Стрельба в Московской школе, или место специалистов в системе школьного образования

 03.02.2014 года в Московской школе номер 263 ученик 10 «А» класса произвел захват заложников и убил учителя географии и подполковника полиции. Это дело получило большой общественный резонанс. Одни считают, что учитель сам «спровоцировал» поведение ребенка, другие винят отца десятиклассника за хранение оружия не надлежащим образом. Ситуация привела в недоумение тех, кто знал юного убийцу в школе — учителя и одноклассники в один голос заявляют о том, что Сергей Гордеев (так зовут убийцу) — отличник, образцовый ученик; его фотография висела на доске почета. Но могла ли некая «провокация» повлиять на ребенка?

Первый вопрос, который беспокоит лично меня, связана частично с моей профессиональной деятельностью. И это, как раз, касается компетенции специалистов на местах. Где был школьный психолог? Почему с ребенком, который шел на золотую медаль, не было проведено психологическое обследование? Ведь, организм подростка, испытывающего неслабую интеллектуальную и эмоциональную нагрузку, с учетом возрастных особенностей, достаточно слаб. Вероятнее всего, круг общения ребенка был ограничен — и это тоже должно было заинтересовать специалистов. На все есть причина — эту причину и следовало выяснять.

Есть жуткий, неприятный монолог многих родителей, дети которых посещают образовательные учреждения. Многие ссылаются на то, что школьный психолог есть, но он практически не занимается детьми. Либо родители говорят о том, что психолог, на их взгляд, «формально» выполняет свою работу, исследуя только интеллектуальную сферу ребенка. В связи с этим у меня снова возникает вопрос — а сами родители знакомы со школьным психологом? Сами родители пытались объяснить ему ситуацию, которая беспокоит их?

Происходили совершенно курьезные случаи, при которых одного и того же школьного психолога две семьи позиционировали абсолютно по-разному! Одни говорили, что специалисту нет дела до их чада, другие же не могли нарадоваться тому, что психолог так много времени смог уделить их проблемному ребенку.

Целью данной статьи не является стремление выгородить или унизить специалистов психологов, но случай, который произошел в Москве, явно связан с бездействием не только родителей, которые не интересовались психологическим здоровьем своего ребенка (у нас мало кто в стране понимает, что этим в первую очередь стоит интересоваться), но и школьной службы психологов. Это яркий, показательный пример того, как нерешенная и необазначенная на месте проблема послужила причиной серьезной трагедии.

Одно лишь удивляет неоднократно. Прекрасно понимаю ту нагрузку, которая лежит на плечах специалистов в школе. Но неужели довольно сложно хотя бы связаться с родителями, пусть через классных руководителей, и поставить их в известность о том, что тому или иному ребенку нужна психологическая помощь?!

Полгода назад я отправляла письмо в превалирующее большинство школ и детских садов в Волгограде с намерением сотрудничества. Описывала проблему разных возрастов. Все, что я просила — открытое сотрудничество. То есть если психолог или педагог замечает проблему у того или иного ребенка — он может обратиться ко мне, вернее, направить семью на консультацию. Хотите узнать, сколько заведений отреагировало? 4 детских сада и 1 школа. Все остальные учебные заведения, видимо, посчитали предложение, недостойным их.

Вот и висит в воздухе полуриторический вопрос, а вернее, крамольная фраза: «Что получается, когда в работе всё сводится к тому, что ни сам не работаешь, ни другие не помогают?». Может, специалистам все же стоит выполнять определенный круг обязанностей, а если он и выполняется — стоит научиться сотрудничать друг с другом?

Во всем есть причина.

И дай Бог подобные случаи станут единичными, благодаря стараниям психолого-педагогических коллективов.