а значит, кроме познавательного и развлекательного аспектов в кино нас может влечь также желание приобщиться к героическому [20]. Я ввел предположение о том, что это связано с тем, что такого рода фильмы работают как терапия, активируя нашу связь героизмом. Наблюдая за работой некоторых великих психотерапевтов, я понял, что то, что они транслируют клиентам, свое знание и уверенность о том, что все проблемы имеют решения, из любых клеток можно выйти.

Скажем, Виктор Франкл является основателем логотерапии, – известного направления экзистенциально-гуманистической психотерапии. Главное в его направлении – это «воля к смыслу». Но одновременно в его подходе работает то, что он сам является героем, который выжил и помог многим другим людям выжить в концлагере.

«Однако мужество жить или соответственно усталость от жизни оказывались всякий раз зависящими единственно лишь от того, имел ли человек веру в смысл жизни, его жизни. Девизом всей психотерапевтической работы в концлагере могли бы служить слова Ницше: "У кого есть Зачем жить, может вынести почти любое Как"» [21, 150].

Если человек совершил в своей жизни то, что можно назвать героизмом, то в отличие от не героя он является тем, кто знает и может. Это знание и способность к осуществлению не передается интеллектуально, но может для других служить поддержкой и побуждением. Знакомство с идеями Кэмпбелла раздвинуло мое представление о мифологии, но постепенно я увидел, что они работают не так точно, как ожидалось. Из анализа этих несоответствий родился пересмотр массовой культуры и Голливуда, возникло уточненное понимание героя и героизма. Оказалось, что там, где Кэмпбелл нашел только одно путешествие, на самом деле, имеются три различных путешествия, основанных на разном материале и имеющих разный смысл. Я обнаружил, что теоретики Голливуда редуцировали богатство мира, который еще 50 тысяч лет назад был картирован как мир предков, мир человека и мир богов, к одному мифическому миру, – миру предков.

Именно этому шаманскому миру соответствует мифическое героическое путешествие Кэмпбелла. Но еще 50 тысяч лет назад люди картировали другие миры и работали с ними. И аналогично тому, как Кэмпбелл использовал мифы, легенды и предания для создания карт мифического путешествия, мы можем использовать экзистенциальные и духовые первоисточники человечества для создания карт экзистенциальных и духовных путешествий.

Смысл мифического путешествия в преодолении границ рода и обретении своего лица, свободы от власти и традиций. Если вы совершили героическое мифическое путешествие, вас узнают, вы имеете лицо. Если вы завершили экзистенциальное путешествие, то вы обретаете целостность. Это акме древних греков или индивидуализация по К.Г.Юнгу. Если вы совершили духовное путешествие, то, в соответствии с древними традициями, вы обретаете окончательную свободу или просветление.

Пятый вид изначальной психотерапии – это «исцеление и целостность». Это наиболее широко распространенная практика. Ее мы можем найти и во многих современных подходах, и в древних философских и целительных практиках. Она исходит из того, что наши проблемы и напряжения возникают в силу того, что то ядро, с которой мы отождествлены и называем своим «я», коренной идентификацией, интегратором повседневного опыта, пренебрегает другими частями (или можно сказать, что другие части были отвержены в ходе различного рода процедур социализации и травмирующих ситуаций). Поэтому, если мы включим в процесс переживания другие, подавленные части, то произойдёт исцеление, и мы получим свою собственную энергию, ресурсы, состояния и всё, что с этим связано.

На философском плане эта терапия основана на самых первых учениях о Едином, Нераздельном, Недвойственном, Источнике всего, Первоначале и т.д. Современная наука дает новые аргументы для основополагающего единства, введя темы Большого взрыва, породившего вселенную и квантовой взаимосвязанности (entanglement) всего в мире. Отсюда проистекают истоки стремления русской культуры к поиску единства, выраженные более всего в философии всеединства В. С. Соловьёва и русском космизме, научным выражением которого являются идеи В. И. Вернадского о ноосфере. Среди современных духовных традициях следует выделить современную адвайта-веданту и интегральную йогу Шри Ауробиндо, давшую истоки многим идеям К. Уилбера и основателя института Эсален М. Мерфи.

Если рассматривать область глубинной психологии, дальнейшее развитие психоанализа после Фрейда – это всё большее и большее включение в рассмотрение человека во всей его целостности. О. Ранк привнёс идею о травме рождения, В. Райх способствовал включении тела и энергетики (он считается отцом как биоэнергетики, так и телесно ориентированной терапии), Юнг привнес идею о коллективном бессознательном и архетипах. Затем появилась экзистенциально-феноменологическая психология, которая обратила внимание на человека как проявления бытия, его «просвету» и голосу, и показала, что исцеление невозможно без вопрошания о смысле. Трансперсональный подход был дальнейшим развитием этого вектора, попыткой работы с человеком в ещё большей целостности, обратив внимание на то, что, помимо, скажем, древнего, мифического слоя или экзистенциального слоя, у него есть также трансперсональный, или духовный слой и глубинный перинатальный слой. Отсюда и «жажда целостности» Кристины Гроф, и фундаментальные представления об исцелении как о процессе становления чем-то целым, процессе объединения, интеграции.

Один из трансперсональных взглядов на целостность человека связан с идеями Кена Уилбера и его интегральным подходом. Этот подход основан на древнебуддисткой интуиции того, что такое человек и человеческая ситуация, того, что, как следует из тетралеммы Нагарджуны, в мире мысли нет ничего окончательно истинного.

