14. Кризис философии и жизненный мир - Введение в феноменологию Гуссерля - П. Прехтль - Философы и их философия

В последних докладах Гуссерля, доступных нам в труде Кризис европейских наук и трансцендентальная феноме­нология (1936), генезис конституции еще раз в особом аспекте становится проблемой. Хотя Гуссерль и сделал дей­ственным то, что разумеющий пассивную заданность должен бы сделать ее очевидной посредством реактивации, он все же осознавал, что мышление довольно часто выбирает другие пути. Это проявляется там, где «орудуют» исключительно пассивно перенятыми значениями, не заручившись очевид­ностью исходной активности, не сделав себе вразумительным само перенятое.

Следствия, проистекающие из такого отказа от собствен­ной претензии на очевидность, становятся отчетливыми в обособлении культурных габитуалитетов. Выражение этого - утрата "рациональной культуры", идущая вразрез с на­учным прогрессом. В своем сочинении о кризисе Гуссерль не ограничивается лишь общими разговорами о кризисе или упадке европейской культуры ввиду политической ситуации тридцатых годов, но истолковывает ситуацию также и как кризис философии. Причиной он называет неспособность науки и философии оказать содействие человеку в достиже­нии той формы существования, которая обусловливалась бы разумным убеждением. Экзистенциализм, мировоззренче­ская философия и позитивизм если и не влекут за собой кризис культуры, то все же сопровождают его, не будучи в состоянии ему противодействовать.

В сочинении о кризисе размышления Гуссерля концентри­руются на позитивистской идее науки, которая лишь голые факты делает критерием объективно фиксируемого и крите­рием смысла. В связанной с этим элиминации субъекта Гус­серль усматривает подлинную утрату жизненной значимости наук. В результате десубъективизацни были бы устранены и те вопросы, в которых речь идет о свободе и ответственнос­ти, о разуме и безумии. Гуссерлевское эмфатическое пред­ставление о философии, как рациональной приуготовительнице человеческих путей, можно противопоставить скепсису. Едва ли возможно оспорить его постулат, что объективные науки и философия не могут отделиться от конкретной субъ­ективной жизни и значимых проблем исторической жизни.

В критической реконструкции развития науки, которое тесно связано с именем Галилея, Гуссерль пытается проти­вопоставить свою точку зрения естественнонаучному объек­тивизму, придерживающемуся идеи истинного, от субъекти­вных воздействий независимого бытия. Решающий шаг к естественнонаучному мышлению Гуссерль усматривает в ма­тематизации природы. Исходный мотив к этому шагу он обнаруживает в мире донаучного опыта. Так, геометрическая методика оперативного определения отсылает к донаучному, требуемому жизненной практикой процессу обмеривания. Гуссерль производит набросок развития от практического измерения к чисто геометрическим мыслительным операци­ям, к геометрическому идеальному, с его предельными фор­мами. В процессе такого развития дело идет, по Гуссерлю, к опустошению первоначального смысла геометрии. То, что ее первоначальный смысл состоял в том, чтобы быть методом практического миропозпания, со временем отходит па задний план. Геометрически-идеальные объекты, геометрическое пространство, геометрическая плоскость и т.д. представляют собой идеальные конструкты. В этом методическн-идеализирующем виде они передаются дальше в культурно-научных пределах. Они предоставляют возможность снова и снова обрабатывать с их помощью новое, и вместе с тем предлага­ют мир идеальных предметностей в качестве рабочего поля. Они остаются в распоряжении в качестве идеальных конструктов, не требуя всякий раз новой экспликации своей смысловой структуры.

Эти мыслительные образования ведут к объективирован­ному посредством конструкции миру идеальностей. Мир в этом мышлении представляет собой универсальную форму всех тел, и в этой форме он обусловлен конструкцией. Это пропавшее отношение к непосредственно зримому телесному миру маркирует утрату связи с жизненным миром. Жизнен­ный мир (Lebenswelt), трактуемый в качестве мира, кото­рый в нашем конкретном практическом сознании неизменно считается истинным, конфронтирует с Идеальным объекти­вно-научных истин. При этом происходит щедрое на последствия смещение смысла: символически-математические те­ории наслаивают жизненный мир — что исходно было методом познания, возвышается до истинного бытия. При таком смысловом смещении не учитываются сообразные сознанию смысловые импликации тех идеальных структур, понятии, положений и теорий, которые всегда входят в состав подобных образований.

Своей критикой Гуссерль указывает на то, что одно только пассивное перенятие, без самостоятельного понима­ния, способно превратить ученого в техника своего собствен­ного метода. В противоположность этому Гуссерль отрицает противопоставленность обрисованного развития, которое он подразумевает под понятием объективизма, своей трансцен­дентально-феноменологической позиции. Объективизм дви­жется на почве заданного мира и спрашивает о его объекти­вной истине. Трансцендентально-феноменологический тезис противостоит тому, что в переживании сознания донаучной жизни развертывается смысл и значение объективного мира. В гуссерлевском тезисе о соотнесенности наук с жизненным миром содержится суть его критики самосознания объекти­визма. Эту отстаиваемую соотнесенность (Rückbeziehung) не так уж легко видеть, если не представлять себе с достаточной ясностью, какое значение жизненный мир имеет в качестве основания.

