Психосоматика как «телесное сновидение»

 Ключевые слова: диссоциация, ретрофлексия, проекция, психосоматический симптом, параллельное Personality, гештальт-терапия психосоматических расстройств.

 Когда мы касаемся темы психосоматики в гештальт-подходе, мы рискуем «изменить» философии подхода и перейти к постановке диагнозов и анализу симптомов. Вместе с тем, чтобы разобраться в сути феномена, осмыслить его и предложить, непротиворечивую гештальту методологию работы, не избежать некоторого «препарирования» и теоретизирования.

Итак, в самом термине «психосоматика» заключена идея о взаимосвязи двух феноменов: тела и психики, то есть природа этого явления диалектична. Как и природа взаимосвязи органа и функции. Мы не можем утверждать, что первично, а что вторично. Но взаимосвязь и взаимовлияние этих феноменов очевидны. Если мы лишаем орган функциональности, это приводит к его атрофии. И, соответственно, наоборот. Если мы восстанавливаем функцию, мы «запускаем» деятельность органа. Проекция данной взаимосвязи на систему «тело-психика» позволяет говорить о том, что любой психический процесс имеет отражение в телесном и наоборот. Например, если мы восстанавливаем или создаем способность злиться, мы создаем предпосылки органического. Так же как если мы развиваем тело и высвобождаем мышечные блоки, мы запускаем новые психические процессы. Таким образом, взаимная проекция психического и телесного процесса является имманентным свойством человеческой природы. Каким же образом эта взаимосвязь приводит к возникновению психосоматического симптома? Что собой представляет данный симптом? И каким образом организовывать психотерапевтический процесс вокруг работы с ним… обо всем этом пойдет речь в данной статье.

Тезис первый. В основе возникновения психосоматического симптома лежит процесс диссоциации[1]. В данном случае это бессознательный процесс нарушения целостной природы человека, в силу чего какой либо участок тела (орган, часть тела) «отделяется» и «не воспринимается» человеком как принадлежащий ему.

В результате диссоциации формируется своего рода параллельная личность (параллельное Personality). Она включает в себя в основном физические аспекты Personality, которые становятся вместилищем ретрофлексированного аффекта. При этом контакт с «отщепленной» частью нарушается, искажая поступающие от нее сигналы Id. Вследствие чего ощущения и чувства, локализованные в «отщепленной» части тела воспринимаются как отдельный феномен, как ЧТО-ТО причиняющее человеку боль, дискомфорт и т.п., а не как часть его самого. Таким образом, можно говорить о двух сценариях жизни: «Я-целостный» и «Я-диссоциированный» или «Я болеющий» и «Я и моя больная… (спина, шея, горло…)».

Механизм диссоциации при возникновении психосоматики обслуживает защитную и адаптивную функции. Болезненное или неприемлемое для выражения чувство подавляется (ретрофлексия) и «складируется» в диссоциированном участке тела (проекция). А способом «консервирования» и сохранения свойств данного чувства является превращение его в симптом (процесс телесной символизации[2]). Симптом, таким образом, становится суррогатом психики, а физический процесс, связанный с жизнедеятельностью симптома становится суррогатом переживания. Таким образом, формирование психосоматического симптома эквивалентно сновидению, в том смысле, что также обслуживается посредством диссоциативного процесса.

Пример из практики. Клиентка, женщина 38 лет, пришла на психотерапию по рекомендации врача, у которого она наблюдалась в связи с хроническими воспалениями горла, сопровождающимися потерей голоса. В ходе терапии была выявлена целая серия семейных интроектов, связанных с выражением негативных чувств: «на близких нельзя повышать голос!», «нужно любить друг друга и не ругаться!», «культурные, интеллигентные люди умеют держать себя в руках и не говорить лишнего»... Много лет данная оборона эффективно делала свою работу, помогая клиентке сдерживать себя. Но хроническое искажение границы-контакт, вследствие ретрофлексии переживаний, или, иными словами, постоянное напряжение от сдерживания слов, в конце концов, привело к развитию симптома.

Если психологическая нагрузка на орган слишком велика или процесс символизации и зашифровки в симптоме скрытой информации не достаточно надежен, чтобы не быть раскрытым сознанием, то результатом является формирование контрсимптома. Механизм формирования контрсимптома аналогичен симптому, то есть это диссоциация. Данный феномен хорошо описан О. Немиринским в его статье «Гештальт-терапия психосоматических расстройств: от симптома к контакту».

