Идеи витают в воздухе. Каждый раз, открывая сборник упражнений к тренингам, перелистывая книги типа «сто и один праздник», я вспоминаю крылатое гайдаевское «усе уже украдено до нас».
Этой фразой я часто останавливаю себя в попытках изобрести велосипед. Как много сил уходит на то, чтобы в сотый раз доказать, например, важность смены форм работы на уроке в среднем звене. Как часто мы покупаемся на термины «инновационные технологии», «авторская методика», «уникальная программа». А не скрывается ли за ними очередное трехколесное чудо?
В свое время я был поражен одним наблюдением: оказывается, многие упражнения, которые мы с коллегами используем в тренинговой работе, выросли из народной культуры. Например, достаточно известное упражнение на сплочение: один из участников располагается на ковре, а сверху на него, поперек, ложатся три-четыре человека. Задача нижнего — выбраться, не расталкивая людей, аккуратно выползая…
В этнографических исследованиях эта игра называется «Куча мала». В нее играли русские юноши за много лет до, например, Фопеля. А уж история игры «Стражники», объединенная в теорию, вполне могла бы стать основой для целой психотерапевтической школы. Вариантов у этой игры множество: «Моргалки», «Принцы и принцессы», «Поменяйтесь местами те, кто…» — все это бесчисленные вариации на одну и ту же тему. У истоков же мы встречаем игру «Ремешки», даже в славянской трактовке имеющую несколько вариаций.
Например, версия, в которой ремень (плетка) лежит на чурбаке. Вокруг сидят парни да девки. В центре круга ведущий, которому не хватило места среди сидящих участников. Он берет плетку с чурбака и подходит к кому-либо из участников. Задевает сидящего плеткой и бежит в центр круга, чтобы положить плетку на чурбак. Задача сидящего участника — как можно скорее подбежать к чурбаку, схватить плетку и «осалить» ею ведущего до того, как тот займет освободившийся стул. Если же он этого сделать не успевает, то сам становится ведущим и отправляется на поиски следующей жертвы. Узнаете? Как минимум, тут читается игра на знакомство «Муха», которая встречалась мне в детских оздоровительных лагерях.
Примечательно, что все эти игры имеют общую цель — развивают внимание, ловкость, сообразительность участников и, по сути, имеют в своей основе одну и ту же схему. Как эти традиционные для российской деревни игры попали в арсенал тренеров-психологов — это уже второй вопрос. Я могу лишь предположить, что самым обычным образом: ведущий подбирает те упражнения, которые ему хорошо знакомы, которые он запомнил с детства.
Но игры нашего двора не обязаны подходить под любую цель — и так появляются вариации, эксперименты с формой, дополнительные правила, а следовательно, и смыслы. Признаться, я не всегда точно могу сказать, что в игре — классическое, а что придумалось только что. Отчасти так происходит потому, что игры редко попадали в летописи, не собирались и не классифицировались, в отличие, скажем, от былин. Люди просто играли — старые и малые, в деревнях и городах. Кто-то переезжал из села в город, с юга на север, перевозя забавы на новое место жительства.
И тут на первый план выходит немаловажный вопрос: допустимо ли менять игры, в создании которых участвовали целые поколения?
С одной стороны, культура представляет собой цельную систему, каждое звено которой незаменимо. Игра, вырванная из контекста, несет в себе столько же смысла, сколько слово, лишенное предложения. Примером тому русские поцелуйные игры «Скамейка», «Бочка», «Платочек». Кому-то они покажутся распущенностью, кому-то детством (на дискотеке-то и не такое видали), а в культурной традиции через эти забавы реализуется конкретная социальная функция выбора партнера. Современный юноша вряд ли будет выбирать себе невесту, судя только по ее поведению во время игры. Есть же еще масса критериев! Следовательно, игра должна быть гармоничной в понимании ребенка — естественной в повседневности, с понятными правилами, ясной целью.
С другой стороны, репродуктивный, сухой, академичный подход к игре способен убить саму идею «гигантской кладовой — настоящей творческой мысли будущего человека», как говорил Эльконин. С практической точки зрения это выглядит как трансформация игры в каждой новой ситуации. Эта переделка происходит по разным причинам. Во-первых, часто различные забавы и упражнения передаются из уст в уста, что не может не изменить правила игры. Во-вторых, условия не всегда соответствуют необходимым — так, например, может не хватить стульев для всех желающих играть. И так появляется версия «Ремешков», в которой девки садятся парням на колени.
Еще эту игру называют «Номера»: одному парню не хватает девушки, и он вызывает ее по номеру (в незнакомой группе). Если никак не может назвать номер или ошибается — ведущий наказывает его ударом ремешка по коленям. Если девка зазевалась, она тоже может познакомиться с ремешком. Но в этой версии игры, помимо уже озвученной выше цели — развития ловкости и внимания, появляется и полоролевой аспект. Запомнит ли парень номер той девушки, которая ему понравилась? Вдруг она поменяется номером с соседкой, и тогда зазвать ее к себе на колени станет еще сложнее? А ведь, казалось бы, всего лишь стульев не хватило.
И таких условий, которые переворачивают с ног на голову одну и ту же игру, множество — возраст участников, пристрастия ведущего, степень знакомства участников группы, социальные особенности. И конечно же — цель. Просто поиграть — это одно, тренинг, естественно, другое.
Я считаю, что в адаптации игры нет ничего страшного. Ведущий, объясняя правила, в большинстве случаев представляет, что за группа перед ним. На какие правила следует обратить больше внимания, о каких пока не стоит и упоминать. Но «перевести» игру с русского на русский может позволить себе не каждый. Мне представляется, что только понимание конкретной игры как исторической единицы — воспитательной, образовательной, развивающей — дает базу для игрового творчества. Здесь важно понимание задач и приоритетности каждого правила, осознание ресурса игры, осмысление результата игровой деятельности. И потому народные игры, на мой взгляд, являются прекрасной копилкой для каждого тренера — эти забавы осмыслялись веками.
Согласитесь, более репрезентативной выборки не найти — поколения сменяли друг друга, а форма и содержание менялись несущественно. Более того, эти игры возникали именно в нашей среде, в нашей ментальности, и у наших ребят правила не вызывают удивления или протеста. Особенности менталитета в данной ситуации играют на нашей стороне — на личном опыте проверено: игра обязательно «пойдет» и понравится.
Эта тема, конечно же, шире и глубже, чем здесь представлено. Отдельно можно обратить внимание на генезис игр, на культурно-исторические условия их возникновения, взаимосвязь игр со всем пластом культуры славян. Впрочем, это касается в той же мере игр любого народа.
В общей структуре игр и упражнений, используемых в психологической работе, народные игры занимают особое положение. Можно, конечно, ограничиться механическим копированием сборников, а можно копнуть глубже, вдуматься в свою работу и воскликнуть: «Ба! Так я же интуитивно выбираю для тренингов упражнения, в которые играли мои дедушки и бабушки! Неспроста!»
И далее — простор для бурной творческой деятельности.
Сергей ГОГЛЕВ,