В естественной установке жизненный мир охватывает совокупность моих субъективных смысловых горизонтов. Он соотнесен с субъектами, которые в своих интересах, предста­влениях, предпочтениях относятся к реальности. Жизнен­ный мир представляет собой обширный горизонт, в пределах которого развиваются различные интересы и целеполагания. Действуя внутри подобных, определяемых интересами, гори­зонтов, мы живем в убеждении, что нам противостоит по­просту сущий мир. Он существует для нас в континуальных смысловых содержаниях, способных заново подтверждаться, соответственно вынужденных модифицироваться, которые, однако, могут оказаться и ложными. При разъяснении пер­сональной установки мы охарактеризовали его, как коррелят установок и габитуалитетов. Универсальное значение мира, постоянно предполагаемое при всех смысловых содержани­ях, артикулируется в универсальном, открытом горизонте, связанном с любым переживанием сознания и охватываю­щем этот мир неизменно сообразно сознанию.

Горизонтное сознание мира имплицирует дальнейшие вза­имосвязи отсылок и ожидание приближения к вещам посредством открытия дальнейших определений. Что значимо для нас в повседневном мире, доказывается на наших опытах и нашей взаимосвязи опытов. Действительно то, что подтвер­ждается опытом. Что в ряду опытов получает свое оправда­ние, обретает статус Действительного. Это не исключает сомнения или спора. Но и возражения не упраздняют широ­кого поля согласующегося опыта, «нормального универсаль­ного единогласия» (universale Normalstimmigkeit). Как в прагматизме, с которым Гуссерль познакомился через Уиль­яма Джеймса, каждый новый опыт, благодаря преобразова­ниям мнений, интегрируется в единое целое. Наиболее от­четливо эта универсальная значимость проявляет себя в допущении, что для любого ложного суждения можно отыс­кать соответствующее верное. То же самое касается «комму­никативного единогласия»: в разногласиях предполагаются возможности взаимной корректировки. Как значимый кол­лективный горизонт, жизненный мир обладает статусом согласованного, т.е. когерентного опыта, который в обоюдных корректировках удостоверяется, как процесс опытного со­гласования. Таким образом, жизненный мир обозначает сферу испытаний, которая задает смысловые границы напра­вляемой интересами человеческой жизни во всех ее целеполаганнях.

Согласно представлению Гуссерля, в этом донаучном при­тязании жизненного мира на значимость следует усматривать основание, на котором только и способны развернуться все объективные науки. Требование научности представляет со­бой определенную форму универсальной значимости. Скачок от донаучной значимости к научной заключен в идее безу­словной всеобщности опыта. Донаучному интенциональному сознанию свойствен тот открытый горизонт, который наме­чается во взаимодействии «всего только сигнитивных» мнений и допущений и мыслимых в качестве возможных исполне­ний. Наука трансформирует открытый горизонт в идеализи­рованную форму. Идея завершенного представления в безу­словной всеобщности ведет к понятию идеального познания вещи и идеально-возможного опыта. Естественнонаучно трак­туемая, строгая объективность предполагает метод система­тических идеализации: математический метод из наглядных представлений конструирует идеальные предметности. В этой форме мир возможных опытов ведет к представлению сущей-в-себе природы.

При реконструкции мыслительного пути Гуссерля мы, не сосредоточиваясь на этом специально, выполняли эпохе: мы встали над жизненным миром и сделали его темой в его субъективной связи с горизонтным сознанием. В аспекте его всеобщей структуры мы познали его, как ноэматический коррелят множества теоретических и практических актов. Основу его универсальной значимости мы обнаружили в опытной взаимосвязи и ее удостоверяющих синтезах. При этом выяснилось, что естественнонаучный концепт репрезе­нтирует лишь вариант наряду с другими установками и способами миропознания.

С феноменологической точки зрения мир проявляет себя не как нанизывание предметов и предметных областей, а как универсальный горизонт. Интенциональная структура уни­версального горизонта характеризуется посредством связан­ного с каждым актуальным переживанием сознания горизо­нта дальнейших возможностей. К составу универсального горизонта причисляются те исходные смыслоучереждения, - Гуссерль называет их «праучереждения» (Urstiftungen) - которые в отношении спектра опытов утверждаются, как знакомые образцы опыта и как привычный горизонт ожида­ний. Этот процесс, характеризуемый Гуссерлем как пассив­ная габитуализация праучереждений, чеканит самопонима­ние горизонтного сознания. История культурных достояний, развитие от простого предмета обихода к научному констру­кту отображает процесс таких пассивных габитуализаций.

Понятие жизненного мира противопоставляет соотнесен­ность универсального горизонта с субъектом ложному само­сознанию объективизма. В нерефлексивной установке объе­ктивизм артикулируется как само собой разумеющееся убеждение в наличии мира, как вера в объективное сущест­вование. Интенциональный анализ объясняет эту веру гори­зонтным сознанием и связанной с ним идеей дальнейшей определимости предметов. Научное сознание всегда предпо­лагает это горизонтное сознание, а вместе с ним — дона­учное восприятие и опыт. В своей претензии на познание оно отослано к этому созерцаемому миру.

Понятием мира как универсального горизонта и понятием жизненного мира Гуссерль расширил первоначальный вопрос о смысле истины в отношении отдельных актов сознания и определенных предметов до универсальной проблемы исти­ны. Научная претензия на познание оказывается поэтому регулятивной идеей, которая намечает процессу познания лишь направление, не будучи в состоянии указать и удосто­верить определенную конечную точку.