3. Философское самосознание - Введение в феноменологию Гуссерля - П. Прехтль - Философы и их философия

Если вообразить себе напряжение, требуемое для такого обилия рукописных страниц, то можно предугадать, сколь сильно у Гуссерля жизнь и философия переплетались между собой. Он не только ввел масштаб философии в строгом смысле абсолютного обоснования, но и его требование к себе самому как философствующему несло отпечаток радикаль­ного импульса. Многочисленные письма к друзьям и его лекции свидетельствуют о страстной увлеченности наукой.

Философия для Гуссерля содержит в себе требование абсолютной философии, абсолютный радикализм мысли. В несколько эмфатическом смысле говорит он о связанном с ним радикальном жизненном решении, в результате которо­го «субъект обрекает себя самого [...] на самое благое в ценностной шкале знания и на настойчивое вживание в идею этого благого». Гуссерль прокламирует напоминающую об античности абсолютную идею теории. Философскому стрем­лению к абсолютному оправданию коррелятивен характер философии как самооправдания философа. Для философа Гуссерля это соответствие означало отождествление филосо­фской и жизненной целей.

Согласно требованию Гуссерля, философия должна быть познанием из его самоосмысления и ответственности перед самим собой. Она должна представлять собой науку, обосно­вывающую свои собственные результаты познания. Декартов принцип достоверности в своей интенции отвечает предста­влению Гуссерля об универсальной науке из абсолютного оправдания. В своем опыте универсального сомнения Декарт показал, что под вопрос можно поставить все предметы реальности, но не себя самого как сомневающегося, соответс­твенно мыслящего. Если мыслящее ego имеет статус несо­мненного, оно может рассматриваться как фундамент для любого предметного знания.

Философия достигается в качестве строгой науки вслед­ствие того, что лишь очевидность является направляющим принципом. Вопрос о познании безусловных необходимостей Гуссерль ставит иначе, чем это делали теория познания и критика разума до него. Еще до всякого разделения на гуманитарно-научное и естественнонаучное образование по­нятий он ищет путь к теории опыта, которая исходила бы из непосредственного переживания сознания. Его критика прежних философских позиций направлена против их допу­щении. Для Гуссерля высшее правило научной работы вклю­чает в себя в качестве первой задачи точное описание положения дел. Вместо этого, таково его мнение, философии прибегали к определенным метафизическим допущениям и конструкциям. Их понятия, такие как мышление и бытие, созерцание и понимание, действительность и идея, явление и сущность употреблялись без объяснения. Требование Гус­серля состоит в том, чтобы сначала удостоверить эти понятия в их смысле посредством ссылки на их соразмерную созна­нию данность. Конечно, ссылка на способы сознания не должна вести к недоразумению психологического объясне­ния. Гуссерль, напротив, идет путем экземплярного усмот­рения сущности: собственное сознание тематизируется в аспекте своих условий и составных частей. Схема часть-це­лое, судящая об отдельных моментах, насколько они консти­тутивны для целого, задает при этом исследовательскую стратегию.

Хотя сам Гуссерль неоднократно разъяснял свой феноме­нологический метод при помощи размышлений Декарта, это не должно склонять к мнению, будто его методические принципы не отличаются от картезианских. Научно удовле­творительное обоснование в его смысле не разыскивает последних принципов, из которых затем можно было бы вынести, чем является мир. Характерная для феноменологии Гуссерля радикальная направленность вопросов ставит под сомнение не существование мира, а в лучшем случае наши высказывания о мире. Как мы обосновываем такого рода высказывания? В каком смысле можно говорить об объек­тивной значимости наших утверждений и мнений?

Радикальность Гуссерля касается смыслового и ценност­ною содержания наших экзистенциальных утверждений, феноменологический метод служит прояснению смысловых и бытийных установлений. Вопрос об объективности не сводится Гуссерлем к заранее уже — как раз-таки случайно - признанной методологической установке, позаимствован­ной у наук о природе. Такой образ действий все же был бы подвержен проверке перенятой модели. Несмотря на все одобрение, которое выказывается научному методу, остается вопрос, что делает эту науку наукой, соответственно что представляют   собой   критерии   научности.   В   этом   смысле Гуссерль понимает свои размышления как наукоучение.

В отношении этого требования обоснованности в рамках развития мышления Гуссерля намечаются сдвиги, в которых, разумеется, распознается содержательно-мотивационная связь. Пожалуй, введение в мышление Гуссерля будет лучше всего отвечать ей, отслеживая каждый раз на отдельных этапах реализацию его требования обоснованности.