Согласно Уилберу, если бы целостности не было, никакое исцеление не было бы возможным. Никакой внешний путь к целостности (это как бы окончательный вердикт Кена Уилбера и мировых духовных традиций) никогда к целостности не приведёт, потому что он считает целостность чем-то находящимся вне неё, и такая целостность никогда не достижима, потому что она уже исключила путника из себя [22]. Поэтому можно прийти только к той целостности, к которой мы уже пришли, которая уже есть и которая поэтому уже включает абсолютно всё. Эклектические подходы занимаются интеграцией в «я». Принцип интеграции в духовных традициях состоит в интеграции в изначальное состояние, прямое знание о котором необходимо получить от реализованного мастера одной из духовных традиций.

Один из самых больших вкладов Грофа в науку и психотерапевтическую практику состоит в том, что он экспериментально показал возможность для любого человека иметь переживания необычайной интенсивности и насыщенности, что, как правило, характерно для экстремальных ситуаций человеческой жизни, связанных с переживаниями экстаза, катастрофы, смерти, духовного преображения. Необычные состояния сознания широко практиковались во всех традиционных культурах и сопровождали любое значимое изменение в индивиде и обществе. Среди этих состояний выделяются холотропные, или целостные состояния сознания, обладающие особо мощным терапевтическим и обновляющим потенциалом (от holos – целый и trepein – двигаться к). Они определяются по отношению к обычным, или хилотропным состояниям (hile – земля). Европейская картезианская наука основана на опыте хилотропных состояний, возникающая новая научная парадигма основывается на опыте холотропных состояний [23].

Расширенная картография психического Грофа вбирает в себя не только большинство картографий западной психологии, но и соответствует практически всем известным восточным и мистическим картографиям. Ее универсальность состоит в том, что независимо от того, каким путем психодуховного развития следует человек, ему неизбежно приходится решать одни и те же задачи с точки зрения овладения определенным уровнем энергии. Однако среди известных духовно-религиозных систем Гроф наиболее близок к индуизму [24].

Холотропная стратегия в психотерапии основывается на данных изучения необычных состояний сознания и представляет собой важную альтернативу психотерапевтическим методам различных школ глубинной психологии, которые подчеркивают вербальную коммуникацию между терапевтом и клиентом и эмпирической психотерапией, проводимой в обычных состояниях сознания. Главная цель холотропной терапии состоит в том, чтобы активировать бессознательное, освободить энергию, содержащуюся в эмоциональных и психосоматических симптомах и трансформировать эти симптомы в поток переживания. Роль терапевта, или фасилитатора, в холотропной терапии состоит в том, чтобы поддерживать процесс переживания с полной верой в него и без попыток управлять им или изменять его [25].

Согласно Грофу, множество состояний, диагностируемых сегодня как психозы и лечимых медикаментозными средствами, являются в действительности кризисами духовного роста и психодуховной трансформации. Если правильно понять их смысл и поддерживать его раскрытие, то они могут развиваться в процесс эмоционального и психосоматического исцеления, личностного роста и развития.

Третья влиятельная стратегия работы с целым как с процессом связана с процессуальным подходом Минделла, тяготеющим в наибольшей степени к даосизму и шаманизму [26]. На мой взгляд, не существует фундаментальных противоречий между Уилбером, Грофом и Минделлом. Главное, что их объединяет – это опора на духовно-ориентированные традиции и передовые научные исследования.

Шестой вид изначальной психотерапии связан с дыханием. В современной науке ученые многие десятилетия мечтают о создании теории великого объединения, которая собрала бы воедино разрозненные дисциплины – космологию, квантовую физику, теорию полей, теорию элементарных частиц. Единой теории реальности не существует. Но ее получение позволило бы нам понять очень многое о том, как всё устроено, и достичь новых горизонтов знаний. В психологии эта тенденция – объединять, интегрировать и находить единые сущностные вещи – тоже существует. И многие новаторские психологические подходы двигались этой мощной страстью к объединению. И основанием для такого объединения в психологии является то, что сам человек и есть центр интеграции – он един [27].

Известно, что дыхание является одной из самых эффективных модальностей работы с психикой, потому что оно связано с сознанием на первичном уровне. Физический процесс выдоха и вдоха участвует в процессе коммуникации. Наша речь – это модулированный связками и речевым аппаратом выдох: в каком-то смысле, мы выдыхаем себя, и это становится речью. Вдох соответствует принятию, наполнению новым и обновлению (вслушаемся в слово «вдох-новение»). Наше внутреннее, то, что называется душой, изначально формируется в процессе дыхания. Конечно, дыхание понимается здесь не сугубо физиологически, а более широко – психологически и метафизически, так, как оно понималось в древних традициях, таких как цигун, практике тибетской йоги, тантра-йоги, которые напрямую работали с дыханием и учитывали эти мощнейшие переплетения души-дыхания-психики-духа-жизни. Эта связь отражена и в русском языке: вдох-выдох-сдох (или бездыханный, то есть жизнь прекратилась). Поэтому дыхание – синоним жизни. В индоевропейских языках корень, обозначающий это понятие примерно произносится как «дхеух», от этого корня произошли греческое «теос», латинское «деус» (бог) и все славянские слова, которые связаны с дыханием, душой и т.д. [28, C. 466].