Тезис второй. Симптом сигнализирует о прерванном цикле удовлетворения потребности (проекция, ретрофлексия или дефлексия). То есть за симптомом стоит какое-то неудовлетворенное желание, которое может располагаться в различных зонах потребностей. А именно: группа потребностей, связанных с выделением и группа потребностей, связанных с поглощением; группа потребностей, связанных с объектными отношениями и группа потребностей, связанных субъектными отношениями. В случае психосоматики мы имеем дело в основном с прерыванием потребностей, связанных с выделением (прежде всего, это выражение чувств) и с отношениями с другими людьми (группа социальных потребностей).

Так, невыраженные агрессивные чувства или невыраженные чувства, связанные со стрессом, могут отражаться в той или иной симптоматике. Некоторые механизмы соматизации легко распознаются. В ситуации эмоционального напряжения в организме человека вырабатывается группа гормонов, в частности адреналин, которые мобилизируют нас и побуждают к действию. Повышается тонус мускулатуры, усиливается сердечная деятельность. Внезапная или хроническая остановка себя в этой ситуации вызывает, как правило, дисфункцию сердечно-сосудистой системы, которая сопровождается соответствующей симптоматикой, и в конечном итоге приводит к заболеванию.

Существуют и более сложные механизмы взаимоотношений поведения и симптома, которые регулируются через работу различных участков мозга, в частности лобных долей коры головного мозга, ретикулярной формации. Но каков бы не был физиологический механизм, психологическая природа формирования психосоматического симптома связана с подавлением импульсов и нарушением коммуникации или, возвращаясь к гештальт терминологии, является признаком нарушения функционирования на границе-контакт и собственно нарушением Self- функций.

Таким образом, симптом является специфическим регулятором системы субъект-субъектных отношений. Иначе говоря, есть что-то, что я не могу напрямую выразить другому человеку или людям, и тогда симптом становиться способом «сказать» это. То есть симптом становится формой коммуникативного послания.

Пример из практики. Клиент, Николай, 26 лет, обратился за терапией в связи с желанием разобраться в своих отношениях с другими людьми. Внешняя феноменология, и рассказ клиента о себе говорили в общих чертах о следующем: я сдержанный, устойчивый, уравновешенный и сильный мужчина. Проблема описывалась как постоянное чувство дискомфорта и усталости, которые оставались после различных эпизодов отношений. Симптом, о котором стало известно в процессе терапии, проявлял семя в виде кожной аллергической реакции (сыпь, покраснение), которая то проявлялась, то исчезала. В ходе терапии было выявлено, что из-за потребности выглядеть мужественным и сильным данный клиент сдерживал и подавлял свою чувствительность и ранимость в контакте с другими людьми. И тогда эту функцию взял на себя симптом. Он стал «говорить» за этого мужчину, показывая людям то, что с ним нужно быть аккуратным и бережным.

Следует отметить, что существует определенная культура заболеваний, принятая в семье. В том как ведет себя заболевание есть большой момент обучения. То есть среда может выступать одним из факторов, обучающих определенным болезням и способствующих появлению так называемых, «модных болезней». Так, в семье Николая было принято не проявлять слабости. Поддерживалась сдержанность как достойное мужское поведение. При этом, отец данного клиента также страдал аллергией.

Функциональная нагрузка, которую несет симптом, объясняет его большую устойчивость. Заболевание в целом не имеет мотивации быть излеченным, поскольку требует больших психологических ресурсов. Симптом выполняет важную функцию в коммуникации человека с миром, от которой не целесообразно отказываться, не предложив что-то взамен. Более того, закреплению симптома способствуют также вторичные выгоды, которые, как правило, всегда возникают при его длительном сохранении. Так, например, аллергия Николая «помогала» ему получать внимание и заботу (жены, врачей), которые ему трудно просить напрямую из-за низкой самооценки и идеи, что он не достоин...

Тезис третий. Психотерапевтический механизм избавления от психосоматики – ассоциация, то есть присвоение «отщепленного» участка тела, восстановление с ним контакта, а также присвоение функции, которая была делегирована телесному симптому. Результатом является возвращение переживания из области физического в область психического.

