Симптом и могущество симптома

     Это может показаться странным, но иногда то от чего мы страдаем. Может давать нам силы. Как такое может быть? Хороший пример семейные отношения. Сколько раз приходилось слышать от родственников, например, алкоголиков: «Уж чего только мы не пробовали?! Бьемся, бьемся с его пьянством и, ничего не можем поделать!  Мы просто бессильны!». Глянешь на такую семью и станет понятно, что многое в его жизни налажено: неплохая работа,  жена красавица, дети умницы. Брат или сестра серьезные люди без нареканий.  Все вокруг сильны, компетентны. Расстройство поведения и болезнь в таком случае в самом начале могли преследовать цель внести равновесие в систему отношений. «Они сильны в своем, а я обрету силу в другом!».

      Когда человека с проблемами называют заблудшей овцой на самом деле не далеки от истины. Действительно, субъект не нашел другого способа стать компетентным и начинает играть на неожиданной территории. Тот же пьяница поступает так, как ему велит его зависимость, выглядит все так, будто бы он поступает снова и снова по-своему. Мамка, жена, дети, старенький отец увещевают «упрямца», а тот пьет и пьет. Ни доводы мудрых старейшин, ни красота жены, которую он рискует потерять не возымели должного действия. Симптом сделал зависимого могущественным элементом в системе семейных взаимоотношений. В горьких, ироничных высказываниях  окружающих можно услышать: «Да, да он чемпион! Чемпион по «литроболу!».

       Между прочим, те усилия, которые в него инвестировала семья тоже не должны пропасть напрасно. Вы замечали, как некоторые жены любят своих мужей алкоголиков? И это понятно. Затрачено столько сил на его спасение, он становится просто драгоценным. А добавьте сюда еще и вынужденное ожидание – когда же закончится запой?! Ну, вот вышел несчастный из загула. Он порой так старается реабилитироваться, что  производит на свою группу поддержки уже впечатление человека со светлой головой, золотыми руками. Ну как за такого не сражаться? На самом же деле ни золота, ни света особенного в таких случаях нет. Созависимые обречены считаться с условиями, диктуемыми симптоматикой, вот они и пляшут под дудку хвори.

       Разумеется, принципы стратегической семейной терапии применимы не только в лечении зависимых, но в иных сферах психотерапии. Проблемы подросткового поведения, какими бы они ни казались  неразрешимыми, тоже откликаются на парадоксальные интервенции психотерапевта. Не исключено, даже, что  детские и подростковые проблемы даже в большей степени податливы  воздействию из-за своей  что ли сырости. Здесь возможно развитие, как в патологическую сторону, так и в здоровом направлении. Еще хуже, когда нет развития ни в каком направлении. Вот такой пример, мальчик отказывается посещать школу. Родители по рекомендации терапевта… запрещают ему ходить теперь в школу. Кошмар, да? А вот с учетом подросткового негативизма это выглядит вполне логично. Он отстаивал право поступать по- своему, он сам хотел быть распорядителем своих проблем. Дыщ! И  мать на пороге: «Не пущу в школу! Только через мой труп!». Негативизм подростка заставляет его противоборствовать «давлению» родителей и,  он прорывается на занятия в школу теперь уже с боем!

      Конечно, не стоит ожидать того, что изменение привычных стратегий семьи послужит панацеей повсюду, или что можно обойтись без подсказок терапевта. В этой концепции как ни в какой другой важны наблюдательность и недюжинная изобретательность терапевта и его союзников.

                                                                                                             Евгений Угушев