Дыхание непосредственно связано с макро- и микро-динамикой формирования души. Недаром в русском языке существуют выражения «жить душа в душу», «воодушевиться» и многие подобные. Поэтому первоначально психосоматические проблемы, возникают как внутренние напряжения, эмоциональные омрачения, которые при хроническом повторении соматизируются и проявляются как телесные недуги. Почему дыхание является главным механизмом соматизации внутренних напряжений? Потому что эти напряжения дублируются в напряжениях дыхания и дыхательного аппарата, и диафрагма – главная мышца дыхания и самая сильны мышца нашего организма – как линза фокусирует напряжение на разных областях тела и его органах, в зависимости от особенностей эмоционального напряжения. Карты этих процессов были детально разработаны учеником В. Райха С. Келеманом [29]. Но и в обратном процессе – выздоровлении – дыхание является самым коротким путем. Поэтому работа с дыханием является видом изначальной психотерапии.

С древнейших времен дыхание используется для психосоматического и психологического исцеления. Поэтому в пневмосинтезе объединение осуществлялось с двух сторон. С одной стороны – требовалось вернуться к самым истокам, тому, что мы забыли в узкой специализации всех практик, к тому дыханию, где всё уже едино. С другой – преодолеть разобщенность, изолированность этих практик, которые в силу разных причин отделились и стали провозглашать свою исключительность и превосходство в ущерб их пользователю, который уже не может работать с дыханием в любой ситуации.

Для того, чтобы найти путь объединения дыхания, сначала надо избавиться от идеи исключительности или превосходства какой-то дыхательной практики над всеми остальными. Ни одна практика не является панацеей. Сколько мифов порождено вокруг различных методов дыхания. И результат – взаимная критика, непонимание, перевод общего пространства работы с дыханием не в конструктивное поддерживающее взаимно развивающее поле, а в поле конфронтации, конфликтов. Я исхожу из того, что каждый метод, раз уж с ним связана сложившаяся практика и традиция, идеален для определенной ситуации или обстоятельств. И то, что можно сделать в вайвейшен, никогда не сделаешь в холотропном дыхании.

Какой же общий принцип интегральной работы с дыханием? Дыхание само по себе уже интегрально, потому что в дыхании есть тело («сома»), двигаются дыхательные мышцы и диафрагма, и работает процесс соматизации. Дыхание – это энергия, жизненная энергия, кундалини, прана, ци. Этот энергетический аспект напрямую связан с биохимическим циклом Кребса и чем интенсивнее мы дышим, тем интенсивнее заряжаются энергией митохондрии, энергетические станции клетки (https://ru.wikipedia.org/wiki/Цикл_трикарбоновых_кислот). Это главное в дыхательном процессе. И для организма безразлично, каким способом мы усиливаем энергизацию, важен результат – количество энергии. Энергию, полученную в результате активной дыхательной практики, мы тоже можем использовать разнообразными способами и методами. Дыхательные практики отличаются 5–6 базовыми параметрами, связанными с типом дыханиями и его главными характеристиками, видом внимания, ассистирования и способом работы со смыслами. Понимание этого позволило построить «систему элементов дыхания», подобно Периодической системе элементов Менделеева. И так же, как в таблице Менделеева один элемент переходит в другой в результате изменения параметров, так и в периодической системе элементов дыхания возможен переход от одного метода дыхания к другому, при изменении ключевых параметров.

По аналогии с срединным путем в буддизме, главным в пневмосинтезе является срединный путь дыхания – нахождение в сосредоточении, из которого возникают любые виды и техники дыхания. Теоретический базис и предметное поле пневмосинтеза намного обширнее, чем любой из частных методов дыхания, скажем, холотропный подход Грофа, и включает в себя все виды дыхательных практик, пять ключевых духовно-ориентированных подхода (холотропный, интегральный, процессуальный, медитативный и эволюционный), современную нейронауку и обширную область духовных практик.

Седьмой вид изначальной психотерапии – это метаморфозы, преображение, её досконально исследовал К. Г. Юнг в своих работах позднего, «алхимического» периода, когда он искал связь между психологией и алхимией, свой «философский камень». И как «философский камень» преображает «чернь», нечистые металлы в золото, точно также наша самость, наш внутренний «философский камень» преобразует все наши нечистые состояния в чистые. Согласно Юнгу, психотерапия подобна алхимическому процессу Великого Деяния, а индивидуация похожа на процесс получения философского камня, достижения целостности и зрелости на пути алхимической трансформации.

Эта метафора характерна не только для Европейской культуры: алхимия интернациональна, существует даосская алхимия, египетская алхимия, тибетская алхимия, и в более универсальном смысле алхимия – это путь преображения или трансформации, когда нечистое преобразуется в чистое. Алхимия на протяжении двух тысячелетий была сосредоточием тайных знаний европейской культуры. Скажем, Исаак Ньютон большую часть своей жизни занимался именно алхимией, а физика, законы, математика были побочными продуктами его деятельности. То, что в Европе было алхимией, на востоке реализовалось как тантра, но, по сути, это одно и то же, и мы можем это видеть во многих алхимических аллегориях, но, прежде всего, – в алхимической аллегории андрогина – целостного человека.

Примечательно, что абсолютно независимо в разных частях мира люди вновь и вновь приходили к подобным практикам преображения. Они были известны ещё шаманам. Что такое тотемы рода, звери и птицы, которые находятся на жертвенных столбах? Это то, во что преображается шаман, который становится в какой-то миг орлом, который летает и видит всё. Я как человек на такое не способен, но, преобразившись в орла, я приобретаю его свойства. Главная идея алхимии – это идея преображения. И, прежде всего, это преображение нашего, обычного, загрязненного, земного мира в нечто совершенное, божественное, высокое, идеальное, светлое, сияющее. И достигается это с помощью философского камня, эликсира, субстанции, первозданной крови. Другое наименование для философского камня – это Грааль – Священная чаша, заполненная кровью Иисуса Христа. Так в алхимии объединяется сокровенная христианская символика с тайной преображения Христа. И в этом смысле такого рода алхимией является чудо причащения, например, евхаристии, когда мы очищаемся и потом берем причастие, кровь Иисуса, его плоть и преображаемся при этом сами.