В данном процессе вначале необходимо превратить симптом в осознаваемый символ. Он должен ожить как символическая реальность. Как живой образ, являющийся частью нашей психической реальности. Для этого существуют различные техники, которые интегрированы в гештальт-терапию (арт-техники, разговор с симптомом, монодрама и т.д.)

На данном этапе работы сохраняется диссоциированная позиция симптома. То есть клиент смотрит на него как бы со стороны, осознавая его значение и отношения с ним. Симптом еще не присвоен клиентом, но уже переведет из соматической плоскости в психическую реальность.

Следующим шагом является помощь клиенту в идентификации с симптомом («будь симптомом», «функционируй как он») и присвоении отщепленной части тела. Это очень важный этап работы, который является во многом специфичным и уникальным для гештальт-терапии, за которым стоит определенное метафизическое основание, что все имеет свою функцию, но ничто не имеет однозначной оценки, позитивной или негативной. В первобытном дуалистическом мышлении болезнь часто рассматривалась как нечто чуждое, от чего необходимо избавиться. Это либо наказание Богов, либо присутствие злых духов, которых нужно прогнать. В современном мире мы порой также относимся к симптомам как к чему-то чуждому, что нужно убрать из нашей телесной реальности, отрицая тем самым целостную природу человека.

Таким образом, техника присвоения функции симптома базируется на холистическом принципе видения мира, что свойственно более позднему этапу развития человеческого сознания, что часто как в восточной, так и в западной психологии выражается в тезисе: «все, что происходит с нами, есть часть нас и нас чему то учит, выполняя важную функцию в нашей жизни». Этот тезис можно встретить и в буддистской философии, и в философии Канта и в философии Сартра.

В работе с ассоциацией с симптомом и восстановлением целостности организма важно придерживаться методологических принципов, разработанных в гештальт-терапии:

• использование Я-выссказываний (разговор от первого лица),
• избегание сослагательных наклонений,
• разговор в настоящем времени («здесь и сейчас»),
• адресное обращение.

Эти принципы позволяют максимально амплифицировать и присвоить функции симптома. Как мы говорили ранее, поскольку работа с психосоматическим симптомом базируется на гипотезе остановки в выражении чаще негативных чувств, то «говорящий симптом», как показывает практика, всегда характеризуется выражением таких переживаний. Так, у Николая, его кожное заболевание, приобретя голос, говорило о боли и ранимости, которые возникают при взаимодействии с миром, и одновременно о раздражении (его кожа в медицинском смысле также была раздражена), которое возникает у Николая при взаимодействии с людьми.

Поддерживая процесс ассоциации и восстановления утраченной телесной целостности, важно организовать диалог между двумя параллельными Personality, возникшими в результате диссоциации. Эта работа требует определенной искусности, умения и подготовки и должна длиться столько времени, сколько необходимо для полной интеграции.

Ассимиляция в работе с психосоматикой заключается в поддержании процесса осознавания нового целостного Personality. В случае с Николаем, это присвоение себе, с одной стороны, ранимости и нежности (в каком-то смысле, его женской стороны), а с другой стороны, принятия своей агрессивности.

Та часть в гештальт-терапии, которая подразумевает работу с ответственностью, в случае работы с психосоматикой и присвоения функций симптома, является завершающей данный этап терапии, но не завершающей процесс в целом, так как за пределами терапии, ассимиляция продолжается. Он поддерживается посредством экспериментирования, приобретения и закрепления нового опыта Personality, возникающего в связи с новыми присвоенными свойствами.

Итак, когда мы говорим о психотерапии как о лечении психосоматики, это большая ошибка. Психотерапия – это метод работы с психикой. Причиной для работы является телесный симптом. Но исчезновение симптома является только побочным эффектом психотерапии.

[1] «Диссоциа́ция – психический процесс, относимый к механизмам психологической защиты. В результате работы этого механизма человек начинает воспринимать происходящее с ним так, будто оно происходит не с ним, а с кем-то посторонним. Такая «диссоциированная» позиция защищает от избыточных, непереносимых эмоций.» (Википедия)

[2] Символическая функция сознания определяет возможность использовать предмет в качестве заместителя другого (например, в игре ребенок использует песок как заместитель озера ). Таким образом предмет становится символом, выражающим отношения. В случае с психосоматикой данным предметом становиться телесный симптом.