«Мои университеты», или почему психологу важно пройти собственную психотерапию

Не секрет, что на западе для того, чтобы стать психотерапевтом, учащийся обязан сам пройти психотерапию. В нашей стране нет такого стандарта, нет обязательной сертификации психологов. И если учебная программа, по которой психолог обучался терапии, не требует прохождения психотерапии, то это личное дело конкретного специалиста. И зачем, спрашивается, психологу-консультанту тратить своё время, силы и деньги на то, чтобы пройти психотерапию? Я долго считала, что мне психотерапия не нужна, что я сама справлюсь с любыми своими проблемами. Считала вот до какого момента.

Однажды ко мне пришел клиент, я провела консультацию, и клиент ушел. Обычно после этого я закрываю тетрадь и до следующей встречи с этим клиентом про его историю не вспоминаю. Но в этот раз она все крутилась и крутилась у меня в голове. Кроме того, во мне бушевали чувства из-за того, что я услышала. Прошло два дня, я поняла, что что-то во мне слишком сильно резонирует с проблемой клиента, и надо обратиться за терапией, иначе я с этим клиентом просто не смогу работать.

Я предпочитаю направления терапии, которые фокусируются на способе решения проблемы, а не на осознании и разборе ее причин. И себе я естественно выбрала соответствующего терапевта. Первая серия встреч была совсем короткой. Мы выяснили, в какое больное место мне попала история клиента, и проработали эту тему. Со словами «Не придумывай себе больше проблем» мой терапевт отправил меня в свободное плавание.

За три месяца свободного плавания я поняла, что у решения проблемы были свои «побочные эффекты». Один из них состоял в том, что я начала гораздо лучше чувствовать, что во мне происходит. Как оказалось, во мне жили страхи, их было много. И мне они не понравились. Поэтому я продолжила терапию. И за несколько сессий удалось разобраться с основными страхами.

Но процесс самопознания, раз запущенный, очень сложно остановить. Из-под страхов показало свою уродскую личину чувство вины ко всем и вся (как скажут опытные психологи, классический признак созависимости). За чувством вины скрывался гнев на родителей, что не принимали меня такой, какая я есть, что не давали себя проявлять. После на поверхность всплыло чувство стыда и неприятие себя. Я стала понимать, что те слова, которые всегда приписывала другим, на самом деле я говорила себе сама: ты не такая, ты делаешь не то и не так, ты не то любишь, не к тому стремишься, не того хочешь, у тебя не такая семья, не такие друзья… Это была следующая тема в терапии. Впрочем, всю историю пересказывать не буду, в рамки статьи она точно не поместиться. Зачем я об этом рассказываю?

У всех этих (и многих других) проблем есть стороны, которые мешают в работе терапевта. Например, если у человека внутри много невыраженной злости, то он все время ищет безопасные способы его выразить, раздражается и срывается по мелочам. Обычный человек может пнуть свой диван или накричать на родных. Психологу с клиентами так нельзя. И что делает психолог, если то, что рассказывает клиент, психолога возмущает, «оживляет» его гнев? Правильно, занимается собой, пытаясь себя успокоить, вместо того, чтобы помогать клиенту  разобраться в его ситуации.

Другой пример. Одно из проявлений непринятия себя - боязнь критики. Может ли быть эффективным психолог, боящийся критики? Что он будет делать, когда по итогам нескольких встреч клиент ему скажет, что у него снова усилились страхи или, допустим, вернулась тревога за свое здоровье? Такой терапевт расстроится, будет бороться со своим ощущением ущербности или попытается убедить клиента, что всё на самом деле хорошо. И наоборот, специалист, проработавший свои проблемы, будет помогать клиенту в том, чтобы понять, действительно ли состояние клиента такое же, как в начале терапии, какие действия клиента привели его в это состояние, какие свои новые навыки он использовал или не использовал и т.д.

То есть когда психолог разобрался с собственными значимыми проблемами, его внимание будет отдано клиенту. Конечно, также важно, что, только научившись различать свои чувства, человек может четко определить чувства другого. Это во многом определяет способность психолога слушать, воспринимать и, следовательно, поддерживать и помогать клиенту на его пути изменений.

Было и еще одно важное открытие. Несмотря на то, что по завершении терапии восприятие себя и мира меняется, и человек себя лучше чувствует, сам процесс может быть весьма некомфортным, всплывают негативные чувства, не самые любимые воспоминания, открываются глаза на то, что происходило на самом деле в тех или иных отношениях. Плюс терапия – это работа, которая требует больших усилий. Поэтому после собственной терапии мне стало гораздо понятнее, что, во-первых, клиент должен действительно очень хотеть изменяться, а, во-вторых, что это его желание надо всё время проверять и находить в нем ресурсы, чтобы помочь преодолеть самые неприятные этапы.

У гипнотерапевтов и у психологов других направлений есть расхожая фраза, что наши клиенты – наши учителя. Я бесконечно благодарна моему клиенту, встреча с которым подтолкнула меня к тому, чтобы пройти собственную психотерапию.