Конечно же, в человеческом мире главное, что превращается, – это наши страсти. Страсти, которые омрачают нас в повседневности, превращаются в нечто совершенное: добродетель, мудрость, чистое ведение. Для такого процесса необходимы катализаторы. Катализатор – это то, что способствует химической реакции, само при этом не изменяясь и в реакцию не вступая. В буддизме, такими катализаторами – Четырьмя безмерными состояниями ума – являются четыре аспекта махакаруны – Великого сострадания .

Четыре безмерных состояния ума (tshad-med bzhi, санскр. апрамана, пали: аппаманна) – это:

безмерная равностность (btang-snyoms, санскр. упекша, пали: упеккха).

безмерная радостность (dga'-ba, санскр. мудита, пали: мудита);

безмерное милосердие (snying-rje, санскр. каруна, пали: каруна);

безмерное дружелюбие (byams-pa, санскр. майтри, пали: метта);

По-другому их называют «четырьмя обителями Брахмы» (tshangs-gnas bzhi, санскр. брахмавихара, пали: брахмавихара). Они упоминаются в разных буддийских традициях хинаяны и махаяны, а также в боне:

безмерное равностность – это состояние ума с равным отношением ко всем;

безмерная радостность – пожелание, чтобы никогда не разлучаться со счастьем;

безмерное милосердие – пожелание, чтобы они были свободны от страдания;

безмерная дружественность – это пожелание, чтобы все существа были счастливы [30].

В традиции тибетского буддизма известен, так называемый, Принцип Мандалы, детально описывающий процесс сборки воспринимаемого мира из «элементов восприятия». В эти элементы входят: сигналы от пяти органов чувств, пять первоэлементов, пять сознаний органов чувств и т.д. Особое место уделяется пяти изначальным эмоциям – неведению, гневу, алчности, гордыне и зависти. Именно они считаются тем первичным «клеем», на котором держится наше искаженное и ограниченное восприятие мира (Сансара). Эти пять эмоций можно преобразовать в чистое виденье и, соответственно, обрести пять видов мудрости. Данная практика является одной из важнейших для буддизма Махаяны.

Первый аспект Махакаруны – это равностность, которую следует отличать от безразличия. На эту тему есть известный коан дзен-буддизма: «Обладает ли пёс природой Будды?» Пёс и человек – это совершенно разные существа. Однако, согласно буддизму, все живые существа обладают природой Будды, сущность всех одна и та же. Проявляется же она по-разному в зависимости от обстоятельств, ситуации, тел, истории. Поэтому для просветления нет никаких препятствий: ты можешь быть инвалидом от рождения, красавцем и родиться в семье раджи, прокажённым, у которого нет рук и ног, для просветления у всех абсолютно одинаковая ситуация и одинаковые шансы. Это равностность. Но следует не путать ее с безразличием. Не пьяный герой Юрия Никулина в «Бриллиантовой руке», поющий песню про зайцев: «А нам всё равно», – то есть не состояние трын-травы, а сущностное равенство.

Второй аспект Махакаруны – это радостность, и следует отличать его от кайфа. Примером радостности является игрушка «Неваляшка» или «Ванька-встанька»: его отклонили от равновесия, – и он возвращается назад, сопровождаемый музыкальным колокольчатым звоном. Подобным образом смеется ребенок, когда с ним играют взрослые: смех ребёнка всегда сопровождает его «танец» вокруг равновесия. Так что радоваться – это совершенно естественный процесс, который излучается по направлению ко всем. Радость свободна и ею делятся без усилий. Она распространяется как энергия, как свет, как процесс, который порождает всё больше и больше радостности. Это космический юмор (если говорить уже не о детском, а о взрослом смехе), который есть просто способность смеяться над всем: над самим собой, над общечеловеческой глупостью, над комизмом всей человеческой ситуации, в которой мы все оказались, и теми Авгиевыми конюшнями психики, которые нам приходится постоянно очищать.

Третий аспект Махакаруны – это милосердие. Русское слово «сострадание» или английское «compassion» в этом контексте неточно. Сострадание – это совместная страда, а страда, как мы знаем, – это совместная уборка урожая, во время которой мы испытываем схожие чувства. А милосердие (сёстры милосердия) – это милость, исходящая от сердца (т.е. от сути). Милосердие (как в случае Матери Терезы) связано со служением другим. И следует отличать милосердие от сентиментального сочувствия, имеющего своим источником жалость к себе.

Четвертый аспект Махакаруны – это, дружественность, благорасположенность ко всем людям. То, что упрощённо на современных европейских языках может называться любовью. Буддисты же говорили о том, что лежит в основе любви: «майтри», которое примерно может быть переведено как «дружественность», «благорасположенность» ко всем, то есть пожелание добра, забота о людях, дружеские, братские и сестринские чувст.. И это следует отличать от своекорыстной, собственнической любви и привязанности, когда мы говорим: «мой муж», «моя квартира», «моя семья», «моя работа».

Дружественность действует как обстоятельство для растворения ненависти и гнева в зеркалоподобной мудрости (me-long lta-bu'i ye-shes), которая лежит в основе этих эмоций.

