Обязательно ли, чтобы было тяжело и плохо клиенту?

Это тоже из моего личного клиентского опыта, но актуально по сей день для меня, как профессионала...

Сейчас мне немного грустно, что эта история случилась именно в арт-подходе. Мне всегда именно арт казался каким-то изысканным и точным одновременно. Как восточная акупунктура – минимальное воздействие и максимальный результат. Я и сегодня его люблю. Теперь, правда, со знанием дела, как гурман, а тогда я только-только к нему «принюхивалась».

Учебный цикл у нас вела психолог с небольшим опытом, но с большим желанием. У меня желания научиться тоже было достаточно, и все складывалось продуктивно. На тот момент в активе были позитивная психотерапия, 1-я ступень гештальта и  год телески. Плюс не до конца осознанная и оплаканная потеря отца. Впереди маячил ожидаемый сложный период. Его можно было отсрочить, но обойти – никак. Я к нему готовилась… С каким багажом я начала обучение.

Шло второе или третье занятие. Очередная техника. По инструкции надо было нарисовать несколько значимых для любого человека образов, среди которых были дорога, препятствие и сила. Не хочу описывать всю технику (относится к «аналитическим»), мы нарисовали, каждый по-своему,  семь образов. Я вызвалась поработать. Сказала, что хочу укрепиться в выбранном направлении, или понять, какие еще варианты есть. Преподаватель предложила разложить картинки в той последовательности, в которой они были нарисованы. Какой-то ступор – я не хотела следовать инструкции и замешкалась. Тренер спокойно повторила: «Разложи листы по порядку, как ты рисовала, нам пора начинать», мы начали сессию... Препятствие шло вторым, как мы к нему подошли – я помню, а вот дальше – не очень. Работы не получилось ни на каком уровне. Мы перешли к следующей методике.

Три дня у меня было ощущение, что я вернулась далеко назад. Коту или кому-то другому под хвост пошли год терапии, у-шу и прочие важные для меня и моего самоощущения вещи. Я ревела, боялась, снова ревела и абсолютно не понимала, что теперь будет. То, что случившееся - не конец мира, я даже не задумывалась: снова чувствовала себя беззащитной девочкой, оставшейся без любимого папы, ни о какой ответственности и взрослой позиции и речи быть не могло. На двух индивидуальных сессиях уже с другим терапевтом, мне удалось как-то адаптировать ситуацию для себя.

И… абсолютно нелогичный шаг. Я поехала в Москву. Объяснить  четко, почему и зачем – не могу. Просто где-то было знание, что арт может работать и глубоко, и бережно одновременно. Но не обязательно в директивном ключе. И то, как было со мной – это не норма. Я попала к Татьяне Юрьевне Калошиной. Пятидневный курс, и на втором дне мы начали изучать ту самую технику (мое состояние было похоже на лечение зубов без наркоза). Я опять нарисовала все семь рисунков. О том, чтобы поработать на группу, не могло быть и речи. Меня вдавило в стул, будто мы с ним срослись на молекулярном уровне. Вызвалась молодая женщина. Татьяна Юрьевна предложила ей разложить рисунки в том порядке, в котором участница сочтет нужным. И началось священнодействие. Оно длилось 15 минут. Иногда «клиентка» говорила: «Все». Колошина просила ее чуть отойти, посмотреть и убедиться окончательно. Женщина отходила, возвращалась и начинала перекладывать рисунки заново. Я сидела, как зачарованная, наблюдая, за новыми и новыми перемещениями бумаги на полу. В голове была только одна мысль: я бы тогда ни за что не положила препятствие перед силой. Мне важно было сначала напитаться ею, не просто понять и почувствовать, а провести тщательную ревизию всего, что меня укрепляет. Это стало и осознанием и ресурсом одновременно. В конце концов, женщина сказала (по-моему, больше не для группы, а для себя): «Так вот в чем дело, я, кажется, сейчас поняла важное…»  Дальше - диалог клиента и терапевта. Техника всем понравилась. Мне тоже.

В пояснение Колошина рассказывала о том, насколько важен этап раскладывания образов: «Клиент, может быть очень далек от психологии, но на глубинном уровне, он абсолютно точно знает, как выглядит через эти образы его жизнь. И если ему не мешать, то часто уже в процессе перекладывания рисунков приходит нестандартное, но эффективное решение, принятие каких-то объективных обстоятельств. Здесь нельзя мешать. Все, что вы можете – это сопровождать клиента. Вы не можете проложить за него путь к счастью. Но вы можете не навредить ему. Не нарушайте его границ. Пришедший с ПТСР клиент может уйти от вас с экзистенциальным кризисом, но разве он вас об этом просил?».

…Потом были еще учебные программы у Копытина и других мастеров. Мои интересы распространились на расстановки, индивидуальную терапию Адлера и школы тренерского мастерства. Сегодня мне близко гуманистическое направление и клиент-центрированный подход. Я часто придумываю новые упражнения. А уже существующие адаптирую под себя. Но до сих пор следую правилу – не навреди. Если во время терапии клиент выходит на осознавание препятствия, я начинаю работу с разделения: «Моя проблема – это не я, а то, что я создал». «Двигаться в терапии проторенным путем и тащить за собой пациента нельзя, это не работает», как сказал В.Е.Коган. И перед тем, как «играться» с новой техникой, анализирую, на кого она рассчитана,  для каких случаев эффективна. Здесь не может быть стопроцентных ответов, каждый клиент индивидуален - важно не принуждать клиента. А для этого надежнее всего осознавать, какие именно действия могут быть так восприняты. Терапевт не бог, но, как профессионал, он может «мониторить» процесс. Недаром профессия психолога – относится к «помогающим профессиям»…