Милосердие – как обстоятельство для растворения страстного желания и привязанности в служащем их основой индивидуализирующей мудрости (so-sor rtogs-pa'i ye-shes).

Сорадостность – для растворения ревности и зависти в своей основе – мудрости осуществляющего действия (bya-ba grub-pa'i ye-shes).

Равностность – для растворения гордыни и высокомерия в их основе – мудрости равенства (mnyam-pa nyid-kyi ye-shes), а также неведения – в его основе, всеобъемлющей мудрости (chos-kyi dbyings-kyi ye-shes, глубокое осознавание дхармадхату) [30].

Всякий раз, когда в нашей жизни возникают мощные переживания в виде сильных страстей, тяжелых болезней, невыносимых переживаний, – это одновременно знак алхимических реакций, которые в нас происходят. В нашем ограниченном состоянии энергии жизни проявляется как страсть, но если с помощью Четырех безмерных распахнуть врата к бесконечности, они предстанут в их истинном состоянии мудрости.

Восьмой вид «изначальной психотерапии» – это «магический театр сознания». Связь сознания, театра и психического здоровья замечена давно. Древнегреческие святилища Асклепия – асклепионы – имели форму амфитеатра. Аристотель ввел понятие исцеляющего переживания – катарсиса и связал один из способов его достижения с театром. На протяжении 1500 лет в Древней Греции происходили регулярные Элевсинские мистерии. Давно замечено и то, что театр является своеобразным концентрацией жизни и дает возможность включенного сопереживания, обладающую из всех искусств наибольшей полнотой.

Идея магического театра сознания тоже очень древняя. Мы встречаемся с ней в ряде художественных и философских произведениях (Шекспир, Дж. Фаулз, А. Арто) и в фильмах Т. Гилиама, А. Ходоровского, П. Гринуэя. Из всем известных примеров ее великолепное изложение дано в «Степном волке», Германа Гессе [31]. Сам Гессе был несколько лет пациентом Юнга, и этот роман представляет собой художественную запись процесса его духовного кризиса и терапии. Согласно Гессе, магический театр – это театр всех возможных состояний, начало волшебного путешествия в глубину, в целостность самого себя, где все роли – это различные аспекты себя самого, которые нужно увидеть и полностью пережить, чтобы обрести целостность.

Для того, чтобы войти в магический театр, нужно рискнуть многим («Только для сумасшедших! Плата за вход – разум!» – таков слоган этого театра). Пабло-Моцарт напутствует Гарри Галлера, что мир, который он ищет, – это «мир собственной души». «Лишь в вашем собственном сердце живёт та другая действительность, по которой вы тоскуете. Я могу дать вам только то, что вы уже носите в себе сами. Я не могу открыть вам другого картинного зала, кроме картинного зала вашей души. Я не могу дать вам ничего, разве лишь удобный случай, толчок, ключ. Я помогу вам сделать зримым ваш собственный мир, только и всего». И как при входе в театр снимается и сдается в гардероб одежда, так для входа в магический театр души надо снять все ложные маски.

«Ваша личность – тюрьма, в которой вы сидите, и войдите вы в театр таким, как вы есть, вы увидели бы себя глазами Гарри сквозь старые очки степного волка. Поэтому вас приглашают избавиться от этих очков и соблаговолить сдать эту глубокоуважаемую личность в здешний гардероб, где она будет к вашим услугам в любое время». Далее в романе герой переживает все несыгранные, упущенные, незавершенные роли своей жизни и в финале обретает целостность.

Наряду с театром Юнга, можно было бы говорить о театре Фрейда (психоаналитическом театре, кушетке, «вербальном наркозе» и об его режиссуре) и о театре Грофа (режиссура этого театра прописана в книге Грофа «Космическая игра» [24]). Эти три театра вместе соответствуют полноте человеческого мира, восходя к древней шаманской картографии.

Магический театр сознания как психотерапия помогает нам раскрепоститься и сыграть любые роли, которые мы не сыграли, и одновременно помогает нам стать режиссерами своего жизненного пути, давая понимание спектакля «Моя жизнь», который мы все сочиняем и играем в нем главную роль. Особую актуальность доля психотерапии в наше время это направление получило в связи усиливающимся в европейской культуре трендом постмодернизма.

Воплощением величайшего протеста против ограничений морали и культуры был Ф. Ницше, и этот импульс получила от него вся мировая философия, культура и практика. В значительной степени весь XX век – это преодоление ограничений монотеизма, фаллоцентризма – основания иудеохристианской цивилизации, базирующейся на уравнении «один Бог, один человек». Анархия и коммунизм тоже могут быть рассмотрены как формы протеста против тех ограничений, которые накладывает на нас мир, в котором мы живём.

И магический театр – это глубокое переосмысление этой основополагающей тенденции, понимание того, что эту целостность и свободу мы можем найти не через внешние изменения, а, прежде всего, через внутреннюю работу по воссобранию себя, расширении собственного восприятия и познании того, как возникает реальность.

Девятый вид изначальной психотерапии – это «восстановление коммуникативной ткани сознания». Опыт великих психотерапевтов свидетельствует, что за любой проблемой лежит разорванное общение с другими, собой, миром. Согласно А. Минделлу, все основные человеческие проблемы возникают в силу того, что мы маргинализируем, «задвигаем» существенные аспекты своей жизни. Там, где есть проблема, всегда есть оборванная коммуникация, искаженное общение». И тогда психотерапии – это налаживание связей через коммуникацию, общение, своего рода совместный «танец вокруг проблемы и вместе с ней», осуществляемый клиентом и терапевтом.

Праобразом великого коммуникатора в европейской традиции является Меркурий – бог-посланник, покровитель литературы и торговли. Терапевт тоже всегда великий коммуникатор, специалист по трудным переговорам, тамада и массовик-затейник, шаман, общающийся с духами, который камлает для того, чтобы мы начали общаться со своим телом и чувствами, помогает нам наладить эти отношения. Нет ни одного вида психотерапии, где не было бы общения, танца, разворачивания коммуникации вокруг проблемы. С этой точки зрения психотерапия – это выстраивание коммуникативной ситуаций, и тогда что-то происходит, и, в конце концов, возникает исцеление.

В 1994 году в журнале «Человек» была опубликована моя статья «Психотерапевтическая машина времени», где я уподобил психотерапию путешествию во времени, и это десятый вид изначальной психотерапии [32]. В ходе этого путешествия мы как бы возвращаемся туда, где ещё не было существующих в настоящем проблем, корректируем возможные последствия.

 Метафора психотерапевтической машины времени естественным образом возникает в таких целительных практиках, как, например, шаманизм, реинкарнационная терапия и даже в классическом психоанализе и тем более – в трансперсональных практиках, например, в холотропном дыхании, когда спонтанно переживаются ключевые жизненные ситуации, связанные с проблемой.

В XX веке тема психотерапии как путешествия во времени была фундаментально проработана во французской культуре в серии романов М. Пруста «В поисках утраченного времени». Психотопология этих путешествий была раскрыта в нескольких циклах лекций по Прусту, прочитанных М.К. Мамардашвили [11]. Мифологическим образом власти над временем является «двуликий Янус» –древнегреческий символ связи времен: один лик его глядит в прошлое, другой – в будущее.

Одиннадцатый вид «изначальной психотерапии» – это процесс, поток. В современной психотерапии он наиболее представлен в процессуальном подходе Минделлов. Древний образец – даосизм.

Познакомившись в 1990 году в институте Эсален с процессуальным подходом Минделлов, я убедился в возможностях этого метода. Нет необходимости что-то исправлять в ситуации или выстаивать ее исчерпывающее представление. Все, что надо уже есть: следует только поддерживать дао, процесс [33]. Минделл раздвинул мои представление о диапазоне и методах психотерапии. Я понял, что психотерапия может быть шуткой, театром, фарсом, балаганом, древнегреческой мистерией. …

Двенадцатый вид изначальной психотерапии – это «пробуждение от сна» или «матрицы». Эту тема встречается повсеместно в мировой культуре в качестве праобраза исцеления и освобождения из всех видов клеток и незнания, включая духовное пробуждение. Индуизм говорит о мире как сне Брамы. Мир как виртуальная реальность, как Матрица кинорежиссеров Вачовских стал олицетворением нашего мира. И поэтому одна их древнейших форм психотерапии – это пробуждение к истинной реальности.

В духовных традициях и светском опыте хранятся знания о том, как пробуждаться. Не удивительно, что традиция работы со снами – одна из самых древних в психотерапии. С книги Фрейда «Толкование сновидений» началась и современная глубинная психология и психотерапия.

Ключевое для холотропного подхода С. Грофа представление о «следовании внутреннему целителю» само по себе является универсальным и присуще в той или иной форме многим традициям. В мировых религиях мы можем найти многочисленные примеры упования на высшее и следования ему. «Дай мне всецело предаться воле Твоей» – говориться в самом начале молитвы Оптинских старцев. Даосы следовали дао, мусульмане – «воле Аллаха». Фрейд следовал сновидениям, и из этого родился проект первой европейской глубинной психологии – психоанализ. Юнг следовал бессознательному – и через семь лет такого преданного следования возникла аналитическая психология. Гроф следует целому – холотропному – как когда-то следовали целому и единому в милетской школе первые европейские философы.

Но холотропной парадигме Грофа не хватает философской обоснованности, потому что он не переосмыслил всех предшествующих главных путей работы с единым и целым. А это и милетская школа, Плотин, традиция адвайта-веданта, недвойственные практики Тибета, такие как дзогчен, интегральная веданта Шри Ауробиндо, русскаяя философия всеединства В. Соловьева, интегральный подход Кена Уилбера и многое другое.

А без такой работы идея внутреннего целителя – будучи верной, остается ограниченной. Потому что в наше время рекомендации о том, что нужно верить во внутреннего целителя или довериться ему – это для большинства людей то же самое, что советы пастора или религиозного деятеля, наподобие «Умом Россию не понять, в Россию можно только верить». «Только верить,» – значит отрицать достижения и возможности современной науки и культуры.

Но если в ходе человеческой истории сформировались 12 фундаментальных практик заботы о душе, которые передавались из поколения в поколение до нашего времени, то именно они и составляют основу того, что называется современной психотерапией, и именно они составляют ядро того, что можно было бы назвать «внутренним целителем» и его деятельностью. Резюмируя, отмечу:

1. В своей основе идея “внутреннего целителя” верна, но несовременна: она указывает на правильное направление, но не учитывает всю сложность современной ситуации.

2.Совершенно верно, что “пути исцеления неисповедимы, как и пути Господне”.

3.Но, если “внутренний целитель” находится за пределами слов и понятий, то как мы можем найти его и довериться ему?

4. Холотропное видение “внутреннего целителя” ограничено Европейским антропоморфным монотеистическим контекстом и не чувствительно к существованию 15 типов Субъекта во всех нас.

5. 12 видов изначальной терапии дают нам конкретное знания того, как работать с напряжениями и проблемами.

6. Изучив эти конкретные методы, мы можем ЗНАТЬ, как работает внутреннее исцеление и мастерски его использовать, в противоположность СЛЕПОЙ ВЕРЕ.

Холотропный подход останавливается на уровне веры, но существует возможность развития дальше в сторону знания. Никакая теория не ограничивает возможности проявления бесконечных и внутренних целительных механизмов (которые Гроф называет внутренним целителем), но при этом возможны некоторые промежуточные модели, основанием для которых является исследование мирового опыта исцеления души и заботы о ней. Это знание дает нам возможность упражняться в различных методах изначальной психотерапии, совершенствовать их и применять в работе со своими клиентами. Поэтому, если раньше, не изучая изначальную психотерапию, мы были вынуждены просто верить во внутреннего целителя, то теперь, когда мы знаем 12 видов изначальной психотерапии, у нас уже есть чувство уверенности, основанное на знании, опыте и практике в этой области.

Изначальная психотерапия или древние практики заботы о душе в сравнении с академической или традиционной психотерапией не есть что-то, что было кем-то создано или изобретено. Я тоже не являюсь создателем этих методов, я просто систематизировал их. Эти методы и практики – результат естественного отбора на протяжении тысячелетий, когда приживалось и передавалось то, что действительно работает. Древние методы заботы о душе не претендуют на то, что они каким-то образом изменяют существующие методы или школы психотерапии. Они просто придают современной психотерапии дополнительные возможности для развития и понимания. Применяя их современным образом соответственно ситуации, мы можем использовать их для работы со всем спектром человеческих проблем.

Введенные представления помогают по-новому понимать психотерапевтические аспекты современной жизни, включая искусство. Скажем, метод «кинойоги» Т. Спаркса (последователь С. Грофа) без всяких серьезных научных исследований привязывает эффекты кинопросмотра к расширенной картографии С. Грофа, особенно ее перинальной области, упрочивая своего рода тотальный «перинатальный детерминизм» [34]. Это кажется, по меньшей мере поспешным. Кино может работать и в силу других причин. Одна из них – «героизм как изначальная психотерапия» [20]. Другая причина исходит из выдвинутой модели 15 видов исторических позиций – того, что мы условно назвали «15 субъектами». Согласно этой модели, эффекты просмотра кино, включая терапевтические, могут быть связаны с необходимостью восстановлениями связи с древними слоями психики для решения текущих жизненных задач, и поэтому, излюбленный пример Т. Спаркса для обоснования «кинойоги» – трилогия П. Джексона «Властелин колец» может притягивать зрителей из-за высокого содержания «героизма» и ее высоко художественно выраженных языческих и экзистенциальных тем. В любом случае, без учета открытий, сделанных в духовно-ориентированных школах современной психологии и антропологии, любой анализ будет неполным [35, 36, 37, 38].

Исследования обнаружили, что психотерапия успешна, главным образом, не благодаря личности психотерапевта, длительности лечения или виду психотерапии (телесной, юнгианской, экзистенциальной, трансперсональной и т.д.), а благодаря той связи с глубиной самого клиента и невербальным присутствием, которое может возникнуть в терапевтическом процессе. Поэтому мы все можем стать своими собственными психотерапевтами, следуя той линии, которую наметили Дж. Рейнуотер и Ю. Джендлин.

Шаманская психотерапия – несомненная реальность, потому что невозможно подавить или отбросить 50 000 лет человеческой истории. Языческая психотерапия – это тоже несколько тысяч лет нашей истории, и ее нельзя отменить никакими последующими веками “охоты на ведьм”. Православную психотерапию не может отменить материалистический капитализм или коммунизм….

Множественного субъекта в каждом из нас не может отменить никакая монотеистическая религия. Так или иначе языческая психотерапия будет происходить либо в форме “Властелина колец” – общепланетного кельтского ренессанса, либо в форме паломничества в заповедник политеизма – Индию, либо в форме славянского неоязычества, либо в форме общеевропейского преодоления монотеизма, каким является постмодернизм. В любом случае, целостность нашей жизни и истории хочет быть выраженной и признанной.

12 древних практик заботы о душе лежат в основе современной психотерапии. Каждый успешный психотерапевт, знает он это или нет, интуитивно мастерски использует от одного до нескольких видов изначальной психотерапии. Самое главное – применять их современным образом и в соответствии с обстоятельствами – многомерным и многоуровневым устройством нашей жизни.

1. Шаманская психотерапия: восстановление связи с природой, племенем и духами.

2. Славянская (языческая) психотерапия: восстановление связи с культурой, обществом и богами.

3. Психотерапия как благо (расслабление, счастье, «все хорошо» и т. д.) – Анна Симкин, Кунтузампо, Лонгченпа.

4. Психотерапия как героизм и “путешествие героя” – Дж. Кемпбелл, Дж. Лукас, В. Майков.

5. Психотерапия как исцеление и целостность – Адвайта, русская философия всеединства, С. Гроф, К. Уилбер

6. Пневмосинтез: психотерапия дыханием – объединенный серединный путь дыхательных практик – С. Гроф, Дж. Леонард, В. Майков, Г. Карельский.

7. Психотерапия как метаморфозы, алхимия, преображение, тантра – Гермес Трисмегистр, Падмасамбхава, Юнг.

8. Психотерпия как магический театр сознания – Е.Гротовский, Дж. Фаулз, А. Ходоровский, Х. Кортассар, А. Арто, Г. Гессе, В. Демчог, В. Лебедько.

9. Психотерпия как восстановление коммуникативной ткани сознания – Меркурий, М. Макклюен, А. Минделл, М. Бахтин.

10. Психотерапия как психотерапевтическая машина времени – Г. Уэлс, М. Пруст, Р. Бредбери, В. Майков.

11. Психотерпия процессом, потоком, дао, сантаной, движением – Чжуан цзы, Лао цзы, А. Бергсон, А. Уайтхед, А. Минделл, М. Чиксентмихайи, Б. Виногродский.

12. Психотерапия как пробуждение от сна-Матрицы – Морфей, Асклепий, Х. Л. Борхес, кинорежиссеры Вачовские.

1. Фрейд З., Брейер Й. Исследования истерии // Зигмунд Фрейд. Собрание сочинений в 26 томах, Т.1. СПб.: ВЕИП, 2005. 464 c.
2. Роджерс К. Р. Взгляд на психотерапию. Становление человека. М.: Прогресс, 1994. 480 с.
3. Сатир В. Вы и Ваша семья: Руководство по личностному росту. М.: Апрель-Пресс, Институт общегуманитарных исследований. 2007. 288 c.
4. Рейнуотер Дж. Это в ваших силах. Как стать собственным психотерапевтом. М.: Прогресс, 1991, 240 с.
5. Джендлин Ю. Фокусирование. Новый психотерапевтический метод работы с переживаниями. М.: Класс, 2000. 448 с.
6. Гроф С. Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы. М.: Ганга, 2013. 400 с.
7. Гроф К. Жажда целостности. Наркомания и духовный кризис. М., АСТ, 2003, 320 с.
8. Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени. М.: Прогресс,  1993. 330 с.
9. Фуко М. Герменевтика субъекта. СПб.: Наука, 2007. 677 с.

10. Фуко М. Забота о себе. История сексуальности. Т. 3. Киев: Дух и Литера, 1998. 288 c.

11. Мамардашвили М. К. Психологическая топология пути — М.: Фонд Мераба Мамардашвили, 2014. 1232 с.

12. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2003, 603 с.

13. Бек Д., Кован К. Спиральная динамика: управляя ценностями, лидерством и изменениями. М.: Открытый Мир, 2010 424 с.

14. Майков В. В. Шаманская психотерапия с трансперсональной точки зрения // Сакральное глазами «профанов» и «посвященных». Ч.1. М.: ИЭ РАН, 2004. С.208 – 218.

15. Басилов В. В. Избранники духов. М.: Политиздат, 1984. 208 с.

16. Уилбер К. Око Духа. Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира.  М.: АСТ, 2002. 476 с.

17. Толле Э. Сила настоящего. М.: София, 2016, 256 с.

18. Блейк У. Стихотворения. М.: Радуга, 2007, 640 с.

19. Кемпбелл Дж. Герой с тысячью лицами: Миф. Архетип. Бессознательное, СПб.: София, 1997. 336 с.

20. Майков В. В. Путешествие героя или кино как психотерапия // Психологические и психоаналитические исследования. Ежегодник 2014. М.: 2014. С. 341–378.

21. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990. 368 с.

22. Уилбер К. Краткая история всего. М., Постум, 2015. 624 с.

23. Гроф С., Гроф К. Холотропное дыхание: новый подход к самоисследованию и терапии. М.: Ганга, 2013. 353 с.

24. Гроф С. Космическая игра: исследование рубежей человеческого сознания. М.: Ганга, 2015. 304 с.

25. Гроф С. Путешествие в поисках себя: измерения сознания и новые перспективы психотерапии и внутреннего исследования. М.: ТПИ, 1995. 220 с.

26. Минделл А. и Э. Вскачь задом-наперед. Процессуальная работа в теории и практики. М.: Класс, 1999. 224 с.

27. Майков В.В. Пневмосинтез: Путь к интеграции: Методическое руководство. М.: 1989. 62 с.

28. Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси, Издательство Тбилисского университета, 1984, 1330 с.

29. Keleman S. Emotional anatomy. The Structure of Experience. Berkeley, Calif.: Center Press, 1985. 162 р.

30. Берзин А. Четыре безмерных состояния ума в хинаяне, махаяне и боне. 2005 // http://studybuddhism.com/ru/prodvinutyy-uroven/abhidharma-i-filosofskie-shkoly/sravnenie-buddiyskih-traditsiy/chetyre-bezmernyh-v-hinayane-mahayane-i-bone.

31. Гессе Г. Избранное. СПб.: Азбука-классика, 2001. 1004 с.

32. Майков В. В. Психотерапевтическая машина времени // Человек. N3. М.: 1994. С. 70–80.

33. Майков В. В. Дао Минделлов // Арнольд Минделл. Квантовый ум. М.: Беловодье, 2011. С. 7-28.

34. Спаркс Т. Кинойога. М.: Трансперсональный проект, 2011. 290 с.

35. Майков В. В. Гроф –  биограф трансперсонального // Авто-био-графия. К вопросу о методе. М.: Логос, 2001. С. 321-343.

36. Майков В. В. Метафизика предельного опыта Кена Уилбера // Методология современной психологии. Выпуск 3. 2012 М.: ЯрГУ, ЛКИС РАН, МАПН, С. 118-132.

37. Майков В. В., Козлов В. В. Трансперсональный проект: психология, антропология, духовные традиции. Том I. Мировой трансперсональный проект. М.: 2007. 350 с.

38. Майков В. В., Козлов В. В. Трансперсональный проект: психология, антропология, духовные традиции. Том II. Мировой трансперсональный проект. М.: 2007. 422 с.